Роман Папсуев - Верлойн
– Не... Недалеко отсюда.
– Ты знаешь, где их логово? – спросил Верлойн.
– Да... Они меня туда притащили и по... побили. Потом забрали сумку и выкинули меня вон. – Малс всхлипнул и потрогал шишку на лбу. – Хорошо хоть не порешили...
– Сумку забрали? Подумаешь, большое дело! – сказал Дрюль, подходя к путникам. – Чего ты так волнуешься?
– В сумке сокровища. Они бесценные. – Малс заплакал. – Я без них пропаду-у-у-у!
– Ну ладно, хватит реветь-то. – Дрюль почесал нос.
Наступила тишина, прерываемая всхлипываниями Малса. Алдруд и Тиглон рассматривали малыша, Верлойн же думал, как поступить. Им следовало спешить, но отказать в помощи малышу-манкру было стыдно, потому Верлойн, приняв решение, посмотрел на своих спутников и сказал:
– Я думаю, что, если мы немного свернем с пути, это нам не повредит.
– А как же спешка? – усмехнулся Дрюль.
– Дрюль, замолчи, – хмуро сказал Верлойн. – Малс, где находится логово?
* * *Робблины были дальними родственниками гномов. Поговаривали, что в них течет изрядная доля тролльей крови, которая и сделала их прислужниками Зла. То, что робблины унаследовали самые худшие черты подземного народа, не подвергалось сомнению. Давным-давно они вышли из пещер на свет, а так как не могли прожить в солнечном мире без средств к существованию, выбрали самый простой способ выживания – грабеж.
Из поколения в поколение воспитывались профессиональные грабители, воры и бандиты. Слово «робблин» стало нарицательным – его употребляли, чтобы обвинить в воровстве. Банды робблинов, иногда весьма многочисленные, предпочитали лес – плотно сросшиеся древесные кроны напоминали им каменные своды пещер, из которых вышли их предки, а кроме того, в лесу было легче прятаться и устраивать засады. Шайки робблинов иногда насчитывали до ста разбойников, они были недисциплинированными, неряшливыми, склочными и, как это часто бывает среди отребья, – пьяницами.
На поляне, где находилось логово робблинов – пещера под небольшой серой скалой, – стояла полная тишина. Робблины, очевидно, напившись до беспамятства, спали. Тиглон повернулся к Алдруду и тихо сказал:
– Они спят, но стражу выставили. Главное – убрать их, и как можно тише.
Алдруд кивнул и знаком приказал Верлойну отползти от кустов. Тиг, подойдя к лошади, вытащил меч из ножен, притороченных к седлу. Махнув рукой Дрюлю, который снова неудачно вывалился из седла и теперь снимал с седла колчан и лук, Тиглон подошел к барону и Алдруду. Малс сидел рядом, дрожа от страха. В его глазах путники были большими, отважными и грозными рыцарями, но он-то знал, что робблинов там видимо-невидимо, о чем тут же и сообщил Верлойну.
– Да? – Барон присмотрелся. – Я пока вижу только двоих, оба спят. Вот олухи! Даже стражников трезвых выставить не могут. Один спит возле входа в пещеру, другой вон под тем дубом. Справа, видишь, Тиглон? Я займусь тем, что у входа, а ты давай позаботься о втором.
– Я на всякий случай останусь напротив входа в логово, – прошептал Алдруд. – Чует мое сердце, все не так просто, как кажется.
Верлойн задумчиво посмотрел на Странника, поняв, что тот прав. Все было слишком просто.
Малс, Алдруд и Дрюль остались под деревом, а барон с Тиглоном стали тихо подбираться к стражникам. Удаляясь от спутников, Верлойн успел расслышать, как Дрюль сказал:
– По-моему, эти болваны так напились, что, если бы сюда прибежало стадо трирогов и станцевало бы у них перед носом, они и то бы не проснулись.
Стражник, спавший под дубом, спокойно храпел, когда рука тига быстро выскользнула из-за дерева и, закрыв робблину рот, затащила его за кусты. Оттуда донесся глухой звук удара, приглушенный возглас и хруст. Со стражником у входа было сложнее – именно поэтому Верлойн решил заняться им самостоятельно. Барону пришлось выйти на открытое пространство, он быстро добежал до скалы, прижался к стене, опасаясь сигнала тревоги. Но все было тихо. Верлойн тихонько прошел вдоль стены, приблизился к робблину и, недолго думая, быстро свернул ему шею одним рывком. В ту же секунду в воздухе прожужжала стрела. Верлойн обернулся и выхватил меч. Но все вроде бы было спокойно. Вдруг прямо перед ним упал большой камень, а за ним на землю свалился робблин со стрелой во лбу.
Из кустов выбрался Дрюль с луком. Широко улыбаясь, дримлин вышел на середину поляны и сказал:
– Вы не заметили третьего стражника. Очевидно, он не был чересчур пьян и хотел вам, барон, уронить на голову булыжник. Этот был последним. Больше стражников нет.
«ТУРУ-ТУРУ-ТУРУ-ТУТУ!» – вдруг завизжала боевая труба, и Верлойн понял, что Дрюль ошибся. Еще двое стражников сидели на дереве и заметили чужаков только тогда, когда Дрюль вышел на поляну. Дримлин, поняв свою ошибку, бросился к Верлойну и, наложив на тетиву стрелу, выпустил ее в дерево, откуда доносились завывания трубы. Труба не замолчала, но с глухим криком что-то тяжелое рухнуло в кусты.
– Это я в него попал или он просто перепил? – пробормотал Дрюль, быстро накладывая вторую стрелу.
Вторая стрела заставила наконец-то замолчать трубу, но было слишком поздно. Ворота в пещеру распахнулись, и из скалы повалили робблины.
Верлойн с Дрюлем оказались в самой гуще свалки. Меч барона, Криад, со свистом опускался на головы робблинов, выскакивавших на поляну. Дрюль отбросил лук и выхватил кинжал. Первые робблины мгновенно лишились жизни. Меч Верлойна описывал круги, разбивая щиты, ломая клинки и обрубая древки копий. Робблины были низкорослыми, хилыми и трусливыми. Они практически не оказывали никакого сопротивления, бестолково спотыкались и толкали друг друга.
На поляну вылетели Алдруд и Тиглон с обнаженными мечами и присоединились к барону и дримлину, рубя разбойников. Среди полусонных пьяных робблинов началась паника. Половина разбойников уже валялась на земле, а вторая половина неслась без оглядки в лес, побросав оружие и проклиная свалившихся как снег на голову грозных воинов. Правда, трое или четверо, особо воинственные – или слишком пьяные, – пытались сопротивляться, но не продержались и двух минут.
Вскоре на поляне у скалы остались лишь путники да мертвые робблины. Тиглон огляделся, вытер побуревший от крови меч о рваный плащ убитого разбойника и повернулся к Дрюлю, который вкладывал кинжал в ножны.
– Дрюль, я тебя по-хорошему прошу – никогда больше не допускай таких ошибок!
– Больше не буду. – Дрюль, поморщившись, потрогал покрасневшее предплечье.
– Никто не ранен? – спросил Верлойн.
– Никто, – сказал Алдруд и, взглянув на Дрюля, добавил: – Если, конечно, не считать царапины нашего отважного героя.
Дрюль обиженно надул губы. Барон огляделся.
