НИЭННАХ ИЛЛЕТ - ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ
Они услышали.
«Тэннаэлиайно… спроси у него…»
Шесть еле слышных мерцающих нот – имя. Она повторила его про себя, и каждая нота раскрывалась снежным цветком: ветер-несущий-песнь-звезд-в-зрячих-ладонях. Тэннаэлиайно. Она смотрела, пока не начали тяжелеть веки, и звездная метель кружилась вокруг нее – это и есть смерть?.. – как покойно… Уже не ощутила стремительного порыва ветра, когда черные огромные крылья обняли ее.
– Элхэ… вернись…
Как тяжело поднять ресницы… Ты?.. Тэннаэлиайно… Нет сил даже улыбнуться. Как хорошо…
Он погладил ее серебристые волосы:
– Все хорошо. Теперь спи. Птицы скажут, что ты у меня в гостях, никто не будет тревожиться.
Она прижалась щекой к его ладони и снова закрыла глаза.
– Учитель… Ты так и просидел здесь всю ночь?
– И еще день, и еще ночь. Как ты?
– Я была глупая. Мне так хотелось увидеть их… Хэлгеайни. Они… они прекрасны. Я не сумею рассказать… Но я бы… я бы умерла, если бы не ты. Прости меня…
– Сам виноват. Я знаю тебя – не нужно было рассказывать. После той истории с драконом…
На щеках Элхэ выступил легкий румянец.
– Ты не забыл?
– Я помню все о каждом из вас. Конечно, тебе захотелось их увидеть.
Она опустила голову:
– Ты не сердишься на меня, Тэннаэлиайно?
– Не очень, – он отвернулся, пряча улыбку. – Подожди… как ты меня назвала? Они – говорили с тобой?
– Я не уверена… Я думала, мне это приснилось. Просто это так красиво звучит…
– Они редко говорят словами… – поднялся. – Я пойду. Есть хочешь?
– Ужасно!
Он рассмеялся:
– В соседней комнате стол накрыт. Потом, если хочешь посмотреть замок или почитать что-нибудь – спроси Нээрэ, он покажет.
– Кто это?
– Первый из Духов Огня. Ты их еще не видела?
Она склонила голову набок, отбросила прядку волос со лба:
– Не-ет…
– Они, правда, не слишком разговорчивы, но ничего. Я скоро вернусь.
– Нээрэ!..
Двери распахнулись, и огромная крылатая фигура почтительно склонилась перед девочкой. Она ахнула, завороженно глядя в огненные глаза.
– Это ты – Дух Огня?
– Я, – голос Ахэро прозвучал приглушенным раскатом грома.
Элхэ протянула ему руку.
– Осторожно. Можешь обжечься. Руки горячие. Эрраэнэр создал нас из огня Арты…
«Эрраэнэр – крылатая душа Пламени…»
– …Я понимаю его, когда он говорит, что любит этих маленьких.
– Ты знаешь, что такое – любить?
Нээрэ долго молчал, подбирая слова.
– Они… странные. Я бы все для них сделал, – он запахнулся в крылья как в плащ, в огненных глазах появились медленные золотые огоньки; задумался. – Такие… как искры. Яркие. Быстрые. И беззащитные.
На этот раз он умолк окончательно.
– Проведи меня в библиотеку, – попросила Элхэ.
Балрог кивнул.
Едва увидев того, что – в расшитых золотом черных одеждах – стоял у стола, она почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. Понять причину этого она не могла, потому всегда упрекала себя за смутную неприязнь к Майя Курумо.
Майя Курумо. Но ведь Гортхауэр – просто Гортхауэр, хотя – тоже Майя, а вспоминаешь об этом мимолетно, когда видишь, что даже раскаленный металл не причиняет его рукам вреда…
– Что ты здесь делаешь?
Вопрос, хоть и заданный голосом мягким, почти ласковым, заставил ее смешаться; она беспомощно пролепетала:
– Я?.. Я в гостях… у Учителя…
– Зачем?
Она с трудом справилась с собой:
– Просто… Ничего особенного. А что ты читаешь?
Майя снисходительно улыбнулся:
– Тебе еще рано, девочка. Ты ничего не поймешь.
Голос Элхэ дрогнул от обиды; никто и никогда еще не говорил с ней так:
– Я избрала Путь. Уже три зимы минуло; ты забыл?..
Снова равнодушно-снисходительная улыбка:
– Не могу же я помнить всех.
Она порывисто шагнула к дверям, но вдруг испугалась, что обидела этим Майя.
– Я ранила тебя? Я не хотела, правда…
Майя удивленно приподнял брови и, снова принявшись за книгу, бросил:
– Вовсе нет.
Только выйдя из библиотеки она почувствовала, что дрожит, словно от холода. Страх. Не страх опасности, а что-то неопределенное, душно-липкое, похожее на щупальца серого тумана… а это откуда? Кажется, Учитель что-то говорил… или нет?
«Учитель. Тысячу раз произносишь про себя его имя – это имя, единственное, и никогда вслух. Не смеешь. Тысячу раз – безумные слова, и никогда не скажешь их. Лучше не думать об этом. И – ни о чем другом. Скорее бы ты вернулся, Учитель. Учитель».
По этому замку можно просто бродить часами. Просто ходить и смотреть, вслушиваясь в еле слышную музыку, стараясь унять непокой ожидания.
Она поднялась на верхнюю площадку одной из башен, словно кто-то звал ее сюда…
…Он медленно сложил за спиной огромные крылья, все еще наполненный счастливым чувством полета, летящего в лицо звездного ветра и свободы. И услышал тихий изумленный вздох. Девочка протянула руку и, затаив дыхание, словно боясь, что чудо исчезнет, коснулась черного крыла. Тихонько счастливо рассмеялась, подняв глаза:
– Учитель… у тебя звезды в волосах, смотри!
Он поднял было руку, чтобы стряхнуть снежинки, но передумал.
– Пойдем. Так ты никогда не поправишься – без плаща на ветру…
«Это как сон. Или сказка. Но сны и сказки длятся недолго и быстро забываются… Это – когда сказки счастливые. А моя видно – горше полыни. Или ты – чувствуешь это, поэтому дал мне такое имя… Все это закончится. Все это скоро закончится. Ненавижу себя, лучше бы мне не родиться Видящей… И если бы знала, что произойдет… Чувствовать – но не знать, не предупредить… Я увижу – но тогда будет поздно».
– …Ты искусен в сложении песен, Менестрель; почему бы тебе не сложить балладу о нашем господине?
– Но зачем, Курумо? Он никогда не говорил, что хочет этого…
– И не скажет никогда. Конечно же хочет! Разве есть кто-то, кто более достоин восхваления, нежели он? Ведь он – Владыка Арды, Повелитель Мира, и все, что есть живого в Арде, все, что есть плоть Мира, повинуется ему… Это будет лучшей твоей песнью, Менестрель!
– Но Учитель никогда не говорил, что ему нужно такое…
– Поверь мне, я знаю. Подумай – он один противостоит всем Валар! И самым могучим и сильным нужна поддержка. Неужели ты не хочешь доставить нашему господину радость? Уверяю тебя, он будет доволен…
– Я не знаю… я попробую… Может быть ты прав, Курумо…
– …Как я слаб, Учитель… Ничего я еще не умею…
– О чем ты, Гэлрэн?
– Я хочу сложить балладу в твою честь, и вот – не сумел…
– Зачем, ученик?
– Я думал порадовать тебя…
– Мне не доставляют радости восхваления. И ты знаешь это. Кто подсказал тебе эту мысль?
