Вячеслав Грацкий - Сердце ангела
Берсень не удостоил его и взглядом. Его внимание было приковано к арестанту.
— А ведь он не колдун, — тихо заметил маг.
— Почем тебе знать? — Эрик пожал плечами. — Думаю, Святой Инквизиции лучше…
— Ты идиот? — холодно осведомился Берсень. — Кому, как не мне, это знать?
— Ах, ну конечно, как я мог забыть. Ну пусть не колдун. Значит, еретик, мало ли вашего брата развелось…
— Я хочу посмотреть. Идем. — Берсень двинулся вслед за отрядом.
— Но… — опешил Эрик. Взгляд его заметался между спиной мага и дверью трактира. Вспомнив, что все деньги у Берсеня, Эрик бросился следом. — Постой! А как же обед?! Так нельзя!
Чтобы догнать мага, ему пришлось продираться сквозь толпу. Вслед за отрядом спешили многие горожане. Эрик ничуть не лукавил — казнь и впрямь была зрелищем всенародным. Спешили богатые и бедные, дворяне и мастеровые, военные и торговцы, взрослые и дети. Люди смеялись, оживленно переговаривались, обменивались новостями.
Поравнявшись с Берсенем, Эрик недовольно буркнул:
— Ну что тут такого, никогда не видел?
— Видел, — ответил маг. — Именно поэтому хочу посмотреть, как казнят у вас.
— У вас казнят по-другому?
— Именно. Казнь — хороший способ узнать что-то новое о стране.
Прислушавшись к бурчанию в желудке, Эрик вздохнул. Чтобы как-то отвлечься, тронул за плечо горожанина в шитом золотом камзоле:
— Сударь, будьте любезны, скажите, за что собираются казнить этого несчастного?
Горожанин смерил Эрика с головы до ног презрительным взглядом и поспешил в сторону, буркнув что-то вроде «Совсем чернь распустилась!». Побагровев, Эрик зашарил по поясу в поисках меча, но, вспомнив о состоянии своей одежды, прикусил язык.
— Я же говорил, надо было прикупить одежду, — прошипел он. — За кого меня принимают?
Берсень улыбнулся, но ответить не успел. Эрика хлопнул по плечу другой горожанин, одетый попроще, с вышитым на камзоле гербом оружейного цеха.
— Никак издалека?
— Да, из Верпена, — брякнул Эрик первый же вспомнившийся город.
— Так я и подумал, — кивнул горожанин. — Иначе бы ты знал, господин Торанс, — он указал глазами на раззолоченный камзол, — недавно купил дворянский титул, так что…
— Бог с ним, с вашим Торансом, скажи, добрый человек, кого казнят сегодня? Колдуна?
— Нет, — покачал головой оружейник. — Из нашего брата. Оружейных дел мастер.
— Неужто?
— Мастер Роберт Майлс, — вздохнул мастеровой и поспешно поправился: — Но, конечно, не из нашего цеха. Мы-то больше по железу — мечи, доспехи, а он из Стрелкового — арбалеты, луки, баллисты.
— И за что же его? — нетерпеливо вмешался Берсень.
— За что нашего брата обычно казнят? — Оружейник пожал плечами. — Душу заложил.
Эрик понимающе кивнул:
— Вечная молодость и богатство?
— Да ну, какое там, я же говорю, оружейник он.
— А-а, точно, слышал я кое-что. Дьявольское оружие?
— Да, сударь. Оно и есть, проклятие всех оружейников. Спаси Господь и архангел Уриэль, убереги от соблазна. Но нам-то что, мы больше по хладному железу — доспехи, мечи, а вот из Стрелкового…
— Что за оружие-то? — Берсень подался вперед.
Оружейник зыркнул на него исподлобья:
— А ты кто будешь-то? Уж не из «тайных» ли?
— Из «тайных»? Он? — Эрик рассмеялся. — Да он просто… — И запнулся, получив сильный тычок локтем.
— Странник я, — мягко сказал Берсень. — Путешествую по странам, смотрю, где как люди живут.
— Ага, странник, понятно, — кивнул оружейник. — Что ж, посмотри-посмотри, странник.
Как будто потеряв интерес к разговору, он отвернулся и отступил. Толпа тем временем хлынула на площадь, зашумела, многие старались подобраться поближе к эшафоту с виселицей, оцепленному «серебряными». Двое стражей выводили бородача на помост. Там его ждали палач в сером балахоне и священник. Внизу, у лестницы, упав на колени, рыдала молодая женщина, похоже, жена осужденного.
Священник начал говорить, но на краю площади, где стояли Берсень и Эрик, гомон толпы заглушал все. Эрик быстро заскучал.
— Пора бы и в трактир. Что ты хочешь увидеть или понять? — ворчал он. — Одно и то же каждую пятницу, на что тут можно смотреть?
Священник на эшафоте вскинул над собой нечто, похожее на арбалет с железной трубкой, но без дуги и тетивы.
— Это оно и есть? — Не отрывая взгляда от эшафота, Берсень ткнул Эрика в бок. — Проклятие оружейников?
Эрик поморщился от боли.
— Не знаю. Наверное, чего ж еще…
— Не выглядит оно опасным.
— Все так говорят, пока в деле не увидят, — раздалось рядом с Берсенем.
Обернувшись, маг увидел все того же оружейника. Тот усмехнулся.
— Слышал я про такую штуку, — шепотом проговорил мастеровой. — Называется «ружье». С помощью пороха, это такая горючая смесь, стреляет железными пулями. Против него даже карнелийские доспехи что бумага. Говорят, страшная вещица. — В голосе оружейника прозвучало странное — он словно сожалел о чем-то.
— Глупости, — отмахнулся Эрик. — Карнелийский доспех даже стальной арбалет не берет, а тут какие-то пульки.
— Конечно, глупости, — охотно согласился оружейник. — Только я сам видел карнелийский доспех, пробитый этими самыми глупостями.
— Любите вы, оружейники, байки про всякое сверхоружие, — усмехнулся Эрик. — Будь такое оружие на самом деле, королевская армия давно бы уже имела его на вооружении.
— Может, и имеет, — нахмурился оружейник. — Кто знает наверняка?
Берсень подступил к нему вплотную:
— А не подскажешь, где его можно раздобыть, это оружие? Заплачу золотом. — Он звякнул увесистым кошелем перед носом оружейника.
Тот побледнел, шарахнулся в сторону и, активно работая локтями, затерялся в толпе.
— Хм… — Берсень задумчиво уставился на свой кошель. — Чего это он? Впервые вижу человека, которому не нужно золото.
— Ты думаешь, что говоришь? — прошипел Эрик, встревоженно оглядываясь. — Тут же кругом уши.
Пожав плечами, Берсень спрятал кошель:
— Мне показалось, он неспроста завел разговор.
— Даже если так, хотя я не верю в это чудо-оружие, вам следовало выбраться из толпы и побеседовать с глазу на глаз. А ты кричишь, как в лесу.
— Ладно, хватит. Я увидел все, что хотел, — холодно заметил Берсень. — Возвращаемся. Кажется, мы собирались обедать?
Они двинулись к выходу с площади. За их спинами священник закончил речь, бородачу накинули на шею петлю и под барабанную дробь выбили из-под ног табурет.
Берсень не оглядывался. Казнь его больше не интересовала.
3За надзирателем громыхнула дверь, лязгнул замок. В дверном окошке мигнул в последний раз и погас огонек факела. Подземелье погрузилось во тьму, навалилась тишина. Вязкая, глухая, зябкая. Дарел заходил по камере, шаркая ногами.
