Андрей Астахов - Ядерный Ангел
– Он просил его убить. Когда я отказался, назвал меня сукой. А потом, когда на меня пулеметы навели…
– Ну, говори!
– Сказал, что у Бога для меня прощения там попросит.
– И все?
– Все.
– Он достойно умер?
– Как герой. Я сделал все, чтобы он ни одной секунды не мучился.
– Ивана вообще-то не Иваном звали, – сказал Георгий, проведя ладонями по щекам. – Серега он, запомни. Он моим племянником был. Хороший был парень.
– Вот, – я протянул ему катану рукоятью вперед. – Я его убил этим мечом. Можешь отомстить, я сопротивляться не буду.
– Дурак ты, – протянул Георгий, сердито сверкнув глазами. – Потом сочтемся, в другое время. А сейчас нас Мюррей ждет.
* * *
То, что Георгий назвал лабораторией, оказалось просто большим помещением, тускло освещенным единственной запитанной от генератора лампочкой. Из оборудования здесь был только один компьютер, за которым сидел лысеющий человек лет тридцати с небольшим в оливковой военной форме. Увидев нас, он вскочил на ноги и бросился навстречу, улыбаясь и протягивая руки.
– Наконец-то! – воскликнул он по-русски с сильным акцентом. – Это и есть вы?
– Это есть я. Алексей Осташов собственной персоной, – я назвался настоящим именем. – Можно просто Алекто. Или Леха.
– А я майор армии США Гленн Мюррей. Очень, очень рад знакомиться.
– Мы можем говорить по-английски, – сказал я, переходя на родной язык Мюррея. – Вам, кажется, так будет удобнее.
– О! – просиял американец. – Очень, очень хорошо. Нам очень многое с вами нужно обсудить.
– Я вам больше не нужен? – сказал Георгий и, не дожидаясь ответа, ушел из лаборатории. Мюррей усадил меня на конторский стул, сам сел напротив.
– Рассказывайте, – велел он. – Все рассказывайте. Мне нужны даже малейшие подробности.
– О чем это вы?
– Мне нужно точно знать, кто вы такой.
– Вы же все равно мне не поверите, если я расскажу правду.
– Грач сообщил о вас сразу после того, как вы встретились с учителем Лукошиным. Скажу сразу, Лукошин был потрясен. Сначала Грач подумал, что у учителя просто нервный срыв. Но потом…
– Что потом?
– Об этом чуть позже. Но главное в другом. У меня нет оснований не верить Лукошину или Грачу.
– То есть, вы верите, что я попал в ваш мир из другой реальности?
– Верю, как это ни странно. И я должен знать в мелочах, как вы оказались в этом мире.
Я в очередной раз пересказал всю историю нашего с Тогой путешествия через портал Кубикулум Магисториум. Поймал себя на мысли, что мне осточертело рассказывать одно и тоже. Мюррей реагировал очень эмоционально – охал, качал головой, закатывал глаза. Едва я замолчал, он прокричал «Three Cheers To Bloody Einstein!» и забегал вокруг стола, размахивая руками.
– С чего вдруг столько радости? – У меня появилось подозрение, что мистер Мюррей немного не в себе.
– То, что вы рассказали – это просто замечательно! Это доказательство, совершенно четкое и однозначное. Доктор Айнстайн был прав. Теперь мы обязательно победим, мы закончим эту проклятую бесконечную войну победой!
– О чем вы говорите?
– Прошу прощения, – Мюррей перестал метаться, вытер лоб ладонью. – Простите мне мою эмоциональность. Но я слишком возбужден и обрадован. Мне хочется плакать. Я много лет ждал этого мгновения. С того страшного дня, когда моя мать и две сестры погибли под нацистскими бомбами в Чикаго. Вы вернули мне надежду. Вы – вестник радости!
– Объясните мне все, если вам не трудно.
– Конечно, – Мюррей заставил себя сесть. – Ваш рассказ подтверждает все, о чем говорил мой учитель, доктор Альбрехт Айнстайн.
– Альберт Эйнштейн, вы хотите сказать?
– Айнстайн, это правильное произношение. До войны он преподавал в Принстоне и создал теорию множественности миров.
– Я слышал, что он создал теорию относительности. И, насколько я помню, он жил в Швейцарии и Германии. Хотя в Америке он вроде бы тоже жил…
– По-моему, мы говорим о разных людях.
– Возможно. Продолжайте.
– Айнстайн доказал существование Внешней Вселенной, то есть множества пространств, расположенных по соседству с нашим миром. Время в этих пространствах течет с разной скоростью. В одном мире еще первобытный строй, а в другом люди уже летают на реактивных самолетах, где-то царство динозавров, а где-то наступила информационная эпоха. Однако при неравномерности, относительности времени в разных мирах, эти условные векторы времени параллельны друг другу. Айнстайн считал, что при обычных условиях миры Внешней Вселенной никогда не входят в контакт, но такой переход теоретически возможен при определенных изменениях в этих пространствах. Он даже создал доказуемую математическую модель такого перехода. Контакт пространств происходит при нарушении строгой параллельности векторов течения времени в соседствующих мирах. При этом время из линейной структуры превращается в нелинейную, что влечет за собой неизбежное искривление пространства и появление точек соприкосновения миров, которые Айнстайн назвал точками пересечения реальности или пространственно-временными порталами.
– Весьма оригинальная теория, – сказал я с иронией. – В моем мире можно в любом магазине купить кучу фантастических книжек с сюжетами, построенными на подобных теориях. Но я допускаю, что ваш господин Айнстайн не попал пальцем в небо, и я являюсь тому живым доказательством.
– Вот именно! Ваше появление доказывает, что этот мир вошел в соприкосновение с другим миром через подобный портал. А это возможно только в том случае, если в нашем мире действуют факторы, искажающие время и пространство.
– О каких факторах речь?
– Их может быть только два. Первый – это разрыв пространственно-временного континуума, когда возникает разрушение причинно-следственных связей. Такой разрыв не может существовать долго и воздействует только на отдельные события. Второй фактор – искусственное изменение естественного течения времени.
– А нельзя ли без заумных теорий?
– Это не теории! Теперь лично у меня нет никаких сомнений, что нацистам удалось изменить реальность, исказив линейное течение времени.
– С чего эта такая уверенность?
– Несколько лет назад нам стали известны некоторые подробности таинственного эксперимента, который нацисты проводили в сентябре 1943 – декабре 1944 года.
– Вам – это кому?
– Третьему управлению РУМО. Военной разведке США. Я являюсь сотрудником этой организации.
– Понятно. Вы что-то об эксперименте говорили.
– Да. Первые сведения об этом эксперименте появились еще в 1945 году – тогда о нем сообщали агенты Нарцисс, Шнайдер и Соллекс. Они работали независимо друг от друга, и их информация много раз проверялась. Агенты сообщали, что по секретному приказу Гиммлера в августе 1943 года в Бонне было создано подразделение СС «Визеншафт» во главе с штандартенфюрером Германом Вальтраубом. Интересно, что до войны Вальтрауб был хорошо известен в научных кругах как талантливый физик – он написал несколько очень дельных исследований явлений гравитации. Вальтрауб якобы получил от Гиммлера задание осуществить некий научный проект военного характера. Чуть позже агент Соллекс передал список ученых, которых эсэсовцы привлекли к этому проекту. Там были физики с мировыми именами, такие как профессор Бехер, профессор Штольц, доктор Кантор – всего тринадцать человек.
