Марина Ефиминюк - Ловец Душ
– Пойдем. Ловец Душ должен быть в главной молельне, в центральной башне Замка. – Савков скрылся в темноте.
– Почему я не удивляюсь, что ты знаешь об этом? – усмехнулась я себе под нос.
Темный бесконечный коридор, казалось, не закончится никогда. Изредка на стены падал серый свет из высоких, едва заметных окошек. Как ни странно, нас никто не встречал, не пытался остановить. Никто не нападал на нас, и именно это настораживало. Стены дышали, жили своей странной, потусторонней жизнью, не обращая внимания на чужаков. Из узкого коридора, окольцовывающего весь замок, мы попали в другой, широкий и такой же темный. Здесь было холоднее, пахло плесенью и едва заметным колдовством. Я покрутила головой, пытаясь понять, откуда может задувать, как коридор резко осветился. В один момент вспыхнули зеленым огнем сотни факелов, от неожиданности я едва не заорала.
– Твою мать! – выдавила из себя я.
В длинных, бесконечных стенах оказались небольшие глубокие ниши, в которых залегли темные тени. Мы быстро шли по широкой каменной аллее, вздрагивая от любого шороха и звука.
– Ич парандаси, ич осерианс! – донесся до нас глухой шепот.
Мы с Николаем переглянулись и бросились в разные стороны, торопясь спрятаться в нишах. Я вжималась в теплые мягкие стены, закусив до боли губу, чтобы не разреветься от страха. Шепот и шелест шелковых одежд приближался, в лицо пахнуло свежестью и нежным ароматом жасмина. Я увидела мелькнувший край белых одежд и непроизвольно всхлипнула. Наступила мертвая, давящая на уши тишина, так тихо становится только перед жуткой грозой или сильнейшим ураганом. Я затаила дыхание, чувствуя, как по спине пробежала противная капелька пота. Внезапно в нише я увидела белое лицо с широко раскрытыми мутными белыми глазами, от страха я прокусила губу и почувствовала, как кровь заполняет рот. В проеме стояла одна из печально известных ведьм Мальи, она раздувала ноздри, жадно вдыхая мой запах. Ведьма занесла руку с длинными узловатыми пальцами, пытаясь нащупать мое лицо, но лишь дотронулась до стены рядом. Меня замутило, чуть живая от страха, я следила за тем, как она еще раз глубоко втягивает спертый воздух, а потом медленно и неохотно отходит от проема.
Я боялась пошевелиться, боялась выдохнуть, меня трясло крупной дрожью, перед глазами все еще стояло страшное белое лицо. Звуки смолкли, факелы стали гореть не так ярко, коридор медленно погружался в полумрак. Силы оставили меня, колени подогнулись, и я сползла по стене на пол.
– Москвина! – раздался едва слышный шепот Савкова. – Вылезай, она ушла!
Обессиленная, я молчала, чувствуя, как из глаз помимо моей воли бегут слезы.
– Наташа! – Николай возник передо мной, как черт из табакерки, я охнула. – Пойдем!
Сил подняться не было. Я опустила голову на колени и захлебывалась собственными рыданиями. Никогда в жизни я так не пугалась: ни на суде, ни в карете смертников. Николай потоптался рядом, а потом вдруг стал гладить мои спутанные волосы.
– Оставь! – я отстранилась. – Нормально все.
Шмыгнув носом, я вылезла в полутемный коридор, вытирая рукавом слезы. Колдун пожал плечами и направился в глубь замка. На слабых ногах я последовала за ним.
Коридор заканчивался массивной деревянной дверью, которую Коля попытался открыть. С громким протяжным скрипом, разнесшимся по всему замку, створка поддалась, появился узкий зазор, и я быстро прошмыгнула в темноту. Мы оказались в центре круглой комнаты, из которой в четыре стороны убегали извилистые коридоры.
– И куда нам? – Я повернулась вокруг своей оси, рассматривая высокий сферический потолок. Над каждым входом светились зеленым, неизвестные мне руны, я не могла отвести от них взор, вглядываясь и пытаясь угадать странный, скрытый в них смысл. Внезапно письмена затанцевали, превращаясь в знакомые мне буквы.
– Только тот, кто погибнет, но жив останется, – я резко развернулась к другой строчке, – и кого предадут, но не сломят, – я снова крутанулась на каблуках.
– Москвина, что с тобой? – услышала я издалека голос Савкова. – Что за тарабарщина из тебя прет?
– Кто в огне не сгорит и в воде не потонет и спасет своего врага, – я снова развернулась, – тот увидит смысл начертанной тайны, для того дракон родится!
– Наташа! – ворвался в сознание резкий окрик Савкова. Я вздрогнула, буквы на сводах потухли, и от них остался лишь легкий, едва заметный зеленый след. – Ты говорила на языке ведьмы Мальи, – Николай до белизны сжал губы. – Что там написано?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Это какое-то колдовство, я ничего не помню!
Я нагло посмотрела ему в глаза, с трудом сдерживая ехидную улыбку.
– Понятно. – Губы Николая сжались сильнее.
Мы по-прежнему стояли посреди круглой комнаты, не двигались с места и враждебно разглядывая друг друга. Он сдался первым, не выдержав ясноокого взгляда, опустил глаза и уставился на грязные носки сапог. Похоже, больше не было смысла притворяться друзьями и пытаться строить хорошую мину при отравительной игре.
– Разделимся? – после некоторой паузы последовал вопрос.
Я пожала плечами и направилась к тому ходу, где на темном своде догорали последние буквы странного послания.
– Наташа, – услышала я оклик Савкова, но не повернулась и продолжала шагать по длинному узкому, как кишка, коридору, внутренне сжимаясь от страха.
Под ногами что-то хрустело, в застоялом воздухе пахло пылью и легким, едва заметным жасмином. С каждой минутой становилось все страшнее, и где-то в глубине души я даже жаждала встретить ведьму, чтобы ужасное напряжение, сковавшее меня, наконец-то прошло. Ведьмы все не шли, зато я удалялась по извилистому тоннелю в глубь замка, абсолютно не уверенная, что иду в правильном направлении. Где-то вдалеке, из темного нутра коридора послышались приглушенные удары. Я моментально вжалась в стену. Каково же было мое удивление, когда, гулко шарахнувшись о каменный свод, мне под ноги рухнул измазанный комочек с большими перепончатыми крыльями. Болотный демон встал на четвереньки, тряхнул круглой башкой и захлопал на меня большими желтыми глазами.
– Страх Божий? – на всякий случай осведомилась я, словно нежить могла дать мне вразумительный ответ: «Да, я тот самый демон и не откушу тебе все десять пальцев!»
Монстр встал на задние лапки и кивнул.
– Чудо ты мое. – Я буквально почувствовала себя одной из тех сумасшедших, что прячутся по подворотням Торуси и болтают с воображаемыми собеседниками.
Страх снова кивнул, взмахнул крыльями и плавно уселся мне на плечо, уже привычно схватившись за длинную растрепанную косу.
«…И друг тебе – болотный монстр», – отчего-то вспомнила я строчку из патриотической песенки, придуманной известным поэтом Василием Зюзкиным. Правда, всенародный любимец выступал все больше в пьяном угаре по кабакам да на бочках в базарный день, но с каким чувством!
