Ростислав Гельвич - Беглец в жизнь
Некромагия — это Искусство позволяющее повелевать мертвыми. Конечно, если быть более точным, то некромагия — это "возможность дающая силу обители мертвых Финема использовать, подобие жизни мертвым давая, и ими повелевая". Так во всяком случае говорилось в книгах и фолиантах Кларахота. Однако он же, за всю свою долгую жизнь, отнюдь не пользовался только известными ему заклинаниями и возможностями — разрабатывая свои. Одним из таких возможностей, стало довольно быстрое приучение организма к ядам и психотропным веществам. Конечно, это не столь неизвестный метод — приучиться можно и без магии. Если поглощать каждый день по одной сотой крупице любого яда, и постепенно увеличивать дозу, то организм обретет к нему стойкость.
Зная это, Кларахот разработал заклинание, которое совместно с мутагенным зельем давало возможность очень стойко переносить яды — организм попросту перерабатывал бы их на полезные для себя составляющие. И как водится — Альфаран сам попросил подвергнуть его этому заклинанию. Молод был — риск любил.
— Так. Говорю сразу, будет очень больно.
Перед стариком, в реторте кипела молочно-белая, очень вязкая жидкость. Изредка, он добавлял туда по щепоточке трав, которые аккуратно перемешивал.
Сидящий на каменном алтаре Альфаран, был гол по пояс — ему предстояло очень тяжелое испытание, в ходе которого он вполне мог покалечиться. Ну, или умереть. Во всяком случае, если бы произошло второе — в создании личей Кларахот был мастером.
— А зелье точно сварено правильно? — несмотря на опытность учителя, Альфаран слега сомневался. Малейшая неточность в ингредиентах — и мутагенное варево превратится в страшнейший яд.
— Правильно, ученик. Правильно. Хотя если ты сомневаешься… повтори состав! — быстро протараторил Кларахот
— Да пожалуйста, — пожал плечами подросток — Мутагенное зелье. Кровь человека умершего от смеси ядов: растения "жер", вытяжки из корня плачущей розы, и…. - заминка
— Забыл?!
— Забыл…. - виновато повторил Альфаран
— Перетертые ядрышки королевского ореха. Продолжай.
— Хорошо, — пацан, зябко поежился, все-таки в пещерах было отнюдь не жарко — После крови, добавить: высушенную и порезанную на куски волчью печень, дробленый череп человека, сок трилистника горного и толченый глаз умертвия.
— И все? — не отрываясь от утомительной работы, Кларахот мастерски играл голосом
— И еще что-либо нейтральное, способное впитать некромагические эманации.
Старик оторвался от работы, и кивнул:
— Верно. Остальное не надо. Продолжай, расскажи о заклинании.
Теперь кивнул Альфаран:
— Это мутагенное заклинание должно развить у меня большую сопротивляемость растительным ядам. И только к ним.
— Верно ученик — к ядам созданным искусственно сопротивляемость развить невозможно. — старик наконец прекратил сыпать в реторту все новые и новые ингредиенты, оставив жидкость кипеть.
Внезапно, в дверь лаборатории постучали, и в проеме появилась сгорбленная фигура, в синей хламиде.
— Даррнам, ну что ты так долго?
— Долго… кхе-кхе… тебе что важнее качество или скорость?
Даррнам Крот, носил свое прозвище отнюдь не зря. И не только потому, что у него было очень плохое зрение, а точнее его вообще не было. И даже не из-за своей привязанности к тесным пространствам — просторы он не любил.
Даррнам, являлся одним из немногих оставшихся в живых магов, своими… руками строивших пещеры Ордена. Магия Земли, старый библиотекарь был одним из самых сильных ее адептов. И ослеп из-за своей мощи — никогда нельзя выжимать из себя максимум сразу. Ведь раны появившиеся из-за разрывов канальцев ауры нельзя залечить.
— Качество! — весело отозвался Кларахот — И скорость!
— Тьфу! — Даррнам мотнул головой — Каким ты был, старый хрыч, таким и остался! Помощь нужна?
— Да нет, тут я могу только сам… можешь идти. Спасибо!
— Да ладно, рад помочь.
Кларахот взял со стола, принесенный, свернутый в рулон пергамент, расчерченный изображеними человеческого тела. Конечно, все это старый некромаг знал буквально наизусть, но перестраховаться не вредно никогда. Разве не так?
Тем временем варево уже начало побулькивать, и попахивать. Надо сказать, что запах был отнюдь не неприятный — больше всего он напоминал запах какого-то вина, простоявшего на солнце недельки так две.
— Ложись. Будет больно.
— Мог бы и не говорить!
В большинстве некромагических ритуалов и экспериментов, ключевую роль играет боль. Обычно, это связано с приснопамятными тайными резервами организма — которые мобилизуются при сильном дискомфорте.
Альфаран лег на каменную плиту, после чего Кларахот закатил ему штанины до колен, и пристегнул за руки и щиколотки к алтарю. Поперек груди так же находился пристегивающий пояс.
Рядом с головой уже лежали отдающие холодком инструменты старого некромага. Приборы как для внутривенного и внутримышечного, так и для подкожного впрыскиваний. Несколько скальпелей — два для работы с мягкими тканями, два для работы с сухожилиями, и один большой — для суставов. Пила для костей….
Некоторые из этих инструментов были чистым изобретением Кларахота — к примеру, те же приборы для впрыскивания. Для чего делать утомительные пассы рассекая, а потом заживляя рану, когда можно взять нужное количество крови через небольшую иголочку?
Старик подошел к алтарю держа в руке емкость с кипящим зельем. Все еще горячее, но уже порядком остывшее оно было распределено по трем шприцам, хотя малая его толика осталась там где была.
— Открой рот. Расслабься.
Альфаран почувствовал как в глотку вливается нечто вязкое и обжигающее…. Абсолютно безвкусное — как моченая бумага.
Никакого эффекта не появилось даже после того, как зелье было введено в вену и под кожу — разве что места ввода слегка набухли…. Как ни странно — отсутствовала даже боль.
Все изменилось после того как Кларахот начал читать заклинание….
— Яда змеиного темную сущность,
Отравы растений поганых растущих….
Началось. Боль пронзила все тело, абсолютно все! Желудок и пищевод горели огнем, руки побелели и начали отниматься….
— Пусть горечь не тронет сего мужа храброго,
Пусть смерть не приходит от вас к нему….
Сердце буквально ломало ребра ударами, уши лопались от этих грохочущих подобно шаманскому там-таму звуков…. Зрачки Альфарана превратились в булавочные острия, сами же глаза начали блестеть как у мертвеца, зеркально отражая мир.
— Отринь!
Отринь!
Отринь!
Отринь!
![Вероника Мелан - Чейзер [litres]](/uploads/posts/books/484/484.jpg)