Ксюша Ангел - Исповедь пророчицы. Источник силы
Второй – любимый – Влада.
И третий. Черный. Глухой.
Голос Чернокнижника.
«Дай мне руку», - шептали голоса. Каждую ночь лишь три слова.
Дай.
Мне.
Руку…
Сны были вязкими и едва различимыми, но я точно знала: только они смогут помочь убить Чернокнижника. Влад сказал, что нужно создать круг из четырех человек – меня, него, Максима и Чернокнижника. Тогда, взявшись за руки и направив свою силу против него, мы сможем (просто не имеем право не суметь!!!) ударить так сильно, что... Было одно препятствие – Максим существовал совершенно в другом мире, в который был открыт доступ лишь мне одной. Но Влад уверил меня, что достаточно будет лишь его флюидов, подхваченных и сохраненных мной, чтобы ритуал приобрел свою завершенность, а я так и не смогла понять тогда, что то видение было ниспослано мне не небом, а имело куда более приземленные корни. Но тогда я не знала, мне казалось, это единственный способ свергнуть его – черного человека, воплощение страха и ужаса, каким казался мне Тан.
Тогда я решилась встретиться с Максимом. Впрочем, решаться было не так уж страшно. Необходимо было лишь прикоснуться к его руке, к ладони, зацепить его флюиды, запомнить, сохранить в памяти. А потом восстановить здесь, в Липецке, когда возьму за руку Его – Чернокнижника.
С Максом все прошло как нельзя более просто, однако при встрече с ним я всегда испытывала чувство тупого страха, в горле пересыхало, как будто он мог сделать мне что-то плохое – нет, ужасное.
«Все дело во взгляде», - подумала я тогда. И не боялась.
Прикосновения его пальцев – сохраненные флюиды, сила – мои руки помнили каждый завиток ауры. Этому я научилась у саки. Но использовать его силу против Чернокнижника я не спешила. Несмотря на то, что он противоречил всей моей идеологии, совершал такие вещи, о которых стыдно даже подумать, не то, чтобы сказать, покончить с ним я не могла. Влад рассказывал мне о страшных ритуалах, об убийствах и использовании крови младенцев, о некромантии, которой Чернокнижник владел в совершенстве, но что-то не давало мне решиться на убийство.
Убийство противоречило моей идеологии больше.
Повод. Тогда мне нужен был лишь повод. Топор был занесен над головой Тана, но у меня не хватало смелости его опустить. И тогда судьба предоставила мне повод.
Однажды Влад вошел в наш дом с таким лицом, что я поняла: случилось. Он был таким бледным, как будто у него откачали всю кровь.
- Марго у него, - прошептал он.
Все, кто был в комнате, насторожился.
- Где она? – спросил Роланд. – Где Маргарита?
- Она у Чернокнижника. Мы должны ее освободить.
Моя сестра оказалась в руках у Чернокнижника так быстро, что я не успела ничего понять. Он требовал принять его в племя, сделать великим саки, воином. Он хотел стать одним из нас, но, став одним из нас, он превратил бы нашу жизнь в ад. К тому же он был «старшим сыном» и мог претендовать на «трон» вождя.
Выхода не было: его смерть или смерть моей сестры.
Влад подошел ко мне, взял меня за руку и пытливо заглянул мне в глаза:
- Его флюиды, того мальчишки… Можешь их воспроизвести в этом мире?
Я понимала всю серьезность ситуации, но ведь я раньше ничего подобного не делала. Как я могу быть уверена, что у меня что-то получится на сто процентов?
- Я не знаю, Влад. Я никогда раньше... Но я попробую.
- У нас есть только один шанс, одна попытка.
Он выставил вперед ладонь.
- Но ты можешь потренироваться. Попробуй передать мне их сейчас.
Я протянула руку ему навстречу. Или мне казалось в силу моей неопытности, или так и было, но эти ритуалы были всегда чем-то интимным. В принципе, все, что мы с Владом делали вместе, было чем-то интимным.
Но я не позволила себе думать об этом в тот момент. Жизнь нашей сестры была в опасности. Протянув руку, я попыталась мысленно воспроизвести то касание к руке Максима, я вспомнила, что почувствовала тогда. Все это я сконцентрировала на коже ладони и мысленно толкнула от себя, как бы передавая Владу. Я пыталась так снова и снова, но мне почему-то казалось, что ничего не происходит. Ведь если бы у меня получилось, Влад сказал бы что-то типа «Ты молодец» или «Постарайся еще». Но он молчал. В принципе, все молчали.
Через минуту или две мне это надоело, и я открыла глаза.
Влад смотрел на меня так, как будто призрака увидел.
-Что? – спросила я. – Что-то не так?
- Ты хорошо знаешь этого мальчишку? – тихо спросил он.
- Кого? Максима? Ну не то, чтобы очень. Он друг моего парня.
Я сказала «парня» и пытливо взглянула Владу в глаза. Обычно когда я упоминала Артема, выражение его лица менялось и становилось недовольно-ироничным, как бы говоря: «Какой там парень. Очнись, Полина! Твое место здесь, подле моих ног».
Но в этот раз ни один мускул на его лице не дрогнул, и у меня екнуло сердце: что-то было не так.
Влад отпустил мою руку и отошел от меня к Фредди. Минут десять они о чем-то шептались, изредка поглядывая на меня.
- Что случилось? - ко мне подошел Роланд. – Влад как будто перепуган до смерти.
Я пожала плечами. Что я могла сказать?
Через минуту вождь саки подошел ко мне и снова взял за руку. Только вот интимности в этом жесте не было и капли. Тогда я впервые услышала это слово: Охотник.
Максим – парень, голос которого я слышала во сне, оказался Охотником. Охотники убивали таких, как мы, тысячелетиями, они могли жить в других людях, питаясь их жизненной силой, могли находиться в нескольких местах одновременно. Похоже, один из них был сейчас в Максиме. То есть, он жил в нем. Затаился и ждал. Чего?..
Ни о каком ритуале не могло быть и речи. Не могли совмещаться в магических действиях две противоборствующие, различные по своему содержанию силы – сила хищника и сила охотника.
Влад обнял меня за плечи и пристально взглянул мне в глаза.
- Он нам нужен. Нужна сила его руки.
- Но он – враг. Охотник…
- Нам он нужен! – безапелляционно.
Уже тогда в моем мозгу зародилась неприятная мысль. Сразу стало страшно. Тогда я впервые совершила самую большую ошибку в своей жизни – пошла против своей совести. Ричард Бах писал: «Совесть есть мера искренности твоего желания быть самим собой»[7].
Почему я послушала Влада тогда? Почему была слабовольной? Почему фраза, которую он произнес, казалась мне тогда единственным выходом?
Никто не сможет ответить на все эти вопросы. Никто не сможет меня оправдать. Даже я сама не смогу. Нет оправдания тому, что я сделала. Нет оправдания тому, что я даже стала слушать, что не закрыла уши, когда Влад произнес:
