Лиланд Модезитт - Инженер магии
От других палаток доносятся отдаленные голоса, да еще воркует невидимый голубь.
— А что это за маршрут — «северный треугольник»? — Кадара отбрасывает со лба рыжую прядь и отпивает из кружки.
— Обычно углами треугольника являются Спидлар, Вергрен и Тирхэвен. Из Вергрена я еду в Райтел, оттуда старым северным трактом через Аксальт в Клет. Потом спускаюсь на барже в Спидлар. Дастрал обязан обеспечить мне проезд в Тирхэвен. Там я беру краски и пряности, с которыми плыву по реке назад в Джеллико. Это снова через Райтел; я останавливаюсь там дважды, но обе остановки короткие. Примерно восьмидневка уходит у меня на приведение в порядок старого склада — Фрейдр вечно недоглядит, — а потом все начинается заново.
— А зачем ты приехала сюда?
Лидрал качает головой:
— Можешь назвать это паломничеством в Фэрхэвен. Конечно, пряности много места не занимают и сбыть их здесь худо-бедно можно. Но мне, по правде, не нравится ездить дальше Вергрена.
Доррин ухмыляется.
— Что тут смешного? — спрашивает Кадара.
— Ничего, просто я мог бы сообразить раньше...
Все взоры обращены к нему.
Юноша смущенно пожимает плечами.
— Хаос суров ко всем проявлениям жизни, а еду дают растения или животные. Из этого следует, что им должны требоваться пряности, и Белые торговцы тут не годятся.
— Ну, если ты так думаешь...
— Он прав, — говорит Лидрал. — Так оно и есть, только вот можешь ли ты растолковать, почему?
— Ну... — бормочет Доррин. — Одно вытекает из другого. Я хочу сказать... Хаос — это разрушительное начало. Он все разлагает, особенно живое. Пряности помогают сохранить пищу, но сами они деликатны...
— Лидрал, — мягким и глубоким голосом произносит Брид, — что ты посоветуешь нам?
— Никто из здешних вас не наймет, это точно. Вот западнее, в Дью или других городах Спидлара надежда есть. А то в южном Кифриене или Южном Оплоте — там не так чувствуется влияние чародеев.
— Далековато он, этот Южный Оплот, — с досадой произносит Кадара.
— А ты, значит, не можешь позволить себе помощников? — говорит Брид.
— То есть пару охранников и целителя? Короче говоря, не могу ли я нанять всех троих? Ну, это вряд ли.
— Но ты ведь не против нашей компании, — встревает Доррин. — За самое пустяшное жалование... хотя бы.
Брид и Кадара смотрят на него.
— Я имел в виду, — поясняет юноша, — что коли искать оплачиваемую работу надобно в Спидларе, до которого еще требуется добраться, то почему бы нам не проделать этот путь с наименьшими затратами?
— Ну, серебреник-другой вдобавок к кормежке я, пожалуй, могу себе позволить, — говорит Лидрал.
— Так ты доверяешь нам? — задумчиво спрашивает Брид.
— Я доверяю целителю.
Кадара вновь переглядывается с Бридом. Лидрал с ухмылкой смотрит на Доррина, а тот — на огонь костра.
XXV
— В Фэрхэвене видели странную компанию — два бойца и юный целитель, — решается заговорить ученица.
— Это похоже на Сарроннин, — отмахивается маг с глазами, словно два маленьких солнца.
— Но по мнению Зерлат, целитель вдобавок способен чувствовать ветра.
— Вот как? И где же эта троица?
Ученица пожимает плечами:
— Согласно действующим приказам....
— К черту действующие приказы! Кто-нибудь знает, куда они направляются?
Ученица осторожно переводит дух, видя, как глаза Джеслека приобретают отсутствующее выражение, означающее, что его чувства находятся сейчас в каком-то другом месте.
— Они направились к Рассветным Отрогам.
— Как они выглядели?
Молодая женщина, не обращая внимания на выражение лица своего наставника, поджимает губы.
— Целитель — худощавый юноша с рыжими курчавыми волосами. С ним девушка, вооруженная двумя мечами и молодой, но рослый и крепкий мужчина.
— И никто не счел странным, что двое бойцов охраняют какого-то мальчишку-целителя? — глаза Джеслека снова вернулись к жизни. — Кто знает, что представляет собой этот целитель? И он появляется как раз в тот момент, когда мы начинаем затягивать петлю вокруг Отшельничьего! Здесь вообще кто-нибудь о чем-нибудь думает?
Он выходит из комнаты, и его шаги эхом отдаются на ступенях башни.
— Ты еще не Высший Маг, — сердито бормочет себе под нос ученица, а потом, вздохнув, продолжает протирать лежащее на столе зеркало.
XXVI
Доррин взмахивает поводьями, побуждая Меривен не отставать от повозки.
— А почему все Черные так настроены против Фэрхэвена? — спрашивает Лидрал.
— А как может быть иначе после всех доставленных Белыми неприятностей? — отвечает вопросом на вопрос Доррин. — И кроме того, для человека, связанного с гармонией, иметь дело с хаосом... мучительно.
— Сдается мне, Отшельничий весьма произвольно определяет хаос, — замечает Лидрал.
Доррин издает хриплый смешок:
— Похоже на то. Они там все так озабочены поддержанием гармонии в понимании Черных, что склонны любое изменение считать хаосом, — он отгоняет москита. — Даже гармонии свойственны перемены, но они этого не замечают.
— А как вообще определяется, что есть Черное, а что Белое?
— Ну это вдалбливается с первых же уроков, в самом начале обучения.
— А кто дает эти уроки?
— Один из Черных магов.
— А они все учат одинаково? Что будет, если один из этих магов, скажем, помрет?
— Его ученики да и другие маги знают то же самое, что и он.
— Люди запоминают то, что хотят запомнить, — хмуро кивает Лидрал. — Занявшись торговлей, я это живо усвоила. Но ты ведь умеешь читать, писать, а?
— Конечно, — вздыхает Доррин. — Я прочел чуть ли не всю отцовскую библиотеку. На Отшельничьем много книг. Во всяком случае, у моего отца.
— Выходит, вся магия, и Черная и Белая, записана?
— Белая — нет. Да и из Черной... Вообще-то из книг нельзя понять, ПОЧЕМУ то-то происходит так-то или КАК совершить то-то и то-то. Там описываются основные принципы и условия... — Доррин качает головой. — Но почему это тебя интересует?
— Интересует — и все, целитель. Я занимаюсь торговлей. Чем больше узнаю, тем дольше проживу.
Доррин бросает взгляд на гладкий лоб под широкополой шляпой, потом смотрит на едущих впереди Кадару и Брида.
— Почему ты скрываешь...
— Потому что. Я предпочла бы оставить все как есть. Твои друзья знают?
— Не думаю. Хотя с уверенностью сказать не могу — вряд ли они тут же начали бы болтать.
— Давай, я останусь для всех вас просто торговкой. Годится?
— Как тебе угодно, — отвечает Доррин, размышляя о том, каково быть женщиной в Кандаре. Ограничивает ли принадлежность к женскому полу права и возможности? Конечно, магистра Лортрен рассказывала о том, как Белые низвергли Западный Оплот как раз из-за господства в нем женщин, но зачем вообще одному полу господствовать над другим? Совершенно очевидно, что люди сражались из-за своих убеждений и верований, но зачем они это делали? Борьба никогда не меняла ничьих убеждений: победить или даже убить противника — не значит его переубедить.
