Диана Шипилова - Что будет, то будет
Дверь снова открылась — внутрь, подхваченные ветром, ворвались холодные брызги дождя, — и Северус увидел, что за порогом стоит профессор Лэнс. Он, похоже, вымок до нитки, но заходить не спешил, наоборот, отступил в сторону, пропуская кого‑то вперед. Это оказалась Вектор, сосредоточенно роющаяся в карманах, видимо, в поисках своей волшебной палочки. Несколько прядей волос выбилось из ее прически и прилипло к мокрому лицу.
— Молодой человек! — вдруг услышал Северус прямо у себя над ухом. Он вздрогнул и с неохотой отвел взгляд от преподавателей. Перед ним застыла светловолосая девушка с подносом, на котором высились кружки со сливочным пивом. Ее лицо показалось ему знакомым. А, ну точно! Она закончила Хогвартс год назад, имени ее он не помнил. Роза или что‑то в этом роде…
— Вот ваш заказ! — сказала она, ставя одну из кружек прямо перед ним. — Вы, похоже, немного отвлеклись!
— Спасибо.
— Вы сели за очень хороший столик: он довольно близко к двери, и здесь не так душно — больше свежего воздуха! — продолжила девушка.
— Сомнительное преимущество в такую погоду, — язвительно бросил Северус, отворачиваясь от нее и ища глазами Лэнса. Они с Вектор уже прошли внутрь и явно применили осушающие чары. Теперь они помогали обсохнуть тем студентам, кто еще не знал это заклинание. Северус отхлебнул пиво, и оно разлилось по его жилам, согревая, но, как ни странно, его настроение от этого не улучшилось.
Лэнс обвел взглядом помещение, выискивая свободный столик, встретился взглядом с Северусом и кивнул ему. Затем Вектор что‑то ему сообщила, указав при этом на Обри, который встал со своего места и теперь подгонял Дерна. Профессора подошли к освободившемуся столику и уселись за него, а Дерн и Обри пошли к выходу, причем староста был явно недоволен, а Обри расстроен.
— И куда тебя понесло? — услышал Северус голос Дерна, когда однокурсники проходили мимо него. — Что, еще нельзя было посидеть? Ненормальный…
Северус почувствовал, как в нем против его воли вскипает раздражение на Лэнса, который вытащил его в этот дурацкий Хогсмид, а сам… А ему, Северусу, и поговорить не с кем… И вообще, сколько можно было бы сделать, останься он, как и собирался, в Хогвартсе — например, к той же окклюменции подготовиться… И хотя голос совести ему твердил, что Лэнс никуда его не вытаскивал, а просто спросил, раздражение от этого меньше не становилось. В конце концов, допив сливочное пиво и бросив последний взгляд в сторону увлеченно беседующих Лэнса и Вектор, Северус выскользнул за дверь навстречу дождю и пошел обратно в Хогвартс.
***
В последующие дни погода ничуть не изменилась. Во вторник Северус сидел за завтраком, холодный дождь бился в окна, а тучи были такими черными и тяжелыми, что в Большом зале, казалось, сгустились сумерки. Тем не менее, наступил час утренней почты, и в окна влетели совы с письмами, двумя–тремя посылками и неизменными свертками газет: главным образом, с «Ежедневным пророком», который выписывала большая часть учеников. Теперь они деловито разворачивали газеты, стараясь не обращать внимания на тот беспорядок на столах, который обычно устраивали совы. В зале воцарилась относительная тишина, которую спустя несколько секунд прервал резкий вопль. Северус поднял глаза от тарелки и с удивлением заметил, как девчонка с Рэйвенкло, кажется, их ловец Элизабет Нейл, с диким криком и искаженным лицом кинулась в сторону слизеринского стола к месту, где сидел ее брат Эребус. Она выхватила палочку, но Долиш быстро среагировал и обезоружил ее. Тогда девочка кинулась на брата, сдернула его со скамейки и, схватив одной рукой за горло, другой стала бить его по лицу. Пару секунд все пребывали в оцепенении, но потом к ней подбежали однокурсники и оттащили ее прочь. Тем лучше для нее, подумал Северус, так как лица слизеринцев, которых до сих пор удерживала на месте только дилемма: применять или не применять магию на глазах у преподавателей, — не сулили ей ничего хорошего. На плечах Элизабет повисли Генри Торнтон и Уилфред Нортон. Она попыталась вырваться — не получилось. Тогда она закричала:
— Ненавижу вас, ненавижу! Ты такой же, как он! Я не верю, что это было под Империусом! Не верю!
Торнтон, Нортон и еще одна девчонка с Рэйвенкло, видимо, подруга Нейл, Линден, с трудом увели ее из зала. Линден в отчаянии заламывала руки. На полу осталась лежать растерзанная газета. Северус покосился на лежавший перед Долишем «Пророк». На первой странице виднелся заголовок: «Семейная трагедия: Нейл против Нейл!». Северус наклонился и пробежал глазами по строчкам: «в своем доме… в последнее время супруги часто ссорились… ранее не был замечен среди слуг Сами–Знаете–Кого… осталось двое детей».
Долиш нервно встряхнул газету и перевернул страницу, пробурчав себе под нос не то «идиотская война», не то «идиот, его вина».
Зал быстро пустел. Все в спешке заканчивали завтракать и разбегались по коридорам, хотя до начала уроков оставалось еще достаточно времени.
***
Между тем лето отступило окончательно, и по утрам землю уже сковывали заморозки. В следующую пятницу, перед уроком профессора Спраут, Северус заметил, что трава у теплиц поседела от инея. Это значило, что в Большом зельеварном цикле наступал зимний период — большинство «летних» зелий теперь стало готовить гораздо труднее, да и по качеству они будут уступать. Сонное, например, значительно теряет в эффективности, а у эйфорического уменьшается период действия… Подходя вместе со всеми к стеклянной двери, Северус думал, что то, что у них есть теплицы — просто здорово, но очевидно же, что их возможности ограничены. Особо редких (или особо опасных) ингредиентов там было не так много, но и с общеупотребительными тоже возникали проблемы. Конечно, Спраут сразу за всем проследить не может, но… Вот, например, листья непентеса настоятельно рекомендуют использовать только в свежем виде. И однако, многие использовали сушеные — вчера он сам видел, как гриффиндорки Брайтон и Белби сыпали их в котел, а Поттер и Блэк — так и вовсе истерли в порошок. Северус ухмыльнулся — если кому‑нибудь пришлось бы испытать действие сваренного ими «Противоожогового состава третьей степени сложности» на себе, то поврежденная кожа просто слезла бы, а человек бы умер от болевого шока! Нет, честное слово, просто тупицы.
Между тем к стеклянным домикам подтягивались последние припозднившиеся с завтрака рэйвенкловцы и слизеринцы. Из размышления Северуса вывел дружный смех. Он нервно огляделся, пытаясь понять, не над ним ли смеются, но сразу же увидел, что все показывают пальцами в сторону Ариадны Эйр. Ее уши стали просто огромными и подозрительно напоминали ушные раковины нетопыря.
