Джон Толкиен - Содружество кольца
Через некоторое время друзья перебрались через Реку по узкому деревянному мостику немного западнее Хоббиттауна. Река здесь была узкой и темной, как черная лента; над водой нависли ольховые ветви. Потом дорога свернула на юг, а через пару миль хоббиты уже быстро шли к большому Тракту, который вел на Брендидуимский Мост. Тракт они перебежали, за ним были земли Туков, а к юго-востоку — Зеленое Нагорье. Туда и направились, а взобравшись на первый холм, оглянулись — далеко позади в уютной долине у Реки мерцали огоньки Хоббиттауна. Когда между деревьями последний раз мелькнул фонарь крайней усадьбы, Фродо помахал ему рукой.
— Хотелось бы знать, увижу ли я когда-нибудь снова эту долину, — тихо проговорил он.
Через три часа хоббиты решили отдохнуть. Ночь была светлая, холодная, звездная. От Реки смутными полосами поднимался туман и полз к холмам. На фоне бледного неба резко вырисовывались деревья. Ветер раскачивал полуобнаженные березы с темной сетью ветвей. Путники съели легкий (для хоббитов) ужин и пошли дальше, туда, где от дороги отходила тропа: это был путь к Шатровым полянам, оттуда в Слупки и к Баклендскому Парому. Дорога шла вдоль Тракта по речной долине, а тропа — прямо в холмы Нагорья, мимо Лесного Предела, который считался самым углом Восточного Удела.
Вскоре они вошли в глубокую тень под деревьями, таинственно шелестевшими сухой листвой. Сначала для храбрости они пытались разговаривать и даже что-то напевать, потом замолчали, хотя вряд ли здесь могли их услышать. Потом Пин стал отставать, и в конце концов, перед очередным крутым склоном, остановился.
— Спать хочу, — сказал он. — Скоро на дорогу упаду. Вы что, решили не ложиться? Ведь почти полночь.
— Я-то думал, ты любишь ночные прогулки, — произнес Фродо. — Ну ладно, спешить пока некуда. Мерри нас послезавтра ждет. У нас почти два дня в запасе. Сейчас найдем подходящее местечко и сделаем привал.
— Ветер с запада, — заметил Сэм. — Давайте перевалим через холмы, там будет тише. Если память мне не изменяет, там сухой ельник.
В пределах двадцати миль вокруг Хоббиттауна Сэм знал каждый кустик, на этом его география кончалась.
Сразу за верхушкой холма действительно был ельник. Они вошли в ароматную смолистую темень под деревьями, набрали сухих веток и шишек, развели костер. Веселое пламя затрещало у подножия старой ели, а они сидели вокруг костра, пока не начали клевать носами. Потом пристроились между корнями, завернулись в плащи и одеяла и вскоре уже крепко спали. Часового решили не выставлять: здесь, в сердце Хоббитшира, даже Фродо ничего не боялся. Когда костер погас, посмотреть на спящих прибежало несколько зверьков. Через лес по своим делам пробегал Лис, остановился на пару минут и принюхался.
«Хоббиты! — подумал он. — Что за новости? Ходят слухи о странных делах в этой стране, но редко приходится слышать, чтобы хоббит спал в лесу под деревом. А тут их трое! Чудно!»
Он был совершенно прав, но так никогда и не дознался, в чем дело.
Утро вставало бледное и мглистое. Первым проснулся Фродо и чуть не заорал, что от корня у него в спине дырка, а шея не сгибается. «Приятная прогулка, как бы не так! — думал он. — И почему я не поехал на повозке! Где мои перины и подушки, зачем я только продал их Сумкинсам! Сейчас бы как раз пригодились». Потянувшись, он закричал:
— Вставайте, хоббиты! Чудесное утро!
— Чего в нем чудесного? — Пин открыл один глаз. — Сэм! Подашь завтрак в полдесятого! Воду для ванны вскипятил?
— Ой, нет! — вскочил заспанный Сэм.
Фродо стянул с Пина одеяло и перекатил его на другой бок, а потом вышел на край леса. Далеко на восходе из густого тумана выплывало красное солнце. Деревья будто тоже плавали в тумане, их стволов видно не было, а кроны отливали кармином и золотом. Немного левей из леса выбегала тропинка, круто спускалась вниз и пропадала в том же тумане.
Налюбовавшись, Фродо вернулся к друзьям, когда Пин с Сэмом уже разожгли костер.
— Давай воду! — крикнул Пин. — Где вода?
— Я ее в карманах не ношу, — ответил Фродо.
— Мы думали, ты пошел искать родник, — сказал Пин, раскрывая мешок с припасами и вынимая кружки. — Не ходил, так сходи хоть сейчас.
— Идем со мной, — попросил Фродо. — И все фляги возьми.
Ручеек бежал у подножия холма. Фродо и Пин наполнили фляги у маленького водопада. Вода была холодная, как лед. Хоббиты в ней поплескались и умылись, фыркая от удовольствия.
Пока они позавтракали и собрались в дальнейший путь, было уже десять часов. Стало совсем светло и потеплело. Они сошли с холма, перешли через ручеек, поднялись на следующий холм, потом опять пошли вниз, потом опять вверх, опять вниз, опять на холм… Плащи, одеяла, вода, провиант и все остальное снова стало казаться им невыносимо тяжелым, дорога — ужасно длинной, а день — слишком жарким.
Однако через несколько миль дорога перестала прыгать с горки на горку. Она последний раз зигзагами взбежала на крутой холм, как на стену, и оттуда должна была в последний раз спустить их вниз. С холма открылся вид на широкую долину.
— Эта дорога бесконечна, — сказал Пин, — а я бесконечно идти не могу. Давно пора за второй завтрак садиться.
И он уселся тут же на обочину дороги. Впереди на востоке за туманом была Река и кончался Хоббитшир, где проходила его жизнь до сих пор. Пин взгрустнул. Сэм подошел к нему, широко открытыми глазами вглядываясь в новый горизонт, за которым лежали неведомые страны.
— А в тех лесах эльфы живут? — спросил он.
— Насколько мне известно, нет, — буркнул Пин.
Фродо молчал. Он тоже смотрел на восток и на дорогу, будто видел ее впервые. Неожиданно для себя он медленно продекламировал:
Убегает дорога вперед и вперед,
Уходя от родного порога.
И уйду я по ней далеко на восход,
А оттуда — подальше немного.
Расширяется мир, разветвляется путь,
Я шагаю, шаги убыстряя.
Где придется на этом пути отдохнуть,
И куда он ведет — я не знаю…
— Это, вроде, стихи дяди Бильбо, — сказал Пин. — Или ты ему подражал? Не очень-то вдохновляющие слова.
— Не знаю, — ответил Фродо. — Мне сейчас показалось, что я сам придумал, а может быть, слышал, только давно. Но я вспомнил Бильбо. В последние годы перед уходом он часто говорил, что есть только одна Дорога, и она начинается у любой двери, а полнится тропинками. «Опасно выходить на порог, — говаривал он. — Попадешь на свою Дорогу, и, если не удержишь ноги, неизвестно, куда они тебя заведут. Ты понимаешь, что вот это — начало дороги, которая поведет тебя в Лихолесье, а то еще дальше, до Одинокой Горы, или еще подальше, в нехорошие места?..»
