Катерина Крутоус - Книга I. Древнее Пророчество.
Он не вдруг почувствовал ужасную усталость. Но только сейчас начало приходить ощущение прожитых дней. Его пронзило чувство глубокой старости. Почти тысячелетие даже для вампира возраст не шуточный. Таких, как он, были единицы. Он сидел с поникшей головой, сгорбивших, как будто вся тяжесть прожитых веков вдруг неподъемным грузом свалилось на его плечи. Да, он устал. Отбросив перо, оттолкнув от себя пергамент, Фрейн бессильно откинулся на спинку стула. Закрыл глаза. Вздохнул. И погрузился в полудрему. Перед его помутившимся взором неспешной вереницей начали проноситься события его прошлого, далекого-далекого прошлого. Того, которое можно было считать началом его вампирской жизни.
Шел 1156 год. Очередной Папа Римский издал очередной эдикт об очередном крестовом походе. Войска собирали по всей территории Верройи, в армию брали только желающих, от которых отбоя не было. Крестовые походы были чем-то вроде захватывающих путешествий в еще неизведанные страны, на еще не исхоженные тропы, ведущие в самые поразительные уголки никому неизвестных маленьких мирков. Как писал Пушкин: “Там на невидимых дорожках следы невиданных зверей…”. Примерно так же воспринимали дальние страны и жители тогдашней Верройи. С фантастической точки зрения. Все им казалось какой-то интересной и диковинной сказкой с обязательно счастливым концом. И хоть так случалось не всегда, слепая вера в геройские подвиги еще многие века застилала глаза…
Они были друзьями с детства. И не беда, что им уже шел 40-й год. Веселись, гуляли, кутили они, как в двадцать. Тогда им казалось, что иною жизнь просто не может быть. Но, изведав до такого почтенного возраста почти все сладости жизни, вкусив почти ото всех запретных плодов, их сердца возжелали чего-то более экзотичного. Военный поход был тогда очень кстати. И когда один из друзей предложил присоединиться к войскам борцов за правое дело, второй без колебаний согласился. Благо их сердца бились в унисон. Так, спустя несколько дней, они уже шагали в рядах таких же искателей приключений, как и они сами. Истинно верующих, готовых на все, даже на самопожертвование во имя своей веры и убеждений, были единицы. Остальные - шальные головы, искатели приключений, сокровищ, философского камня, вечного огня… Ну в общем, не те, кому следовало бы нести пророчее слово в тылы представителей совсем неверующих либо просто инакомыслящих.
Они шагали по тропе, звеня шпагами и улыбаясь навстречу встающему солнцу.
- А помнишь, как мы, еще будучи пацанами, яблоки воровали у тетушки Неи? Вот была потеха! Она так ни разу нас и не догнала! Все размахивала своей метлой и орала, что, когда доберется до нас, то уши нам поотрывает! Во баба-яга была какая!
- Да, вот умора-то была!
- Слушай, а помнишь ту барышню расфуфыренную, от которой ты удирал через окно, когда вернулся ее муж мясник?! - оба захохотали.
- Да! Вот времечко было. А сейчас как-то скучновато стало. Может, это старость подкрадывается? - и оба заржали еще громче.
- Слушай, мы уже целый день шагаем, давай проведем эту ночь в каком-нибудь трактире, а потом нагоним их, а? А то мне эти ночлеги под открытым небом уже опостылели. Несмотря на то, что мы в походе всего несколько дней, хочется чего-то тепленького. Да и кого-то тоже не помешало бы… - И оба снова расхохотались.
- Да и потом, у них даже хорошего вина нету. - Да и девочек тоже! - подмигнул второй.
- Значит, решено! К тому же сегодняшняя ночь - последняя на территории Франции. Завтра мы уже пересечем границу.
- О, смотри, как кстати. - Они заметили неподалеку от обочины маленькую таверну. Тихонько, не заметно, не создавая лишнего шуму, они юркнули в заросли. Через каких-то четверть часа двое друзей стучались в массивную дверь трактирщика, уже предвкушая вкусный ужин с более “вкусным” завершением последней ночи на родной территории.
Трактирщик, дородный мужчина, лет пятидесяти, понимающе ухмыльнулся при виде входящих путников. Обильный ужин, сдобренный не менее обильной выпивкой, успокоил остатки “угрызенной” совести у обоих дезертиров. Они ели, пили, хохотали, одним словом, просто отдыхали так, как привыкли. Закончив трапезу, трактирщик любезно проводил их в две комнаты, разделенные портьерой, не забыв при этом сопроводить их довольно привлекательными, как для такого захолустья, девушками, как подумали друзья, легкого поведения. В голове мутилось от выпитого, в животе приятно урчало от сытости, а напротив улыбающееся лицо незнакомки уносило в страну сбывающихся грез. Она наклонилась, хотела что-то прошептать, наверное… Они глухо вскрикнули. Оба. Одновременно. Пьяный туман начал резко рассеиваться. Мутило страшно. По шее текла кровь. А девушки уже прижимали запястья ко ртам новоиспеченных вампиров, насыщая своих жертвой первой трапезой новой пищи. В этот миг портьера, разделяющая комнаты, вдруг упала, и откуда-то в мгновенье ока со сногсшибательной скоростью появился трактирщик. Он больше не улыбался.
- Лейла и Вела - мои сестры. - Без предисловий начал он. Его лицо было довольно неприятным: каким-то жестким, грубым и отталкивающим.. Да еще и голос какой-то противный. Одним словом ничего в этом человеке не выглядело располагающим. Может, потому, что в этом мужчине уже давно не осталось чего-то хоть сколько-нибудь человеческого?
- А как вас зовут? - он не вдавался в подробности. Лишь короткие лаконичные фразы, способствующие прояснить важные пробелы их знакомства.
- Фрейн.
- Альберт.
- Ну что ж, ребята. Теперь побеседуем. Впереди у нас долгая ночь. И она изменит всю вашу жизнь. Кстати, о крови не беспокойтесь, мои сестры - умелые девочки. Все будет в норме. Если конечно, вы оба здоровы. Что правда, вызывает кое-какие сомнения, ввиду того, какую распутную жизнь вы, очевидно, привыкли вести. Ну, да ладно. Итак, как вы себя чувствуете? Тошнота, боль в голове, животе, раздирающий грудь хрип - это нормально. Другие симптомы есть? Вы не чувствуете, что умираете? - друзья отрицательно помотали головами. Они были в таком шоке, что сложно было словами передать подобные ощущения. Наверное, неправильно вот так, без какой-либо психологической подготовки проделывать такое с людьми. Но трактирщик не церемонился. Видно было, что ему полностью наплевать на двух ммм теперь уже вампиров. Никакого сострадания или хотя бы понимания. Вампирской идее это чуждо. Попросту неприемлемо. Лишь презрение и безразличие. Хотя, если разобраться, за что было им сочувствовать? За их распутство? Нет, определенно, они ни стоят ни капли жалости. Сами виноваты. Хотя, если разобраться, то это для них даже лучше, чем быть людьми. Наверное. Как бы там ни было, он не спрашивал. Он лишь делал то, что считал нужным. И никакие внутренние чувства не могли этому помешать. Просто потому, что их уже давно там не было. Лишь холодный расчет.
![Джиллиан - Ясная ночь [СИ]](/uploads/posts/books/2692/2692.jpg)
