Карл Вагнер - Тень Ангела Смерти
Окрыленный напряженным вниманием, Мститель заговорил вновь:
— Очевидно, вы не понимаете, какое чудовище живет здесь, в вашем городе! Невероятно, как он, с его мрачным прошлым, еще не занялся вами, — один Тлолуин знает, какие дьявольские планы он уготовил вам и вашей земле! Мне приходилось сражаться с бессердечными, не знающими жалости монстрами в человеческом обличье, но Кейн, вероятно, самое жестокое создание из когда-либо живших на земле. Его злодеяния столь бесчисленны, столь низки, что большинство считает Кейна всего лишь жуткой легендой! Некогда я и сам считал его легендой — но в далеких походах я слишком часто натыкался на кровавый след Кейна, чтобы теперь сомневаться в его существовании!
— Легенды… В далеких странствиях можно услышать множество легенд! Удивительно, к каким глубоким истокам человеческой истории они уходят. Многие из них вполне могут быть подделкой или более поздним толкованием, но есть много сведений, позволяющих сделать серьезные выводы. В них говорится, что Кейн бессмертен, более того, что он был одним из первых настоящих людей. Легенды гласят, что Кейн восстал против своего творца — какого-то забытого бога, пытавшегося создать совершенную человеческую расу по своему извращенному идеалу. Этот бог терпел неудачу за неудачей, пока не создал золотую расу, которую для собственного развлечения поместил в укромный рай. Не совсем ясно, как Кейн побудил эту расу восстать против райского существования, — он даже убил собственного брата, который любил бога. И вот пришел конец золотого века, а человечество рассеялось по древней земле. На самого же Кейна бог наложил проклятие бессмертия! Он был обречен вечно скитаться, и не знать покоя, убегая от призрака насилия, впервые в истории человечества им сотворенного. Клеймом изгнанника был его взгляд — взгляд убийцы! Он может умереть только насильственной смертью, им же когда-то порожденной, но на протяжении многих столетий никто не смог убить Кейна.
Что ж, вот суть этих старых легенд, и, конечно, нельзя с точностью сказать, чему из этого можно верить, а чему нет. Но есть еще слишком много других легенд и саг разных веков, в которых упоминается имя Кейна, так что глупо считать все сказанное расхожим поэтическим сюжетом! Несколько фактов кажутся вполне достоверными. Кейн живет уже, по крайней мере, несколько столетий. Как бы то ни было, он не первый адепт зла, наделенный сверхъестественным долголетием, и за все это время он нес лишь смерть и разрушение, где бы он ни появлялся! Страшное насилие неотступно следовало за ним, как тень! И Кейн всегда был источником кровопролития и разорения! Он участвовал в самых отвратительных ритуалах черной магии — колдуны Карсультьяла в ужасе изгнали его из своих земель! Он был пиратом, разбойником, наемным убийцей, совершил великое множество кровавых дел! Он собирал гигантские армии и армады кораблей и шел во главе их на мирные земли, чтобы завоевать и опустошить их! Он правил народами как самый деспотичный тиран. Он был замешан в бесчисленных заговорах с целью свержения законных правителей, часто возглавлял такие предприятия! Уже много веков его имя — символ вероломного предательства!
— Я пересказываю все эти фантастические легенды не для того, чтобы вы их просто слушали! Люди, которые сегодня со мной, могут выступить свидетелями его вины: они собственными глазами видели его дела, дела сумасшедшего! — Гаэта прежде всего стремился к тому, чтобы Гавейн и его люди поняли справедливость его миссии и полностью осознали низость Кейна.
— Поговорите с ними! Просто спросите Яна или Моллила, что значит имя Кейна для их земляков в Товносианской империи! Спросите Белла, что сделал Кейн с народом его родных Мусейских гор! Попросите Седа то'Доссо описать кровавые нападения Кейна и его разбойников на караваны, идущие через Ломарн, прямо здесь всего несколько месяцев назад! Я уже сказал достаточно — теперь спросите этих людей!
Гаэта пристально посмотрел на своих соратников, потом обвел взглядом лица горожан, опущенные в испуганном смущении. Наконец Гавейн решился заговорить, глядя на Мстителя, словно надеясь, что он и его люди внезапно растают в сгустившихся вечерних сумерках. Его ответ поверг Гаэту в глубочайший за этот долгий, изнуряющий день шок.
— Прошу тебя! Я совершенно не желаю слушать твои рассказы о древних легендах и черном зле, неистовствующем вне нашей земли. У нас в Деморнте хватает собственных бед. Ты говоришь нам о смерти и разорении, но мы видели гибель всей нашей земли и ее народа. Злодеяния Кейна для нас пустой звук, нас не волнует ничего из того, что связано с внешним миром, мы не хотим знать об этом. Что происходило и происходит там — нас не касается.
Гаэта побледнел так, что отчетливо стали видны его губы. Сдержав движение руки, жаждавшей схватиться за рукоятку меча, Гаэта возмущенно воскликнул:
— Не хочешь ли ты сказать, что вы намереваетесь защищать Кейна?!
Гавейн взглянул на него, и на его усталом лице появился оттенок грусти.
— Ты неправильно понял. Нас не заботят ваши разногласия. Это касается тебя и Кейна, так иди же к нему. Вы двое уладите это дело в соответствии с законами, которые вы считаете лучшими. Мы в Себбее просим лишь, чтобы нас оставили наедине с нашим горем. Что до твоей «миссии», то мы не будем ни помогать, ни препятствовать тебе в чем бы то ни было. Это твоя битва — делай, что тебе заблагорассудится. Но только оставь нас в покое!
Изумленно качая головой, Гаэта повернулся к Алидору за советом.
— Они одержимы, как видишь! — воскликнул Гаэта. — Кажется, во всей стране то же самое. Они так подавлены, что у них нет будущего! Вряд ли кто-нибудь из них понимает то, что я пытался объяснить!
— Согласен, для них все выглядит безнадежным. Во всяком случае, они не представляют угрозы для нас, — заметил Алидор. — На этот раз Кейн загнал себя в угол, и, кажется, за помощью он может обратиться лишь к самому себе. Попроси старика сказать, где находится дом Кейна.
— Чтобы опять заблудиться? — проворчал Гаэта. — У меня есть идея получше. Пусть он лично отведет нас туда.
Приглашенный быть их спутником, Гавейн пытался возражать, что это его не касается. Но когда Белл и Сед то'Доссо, повинуясь кивку Гаэты, с готовностью шагнули к нему, лорд-мэр с мрачным видом поднялся на ноги и вышел на улицу.
V. ПОЙМАТЬ ТИГРА В ЕГО ЛОГОВЕ
Рихейль торопливо шла по узким улицам Себбея, ее переполняли страх и отвращение. Она была напугана встречей с Гаэтой и его людьми, и ужас от соприкосновения с их мыслями оттеснил на второй план беспокойство за Кейна. Ее душа словно подверглась поруганию. Никогда раньше Рихейль не встречалась с таким скопищем дьявольских образов и желаний. Разум Кейна был чужд ей, и она никогда не пыталась проникнуть в его темные глубины. Но в мыслях людей из отряда Гаэты ясно чувствовалась неприкрытая жестокость. При воспоминании об этом разум Рихейль до сих пор болезненно сжимался в ужасе и отвращении.
