Алексей Вязовский - Спящий бог
Гном побледнел и запинаясь произнес — Про какую вещь ты говоришь?
Прежде чем ответить на его вопрос, я огляделся. В глазах многих рабов зажегся интерес и… надежда?
— Священная Секира. Главная святыня гномов.
— Скажи, кто ты незнакомец?! Откуда знаешь про Горный Топор, Потрясатель Небес?
— Я посланник вашего бога Ура.
Все, главные слова сказаны. Пути обратно нет.
ГЛАВА 6
Бунт
«…В нас сидел страх, тем более стыдный, что теперь боялись мы потерять уже не жизнь даже, а всего лишь достигнутый нами — жалкий! — уровень жизни.
Этот страх сидит в нас и сейчас, видимо, мы не способны избавиться от него, и он готов согнуть, скрючить, сломать нас…»
Из интервью с Б.СтругацкимСвятотатство! — первым выкрикнул номер шесть и бросился на меня с кулаками.
Однако! Дурачок оказался вовсе не таким дурачком и среагировал первым. Если бы не Мусамото, который подставил шестому ножку, дело бы дошло до драки. А так гном покатился по полу, в то время, как седой сто пятый успел остановить кровопролитие грозным — ГНОМЫ СТОЯТЬ!.. Если ты парень, посланник нашего Творца, то… должен быть знак. Такой знак, который нельзя не заметить и нельзя не принять. Есть он у тебя?
— Да — просто ответил я — Сегодня ночью Ур разрушил Костиницу.
Раздалось мощный бамц — это сотни тяжелых гномов спрыгнули с нар и ломанулись наружу барака. Я успел лишь посторонится, дабы не быть сбитым с ног этим смерчем и остался ждать внутри. Прошло полчаса, как гомонящая толпа вновь собралась вокруг меня. На лицах коротышек не осталось ни следа былой покорности судьбе. Радость, страх, подозрительность — короче весь спектр эмоций отражался на их мясистых физиономиях. Еще минут пятнадцать гномы галдели так, что тряслись стены, но постепенно стала преобладать точка зрения, что я действительно посланник или Дух гор, как выразился Т34. Но был группа коротышек, которые скептически относились к моему нескромному заявлению. Возглавлял их номер шестой, тот самый кто первый выкрикнул «Святотатство». Его аж прям всего трясло. С одной стороны разрушенная Костиница — символ рабства и смерти, с другой стороны человек.
— Наш Творец, Бог Ур не мог послать во спасение мерзкого человека — кричал надрываясь он — Именно люди поработили нас.
— Нас поработил Эсунион — резонно отвечал ему седой гном.
— Я согласен, что Костиница это знак! — не обращая внимание продолжал вопить шестой — Но я не верю, что этот — дебиловатый коротышка ткнул в меня пальцем — Дух гор. Кто докажет, что он Дух Гор?
— Я! — внезапно проговорил пожилой старейшина.
Все тут же замолчали, уставившись на него. Сто пятый, который до этого что-то больно внимательно приглядывался ко мне, взял со стола короткий сапожный нож. Оказывается гномы настолько привыкли к своему рабству, что администрация разрешала им держать инструмент в бараках. Другой рукой гном мягко взял меня за левую руку и положил ее на стол ладонью вверх. После чего без замаха резко вонзил нож сверху вниз в мою руку. В смысле попытался вонзить, т. к клинок лишь слегка надрезал кожу, а я почувствовал лишь тупой удар по ладони. Крови не было.
Общий вздох был ответом сто пятому на его сомнения.
— Каменная шкура — прошептал кто-то над моим ухом. В этот момент я решил усилить впечатление. Дело в том, что во время всего разговора, я правой рукой под плащом придерживал голову Эпона. И после вздоха, театральным жестом, выкатил ее на стол. Голова несколько раз кувыркнулась и уставилась в потолок рукояткой кинжала, который все еще сидел в глазнице. После воскрешения, маг сильно сдал — кожа сморщилась и потрескалась, но узнать его все еще было можно.
То, что произошло дальше вызвало в моем сознании легкий шок. Все двести с лишним гномов, живших в бараке разом повалились на колени и уткнулись лбом в пол. Я и Мусамото слегка опешили, прежде чем бросились поднимать коротышек. Первым я схватил за руки седого старейшину — Вставайте, уважаемый, это не дело…
— Повинуюсь Дух Гор — тут же вскочил на ноги гном. Еще несколько минут мне пришлось убеждать остальных подняться с колен.
— Запомните! И передайте другим. Никогда. Никогда больше гном не опустится на колени!
— Да, господин! — хором ответили коротышки.
— Какие будут приказания? — поинтересовался сто пятый.
Я внимательно посмотрел на волевого старейшину, который грыз землю, лишь бы не кричать во время порки и спросил — Как тебя зовут?
— Сто пятый — уверенно ответил тот.
— Нет, какое имя дали тебе родители при рождении?
— …я… я не помню… прошло уже столько лет — запинаясь произнес гном.
— Теперь ты Двалин! — я увидел как на глазах коротышки навернулись слезы. Он повалился в ноги и мне вновь пришлось поднимать старейшину.
— Слушайте все! Отныне у вас не будет номеров! Каждому, я повторяю каждому из вас я лично дам имя! Вот ты — я показал пальцем на Т34 — Ты теперь Дарин. Двалин и Дарин — отныне мои заместители.
Гномы недоуменно посмотрели на меня.
— Двалин — моя правая рука, Дарин — левая. Их слова — мои слова, их мысли — мои мысли. — пояснил я озадаченным гномам — Теперь все ясно?
— ААА-ХУУМ!! — проорали гномы.
— Это всеобщее «да» по-гномьи — пояснил японец — Я тут уже потихоньку осваиваться начал.
— Вижу. Бери Дарина с Двалином и мотайте по баракам — собирайте гномов на площади. Будем поднимать бунт.
Я забрал голову Эпона со стола и уже было начал выходить из барака как мне в ноги опять бухнулся гном. На сей раз это был тот самый дебиловатый шестой, который сомневался в моем божественном предназначении — Господин! Прости меня маловерного! Я…я уже отчаялся и… я заслужу свое имя! Пойду сейчас и убью Эрлика. Принесу его голову.
— Значит так, шестой. Я дам тебе имя. Но не сейчас и не за Эрлика. В одиночку его вряд ли удастся убить — в лагере тревога и начальник каменоломни охраняется. Возьми двадцать лю. тьфу, гномов и принесите молоты и кувалды, которыми разбиваются камни. Знаешь, где склад инструментов?
— Да, господин.
— Действуй.
Следующим пунктом моего ночного вояжа был барак с людьми. Я накинул на голову капюшон, вынул под полы плаща жезл, который что любопытно продолжал сверкать багровым светом и смело открыл дверь. В помещении горел свет и никто не спал. Люди возбужденно переговаривались, курсировали между группами. Все словно чего-то или кого-то ожидали.
