Гельмут Пеш - Кольца Всевластия
На краю пропасти, подобно исполинам древних времен, возвышались два могучих, несущих на себе печать времени каменных столба с широким квадратным основанием и сходящими на конус, украшенными шпилем вершинами.
По другую сторону пропасти, в туманной завесе, подобно близнецам-братьям, возвышались два других столба.
По ту и по эту сторону бездны к небольшим площадкам на краю вели вырубленные в камне ступени.
А над зияющей пропастью висело то, что когда-то было мостом.
Взглянув на гнилое дерево, Фабиан выругался так, что лучше это не сумели бы сделать и портовые грузчики в Остаре.
– Я, – сказал Бурин, обращаясь к Гилфаласу, – всегда с сомнением относился к лексике, столь излюбленной наследным принцем. Впрочем, допускаю, что придворным дамам подобные речевые обороты кажутся весьма изысканными.
– Но что же делать? Бурин, взгляни сам на мост, – ответил эльф. – Он настолько трухляв, что и кошка не смогла бы перебраться по нему на ту сторону.
– А нет ли другого пути? – спросил Ким.
– Мы не сможем спуститься в пропасть. Для этого у нас нет необходимого снаряжения, – объяснил Гилфалас.
– А что требоваться? – спросил Гврги.
– Тайны есть не только у болота, – объяснил эльф. – Для этого необходимы веревки, молотки и крючья.
Тем временем Фабиан прекратил расточать ругательства и в бессильном гневе уставился на мост.
– Очень хорошо, принц, что вы сделали небольшую паузу. Теперь мы сможем поговорить разумно. – Бурин неодобрительно посмотрел на Фабиана.
– Ну и что ты предлагаешь? – спросил тот. Из-за сдерживаемого гнева голос принца звучал глухо.
– Надеюсь, что вы уже успокоились. Созданное гномами служит вечно, – констатировал Бурин.
– Да, а как же тогда обстоит дело с этой развалиной? – спросил Фабиан, кивнув в сторону моста.
– Разве мы не договорились, что будем вести себя разумно? – Бас Бурина звучал мягко и снисходительно.
– Ты, может быть, и договаривался, а я – нет. Мне хочется ругаться.
– Ну, если ты так решил, то и ругайся себе дальше! Только отойди, пожалуйста, подальше, чтобы я мог рассказать другим, как мы переберемся через пропасть.
Фабиан выглядел так, будто собирался сказать ещё что-то, но промолчал.
– А теперь взгляните-ка на мост. Видите опорную балку, которая собственно и несет на себе всю конструкцию?
– Да, и она выглядит такой же гнилой, как и все остальное, – обиженно произнес Фабиан.
– Возможно, но на самом деле это не так. Подойдите ближе, друзья, и убедитесь сами, как строят гномы!
Вслед за Бурином они подошли к краю пропасти. Киму чуть не стало дурно, когда он взглянул на опорную балку. Ее диаметр составлял добрых три фута, а конец уходил в скалу.
– Смотрите. Мы называем это ингам-кевлар, то есть железное дерево, – профессорским тоном пояснил Бурин и спустился к балке. Своим тяжеленным топором он с силой ударил по стволу. Однако лезвие не проникло в древесину, а со звоном отскочило от нее. Под слоем пыли балка была безупречна.
– Как такое может быть? – спросил Ким.
– Это древнее искусство гномов. Необходимо привести древесину в состояние полного покоя, для этого следует всего лишь только подобрать правильный звук. Так, во всяком случае, говорится в книгах, – лениво закончил он. – Именно это и является тайной. – Его голос звучал немного неуверенно, так что у друзей закралось сомнение, что Бурин и сам знает об этом не слишком много; вероятно, этот метод был забыт и самими гномами. – В любом случае, вы убедились, что мы спокойно можем перебраться на ту сторону. Никаких проблем.
– Но только не сегодня, – раздался голос Фабиана. – Солнце уже низко, а я не хочу, чтобы преодоление этой пропасти превратилось в бег наперегонки с наступающей темнотой.
– Тогда нам необходимо ждать, – проквакал Гврги, и было заметно, каким облегчением представляется для него эта возможность.
Ким задумчиво оглядел балку. Она была вырублена из целого древесного ствола. Он представил себе это огромное дерево, как оно покачивается на ветру, древнее как мир и кажущееся неколебимым. Но вот появились полчища гномов и срубили его своими блестящими топорами.
Если прислушаться, то казалось, можно ещё услышать песню ветра в его ветвях. Или это был совсем другой звук: голос самого времени, замершего в дереве?
– А как вы смогли перекинуть балку через пропасть? – спросил он. – В ней же добрая сотня локтей, если не больше.
– Еще одна тайна, – пробубнил Бурин и добавил: – Без некой доли волшебства здесь, правда, не обошлось. – Все его поведение показывало, что обо всем об этом он не проронит больше ни слова.
– Давайте выберем место для ночлега, пока светло, – предложила Марина.
– Маленькая женщина исключительно практична, – пробормотал Бурин.
После того как все вокруг было осмотрено, они пришли к заключению, что на этот раз им придется провести ночь под открытым небом. На плато негде было укрыться, а с заходом солнца ветер, дующий, как казалось, во всех направлениях, усилился. И стал ещё более холодным.
– Ветер пахнуть снегом, – подал голос Гврги. – Слишком рано для того.
– Ничуть, мой дорогой друг. Это у вас на болоте для снега может быть ещё и рано, но здесь, в горах, все обстоит по-другому. Зима наступает раньше, а заканчивается позже, – пояснил Бурин.
– Еще одна тайна гор, – произнес Грвги. – Иметь много тайн.
– Верно, – подтвердил гном. – И некоторые из них так же опасны, как само болото.
– Хорошо это знать, – сказал болотник. – Станем у тебя учиться, как болотники у шамана. Пожалуйста, – это уже он обратился к Киму, – объяснить мне, что говорить гном. Гврги не быть уверенным, что понимать его правильно.
– Хорошо, – улыбнулся Ким. – Если смогу.
– Если это начнется опять, – произнес явно разочарованный гном и закатил глаза, – то я брошусь в пропасть.
– Нет, Гврги, – сказал Ким. – Этого-то он уж точно не сделает.
– Я спущусь ниже и осмотрюсь, – предложил Гилфалас. – Может быть, там найдется место, где не так дует и где мы сможем получше провести ночь.
– Сделай одолжение, – пробормотал Фабиан.
Все посмотрели вслед эльфу, когда он спускался с плато, и каждый мысленно пожелал ему успеха в поисках. Ни Ким, ни остальные совсем не жаждали засыпать под колыбельную завывающего и обжигающе холодного ночного ветра.
Проходили минуты, тянущиеся мучительно, будто смерзшийся и превратившийся в лед песок в больших песочных часах. Ким, спрятавшийся от ветра за одним из столбов – насколько вообще можно спрятаться от ветра, дующего и царапающегося со всех сторон одновременно, – уже не знал, как долго он так сидит.
