Джулия Голдинг - Рудники минотавра
Доктор Брок и Гораций встали, чтобы поприветствовать старого друга. Даже Конни выбралась из своего угла — поздороваться. Гард взял руки Конни в свои черные ладони.
— Я же говорил тебе, что приду.
Она улыбнулась в ответ, благодаря его без слов. Гард повернулся и посмотрел в лицо собравшимся членам Общества.
— И что же я тут вижу? Недозволенное собрание? — строго спросил он.
— Да, — сказала Эвелина с высоко поднятой головой.
— Отлично, отлично! — сказал Гард, успокаивающе хихикнув. — Я думал, Конни не хватает друзей, но нашел ее окруженной ими; это превосходно!
— Мы как раз говорили о том, Гард, — сказал доктор Брок, предлагая гному стул, от которого тот отказался, — что нам нужен кто-то, искушенный в погружении в глубины сознания. Ты появился как нельзя вовремя. Может быть, ты сможешь найти для нас ответ.
Гард стоял на коврике у камина, слегка помахивая молоточком в правой руке. Его темные глаза, которые были почти незаметны на угольно-черном лице, если бы не блеск в их глубине, пристально рассматривали всех собравшихся.
— Вы ждете от меня ответов, говоришь? — хрипло сказал он. — В таком случае сможете поставить вопрос?
— Вопрос? — переспросил доктор Брок.
— Да. Думаю, что мы на самом деле не знаем, о чем именно себя спрашиваем. Что же мы намерены узнать: почему Конни это делает или кто это делает через Конни? Это совершенно разные вещи. Знаю, некоторые из вас все еще верят в то, что это вытворяет сама Конни. Может быть, даже Конни в глубине души так считает, иначе почему тогда она прячется от вас, своих друзей?
Взгляды всех присутствующих обратились на Конни. Он был прав: она опять забилась в свой угол.
— Мне кажется, что главная проблема — ее страх перед самой собой. Пока она не постигнет, что значит быть Универсалом, — как светлую сторону этого, так и темную, — она не поймет, что с ней происходит. А если у нее хватает отваги это сделать, мы также должны иметь мужество принять ее такой, какой она становится. Мы не должны отрекаться ни от какой ее сущности, какой бы ужасной она ни оказалась.
Кол взглянул на Конни. Готов ли он принять ее вместе со всей ее силой, пусть даже она окажется такой грозной, как намекал Гард? На прошлой неделе он едва не расстался с жизнью, пытаясь ей помочь. Теперь, когда он знает, что в ней сокрыто, захотел бы он поступить так снова? Он надеялся, что да, но приходилось честно признаваться себе, что отныне его чувства к ней были смешаны со страхом.
— Ты говоришь это так, будто просишь нас взять на себя ужасный риск, — сказала миссис Клэмворси дрожащим голосом.
Гард сурово взглянул на нее:
— Так и есть. Вы же не думали, что поддержка Универсала — это просто вопрос объединения против Айвора Коддрингтона, правда? Поддерживать ее — это согласиться разделить риск, связанный с исследованием того, что значит быть Универсалом. За последние два года она слишком часто была предоставлена сама себе. Общество с пренебрежением отнеслось к своему величайшему сокровищу. У каждого из вас есть — или был — наставник, руководящий вашим развитием. Кто стал им для Конни?
— Мы пытались, — сказала Эвелина, — но никто из нас не является Универсалом: мы не понимаем, каково это.
— Ну, сдается мне, вы сейчас учитесь этому на собственном горьком опыте. Быть Универсалом всегда было рискованно.
— Так что же, ты думаешь, нам следует делать, Гард? — спросил доктор Брок.
— Наша задача — не ответ найти, а помочь Универсалу найти его самой. Сопровождать ее в этом путешествии, а не возлагать на нее вину за последствия. Она не должна стыдиться того, что в себе откроет. Может оказаться, что она намеренно использует бури, чтобы причинять вред другим, а потом лжет об этом самой себе — и нам. Людские души, как я уже убеждался, вполне способны на такой самообман. Может также оказаться, что тут задействованы иные силы. Что это за силы, я еще не знаю.
Колу было неловко. Гард говорил о Конни так, будто ее вообще здесь не было. Но ведь нужно выслушать и саму Конни? Что из этого покажется ей вероятным?
— Ты всегда так мрачно настроен? — встрял Рэт с дальнего конца кухни. — Мы все знаем, что Конни опасна, ну и что? Моя мамаша, например, считает, что опасен я. И что это была бы за жизнь без чуточки риска, я вас спрашиваю? Мне, конечно, до Конни далеко. Я-то надеялся, что вы разрешите мне наверстать упущенное. Не каждый день оказывается, что твои друзья обладают ужасной силищей, верно?
Суровое лицо Гарда прорезала маленькая улыбка.
— Я толком не познакомился с тобой, юноша, но мне по душе твой подход. Похоже, у тебя в костях достаточно железа. Какой у тебя дружественный вид?
— Снежный волк.
— А, — сказал Гард понимающе, — это все объясняет.
— Я согласен с Рэтом, — подал голос Кол. — По-моему, Конни нормальная — что бы она ни делала. Мне просто придется добавить к своим тренировкам несколько новых приемов — чтобы уворачиваться от молний, если они снова полетят в моем направлении.
— Никогда не считал, что с ее стороны это было необоснованно, — добавил Мак, подмигнув сыну, — ты и меня часто просто бесишь. Вероятно, молния — это то, чего ты заслуживал.
Атмосфера заметно разрядилась, когда один за другим собравшиеся стали выступать, чтобы подтвердить, что принимают опасность, которой подвергаются, поддерживая Конни. Единственным человеком, которого они еще не выслушали, была сама Конни. Гард повернулся к ней:
— Видишь, какие у тебя преданные друзья, Универсал. Позволишь нам помочь тебе найти разгадку твоей тайны?
В душе Конни боролись противоречивые чувства. Разумеется, она была благодарна, что они все выступают в ее защиту и что уже заявили о том, что принимают ее такой, как есть, что бы это ни значило. С другой стороны, она не хотела подвергать их опасности. Никто из них не понимал, во что они ввязываются. Она не могла навлекать неприятности и на их головы. Они и так уже ради нее поставили под угрозу свое членство в Обществе; она не хотела просить их о чем-то еще. И не хотела открываться им. Она съежилась и разглядывала свои руки, стиснутые на коленях, не осмеливаясь поднять глаза.
— Снова она валяет дурака, — весело сказал Рэт. — Всегда можно понять, когда Конни хочет спрятаться от всех нас: она сидит тихая и несчастная.
— Ш-ш-ш! — сказала миссис Клэмворси.
— И правда, Рэт. Не у всех чувствительность, как у камня, в отличие от тебя, — сказал Кол.
— Тут я мог бы возразить, — сказал Гард, но и он улыбался. — Я бы сформулировал это иначе, чем наш юный друг, но действительно пора Универсалу перестать закрываться от нас: группа Универсалов всегда этим грешила, и именно в этом скрыты корни многих неудач Общества. Ей следует помнить, что, хотя ее дар и является особенным, он всего лишь более расширенный вариант того дара, которым обладаем мы все. Всем нам приходится убеждаться в том, что в нас есть как прекрасное, так и безобразное.
