Андрей Плеханов - Перезагрузка
Был, конечно, вариант – отнестись к отпуску именно как отпуску, а не как к опальному изгнанию, попытаться расслабиться и отдохнуть. Только как это можно было сделать? Мила была бы не против отправиться в какое-нибудь путешествие, но майор Толоконцев ясно дал понять, что уезжать из города нельзя.
Навестить друзей? Мила пыталась дозвониться до Иштархаддона, но его телефон неизменно отвечал, что абонент включил запрет входящих звонков. Проще говоря, поганец Хадди отключил свой сотовый и включать его снова, кажется, не собирался. Милена сходила в гости к двум своим подругам, которых не видела уже сто лет, в честь этого были организованы роскошные застолья с песнопениями под гитару и последующими танцами. Мила старалась веселиться как могла, но получалось у нее плохо. Ее тянуло побыстрее удрать домой и сесть за любимый компьютер…
Именно это было теперь абсолютно невозможным. То, что составляло большую часть обыденной жизни Милены, было вычеркнуто единым резким штрихом. Программирование, работа с видеоклипами, почта – все ухнуло в тартарары. Мила чувствовала себя как заключенная в камере-одиночке. Даже обычные компьютерные игры стали недоступны. Да что там игрушки, без них обойтись – раз плюнуть. Больше всего угнетало то, что нельзя было работать в текстовом редакторе. Миле хотелось выплеснуть свою боль на бумагу; то, что накопилось в ее душе за год, требовало выхода, но писание ручкой казалось убогим и медленным, доводило до бешенства. Она купила дорогущий "Паркер" – надеялась, что золотое перо сделает золотым и ее писательский стиль. Увы… Повесть, которую она затеяла, сценарий которой написала неожиданно легко, не клеилась. Персонажи казались оживленными манекенами, диалоги – неестественными и вымученными, а с двадцатой страницы Мила обнаружила, что все не годится ни к черту. Милка злилась, переписывала страницы раз за разом, перечеркивала их, рвала и в бешенстве раскидывала обрывки по комнате. Ручка и бумага – они были виноваты во всем. Ей бы компьютер, хоть самый примитивный, любую древнюю текстовую программешку, хоть "Лексикон" тот же самый. Тогда весь мир зарыдал бы от ее вдохновенных строк…
Когда-то она писала стихи… Неплохие стихи, кажется… Игорю они нравились. Мила попыталась выдавить из себя хоть одно четверостишие – не смогла написать и слова. Порылась в старых тетрадях. Господи, и это она называла стихами?! Девичий романтизм, мнимая значимость.
Все было ужасно, все!
Еще она гуляла по вечерам. Пожалуй, это было лучшее время суток. Мила не спеша бродила по улицам, неизменно заходила в "Кенгуру" и выпивала там два бокала "Белой акулы", или «Темной лошади», а иногда, под настроение – и фруктового «Валентино», слушала музыку, глядя в добрые стеклянные глазки вомбата (оказывается, так назывался сумчатый зверь).
Через десять дней после начала вынужденного отпуска, уже в начале мая, она встретила в баре Вадима.
Он заметил ее сразу, как только вошел. Более того, по его ищущему взгляду она поняла, что он пришел сюда именно в попытке найти ее, Милену. Он махнул рукой и немедленно отправился к ней, улыбаясь счастливо, белозубо.
– Вот… – сказал он, переминаясь с ноги на ногу. – В общем, как это сказать…
– Привет, – сказала Мила. – Садись, Вадик. И не вздумай говорить про одного человека, который хочет что-то сказать другому человеку. Говори просто "я" и "ты". У тебя получится, поверь мне.
– Ага. – Вадим плюхнулся на стул, не сводя с Милы своих сияющих глаз. – Привет. А можно я тебя вином угощу? Ну хоть сегодня можно? Я без всяких там, честно!
– Деньги у тебя еще не кончились? – поинтересовалась Милена.
– Не-а. – Вадим извлек из кармана кошелек, распухший с прошлого раза еще больше. – Деньги – это не проблема. Они не кончатся никогда.
– Ты наверное, бандит? Откуда у тебя столько денег?
– Это уже другой вопрос, откуда, – таинственно ответил парень. – Ты не волнуйся, с деньгами все нормально. Я не бык какой-нибудь. Ты какое вино пить будешь? Как всегда, «Акулу»?
– Да, спасибо.
– Слушай, Милена, ты зачем мне наврала? Сказала, что ты уборщица. А на самом деле ты, оказывается, крутую передачу ведешь. Я про тебя в газете прочитал.
– Ну и что там было написано, в этой газете?
– Ну, что ты, типа, была лучше всех. А теперь в этой передаче кто-то там другой.
– Вот именно, – горько сказала Мила. – Я эту передачу уже не веду. Можешь считать, что меня разжаловали в уборщицы. Накаркала…
– Нет, а в чем там проблема? Если ты правда лучшей была, зачем тебя типа как заменяют?
– Это уже другой вопрос, почему, – отбоярилась Мила. – Долго объяснять.
– Так может, тебе работа сейчас нужна? Могу предложить. Будешь больше получать, чем на этом телевидении. Сколько ты там имела?
– Слушай, почему ты все время о деньгах говоришь? – возмутилась Мила. – Что, другой темы нет?
– А о чем ?
– Ну, например… – Мила задумалась. – Например, о компьютерах. Ты их любишь?
– Компьютеры? – Миле показалось, что Вадик вздрогнул. – Ну да, конечно. Люблю. А чего о них? Ну, я, в смысле, почему именно о них?
– Предложи другую тему.
– Ну вот, например, о тачках можно.
– Нет! – на этот раз вздрогнула Мила. – Только не о машинах. Я их не люблю.
– А… Понятно. А я вот люблю. Слушай, Мил, ты, вот как это спросить… – Вадим всплеснул руками, изобразив в воздухе сложную геометрическую фигуру. – В общем, ты с мужем живешь или как?
– Или как.
– То есть, мужа нет?
– Нет.
– То есть, ты просто с каким-то парнем живешь, не с мужем?
– Одна я живу, – сказала Мила. – Одна-одинешенька, даже кошки у меня нету.
– А я сразу догадался, – радостно сообщил Вадим. – Это, кстати, сразу видно.
– Спасибо за комплимент, – буркнула Мила.
– Нет, ты только не обижайся, – спешно принялся оправдываться Вадик. – Это я не в плохом смысле. И вообще, я читал, что у всяких телезвезд всегда проблемы с личной жизнью. Все думают, что у них куча там, скажем, любовников, а на самом деле они даже ни с каким хорошим человеком даже познакомиться не могут. Они вот типа всех боятся, что их будут любить только за деньги и славу, а не за то, кто они такие на самом деле.
– Никого я не боюсь. Нет у меня ни денег, ни славы, и не интересует меня ни то, ни другое. – Мила грустно вздохнула. – У меня совсем другие проблемы.
– Ну, какие у тебя проблемы? – заботливо спросил Вадик. – Ты мне скажи, я честно. Я, между прочим, многие проблемы смогу решить.
– Эту не сможешь.
– Почему не смогу?
– Мой любимый человек умер, – сказала Мила. – Он давно уже умер, а мне, дуре, все еще кажется, что такого не может быть. Что вдруг раздастся звонок в дверь, я открою, а там он – живой и невредимый. Я похоронила его, понимаешь? – Мила вдруг перегнулась через стол, схватила Вадима за грудки и встряхнула его так, что клацнули зубы. – Я видела, как его несут в гробу, как заколачивают крышку, как на веревках опускают в могилу и засыпают землей. И все равно я не верю в это!
