Наталья Бульба - Прогулка в бездну
Качнув головой Олейору на невысказанный вслух вопрос, по принесенной с Земли привычке, чуть слышно произнесла: 'Спасибо этому дому… , - вложив в это восклицание благодарность за каждое мгновение, прошедшее под его крышей, всколыхнув в памяти наш последний в нем вечер…
Ужин прошел очень непринужденно.
Гадриэль сыпал шутками, правда, весьма пристойного, что для него было удивительно, содержания. Похоже, это дитя настолько запало в его душу, что он, возможно, и сам того не желая, показал нам того Лорда, которого мы совершенно не знали. И лишь немногие, среди которых была и я, могли догадываться, каким он может быть, когда это светлое чувство его настигнет. Правда, это нисколько не мешало ему все замечать, все видеть и слышать и время от времени выдавать замечания, которые служили лучшим доказательством тому, что он мог одновременно и очаровывать свою барышню, и оценивать те проблемы, с которыми нам еще предстоит встретиться на своем пути.
Олейор еще какое-то время пытался убедить своего друга в том, что если бы не крайняя необходимость, уже давно бы отправил его обратно в Тарикон. Но это, скорее, была уловка, помогающая ему скрыть радость от того, что последние два дня, что мы здесь пробыли, ему не пришлось испытывать напряжение, в котором он находился, сплетая воедино все те мысли об отце, возможном на него покушении, нашем походе, Даймонах и поведении Асии, которое смущало, к сожалению, не только его.
Риган, несмотря на свою драконью сущность, никакого влияния на Лайсе не оказал, что вызвало немало высказываний, весьма двусмысленного содержания, самым безобидным из которых было утверждение о том, насколько нынче измельчали крылатые Стражи Порядка. И это заставляло нашу гостеприимную хозяйку так мило смущаться, что продолжать стоило хотя бы ради того, чтобы Гадриэль мог ненароком положить свою руку на ее ладонь, словно уверяя, будто ничего, кроме дружеского расположения за этими словами не стоит.
Валиэль… С лица младшего принца светлых не сходила восхитительная улыбка, которая когда-то смирила меня с жестокостью Лилеи и подарила мне друга, в верности которого я ни одного мгновения не сомневалась.
И лишь двое: Рамон и Асия выбивались из общего веселья. И пусть мой бывший фиктивный жених пытался соответствовать той легкости, что поселилась в большой гостиной, в которой мы все собрались — его глаза были пусты, отдаваясь в моем сердце болью каждый раз, когда я встречалась с ним взглядом. Моя же подруга была настолько спокойна и отстранена от всего происходящего вокруг нее, что, действительно, напомнила мне саму же себя, но тогда, когда наше знакомство с ней только состоялось. С маской вместо лица, с темной бездной глаз, в котором не было ни единого проблеска эмоций, с четкостью речи, в которой каждое слово было выверено и обозначало именно то, что и должно было означать. Не допуская двусмысленности толкования и напоминая общение смертельных врагов, которые за изысканностью фраз скрывали глубокую ненависть.
Вот и теперь она сидела чуть в стороне, у зажженного камина, так, чтобы лишь ее четкий профиль, лишь рука, небрежно удерживающая бокал, лишь кажущаяся раскованность позы бросались в глаза при мимолетном на нее взгляде.
И при всем моем стремлении ей помочь, я отдавала себе отчет в том, что пока она сама не захочет впустить меня в свой мир, в котором, похоже, выстроились призраки далекого прошлого, я могу лишь наблюдать за тем, как мрак лишает ее жизнь красок и все, что было в моих силах — ждать. Доверяя ее способности принимать правильные решения и веря в то, что ее душевных сил хватит, чтобы вновь стать той Асией, какой мы ее узнали.
Вошедшая в зал Карен, светлая эльфийка, ставшая для Лайсе не только нянькой, но, фактически, заменившая ей погибшую мать, зажгла светильники, напомнив этим нехитрым действием, что все, что нам осталось перед ставшей чуть более понятной неизвестностью — одна короткая летняя ночь.
Мгновение тишины повисло в воздухе, в течение которой с лица девушки, как тень в полуденный час сошла улыбка, а в темных глазах, так похожих на глаза Жрицы, потухли блестящие искры.
Олейор поднялся со своего кресла, рядом с которым, прямо на пушистом ковре, устроилась я. Но прежде чем он успел хоть что-то сказать, его движение повторил черноволосый Лорд. И выражение лица, с которым он это проделал, наталкивало на весьма неожиданные мысли, которые, еще не успев окончательно оформиться, начали претворяться в жизнь.
— Мой принц…
Взгляд моего мужа, которым он одарил друга был далек от доброжелательного. Его скулы заострились, выдав напряжение, голова качнулась, словно для того, чтобы предостеречь от того, что Гадриэль собирался произнести дальше. И мне пришлось коснуться его руки, своим теплом убеждая в том, что все должно идти так, как оно идет. И поторопиться встать рядом, обеспечивая торжественность того, что по моим предположениям должно было сейчас произойти.
— Мой принц, я прошу твоего разрешения на мою помолвку с леди Лайсе.
Это мог бы быть удивительный миг… Если бы вместо радости не рождал тревогу. Потому что все рассказанное нашей гостеприимной хозяйкой, не придавало нашим мыслям о будущем, надежды на то, что наш поход закончится так благополучно, как нам этого бы хотелось. А данное Гадриэлем обещание найти отца Лайсе внушало тем более тревогу, что причина, по которой отозвали его группу, стала нам понятна сразу, как только в ее повествовании мелькнуло подброшенное одному из сыновей Властителя, в жилах которого текла кровь Даймонов, одушевленное оружие. Возможно, она что-то и почувствовала, но ни один из нас не поднял глаз на Ригана, никто не упомянул о том, что именно тот меч, о котором шла речь, замотанный в суровую ткань и перетянутый кожаной лентой лежал вместе с туго скатанным одеялом у костра, когда она и черноволосый Лорд шагнули к нам из черноты просыпающегося леса.
— Гадриэль, ты не даешь Лайсе возможности выбора. — Глаза Олейора с напряжением следили за тем, как меняется выражение лица нашего друга, как слетает с его губ невесомая улыбка, сводя их в жесткой сосредоточенности, как темнее становится взгляд. — Она не знает этого мира, она не знает других мужчин, которые могли бы претендовать на ее внимание, она слишком юна, чтобы принимать решение, изменить которого она не сможет.
— Мой принц, это наше решение.
В отличие от нас всех, она была совершенно спокойна. Ее лицо озарял мягкий свет, ее пальцы, когда она встала рядом с Лордом, с уверенностью и доверием легли в раскрытую ладонь Гадриэля.
— Лайсе, за этим лесом живут драконы, демоны, эльфы, оборотни, люди. Там города, там бурлит жизнь, которая тебе совершенно не знакома, там благосклонности красивых дам добиваются не только красивыми речами, но и обнаженными клинками. Там есть то, чего ты лишена. И если я позволю ему сейчас надеть на твой палец его родовой перстень, ответственность за все, что вас свяжет я возьму на себя.
