Лана Рисова - Ловушка для чужестранки
Наставник воздержался от комментариев, безучастно смотря на мелькающие в окне дома.
Кирсаш
— Довольно, Рисс! Хватит! Я чувствую себя превосходно! — снова зашипел я на главного дворцового целителя, пытаясь скинуть его руки со своей груда. — Тебе, похоже, доставляет удовольствие меня терзать!
— Превосходно — это очень неточное определение твоего состояния. — Риссарш довольно быстро пресек мое желание освободиться от его навязчивого присутствия, продолжая бормотать себе под нос: — С одной стороны, пятнадцать порезов, два сломанных ребра, прогрессирующая лихорадка и выведение из строя зрительного органа выступают против подобного утверждения… С другой же, подобное твоему состояние после получения ран, нанесенных отравленными фатташи гитачи, можно охарактеризовать не иначе как превосходным. Отсюда возникает вопрос, — он снова погрузился в слои льйини, — почему ты еще жив?
— Чтобы выяснить это, ты готов меня уморить?! — Мое негодование не получило должного отклика.
— Если потребуется…
— ???!!!
— Что ты сказал? — Риссарш задумчиво отклонился на спинку стула, придвинутого вплотную к кровати.
— Ничего, — буркнул я, отодвигаясь от него подальше и поправляя съехавшую с глаз плотную повязку — со зрением и правда были проблемы, но, как обещал его всезнайство главный целитель, они носили временный характер. Мерзавец Дий'ос расстарался так, что я и сам был бы не прочь узнать: почему я еще жив?
— Яд продолжает находиться внутри тебя, но не приносит вреда — лихорадка не в счет, — это организм подстраивается под него. — Целитель чуть подался вперед. Я отлично читал его льйини, расцвеченные цветами жадного любопытства. — Ничего не хочешь мне рассказать, Кирсаш?
— Не имею ни малейшего желания. — Я закинул руки за голову и отрешился от льйиниэра так, как если бы закрыл глаза, которые сейчас и так были закрыты плотной черной тканью.
— Так я и думал. — Вздох Риссарша был исполнен вселенской печали. — Тогда отдыхай, набирайся сил. Повязку лучше снять дня через два — так у глаз будет достаточно времени, чтобы регенерировать. Не думаю, что она может сильно помешать тебе. Ясного дня, Кирсаш.
Провалялся я недолго — ровно столько, сколько потребовалось, чтобы осмыслить происшедшее на Алмазной площади и прийти к довольно неутешительным выводам. Что победил я исключительно благодаря удачно сотканному Пути. Видно, у Великой Плетуньи еще были на меня кое-какие планы. Поведение Дий'оса также было очевидно, осталось только выяснить имя заказчика. Это была уже третья его попытка устранить меня, и она должна была увенчаться успехом, если бы не яд Рюша, создавший надежную защиту моему организму.
Я нахмурился, пытаясь припомнить имена своих недругов. Их набралось довольно много, но ни один не имел достаточно средств и оснований для подобной настойчивости. Оставался еще Шиаду, но я все же считал, что, если бы кронпринц хотел моей смерти, он бы добился этого с первого раза.
Внезапно пришла мысль о Лиссэ, заставившая меня подскочить. Интересно, почему девчонка еще не здесь? Судя по ее вчерашней реакции, она была сильно озабочена поединком. Я нахмурился, осторожно надевая домашний шарсай с длинными рукавами на израненное тело и завязывая широкий пояс на талии. Путь до спальных покоев занял доли мгновения, хотя я не особо торопился. Раздающиеся из будуара голоса и сильный резкий запах запекшейся крови заставили меня ускориться. Двери были распахнуты настежь, и я замер на пороге, наблюдая за происходящим.
Человечка, гневно уперев кулаки в бедра, яростно шипела на ползающего перед ней на коленях Равлера. Ее вид был, мягко сказать, экзотичен. Платье застыло вокруг торса жестким колом, мешая движениям, но бурые пятна крови, покрывающие ее с ног до головы, принадлежали не ей.
— Простите меня, лайнере! — стенал жалкий неудачник. — Я сделал все, что мог! Я не хотел… чтобы лиора Кирсаша ранили… но заклятие никак не срабатывало… Было очень трудно навесить его на дитракта… что-то пошло не так… Пожалуйста! Умоляю вас!! Вытащите его из меня!!!
Я изумленно вскинул брови. Так вот кому я обязан своей победой! Неожиданный поворот! Мои губы помимо воли расплылись в улыбке. Создавалось ощущение, что это не я дал ей клятву, а она мне!
— Убирайтесь! — снова зашипела девчонка. — Я вытащу его тогда, когда сочту нужным! Ваша часть исполнена не до конца, я вправе не выполнять свою. Уходите!
Тут она вскинула голову и увидела меня. Весь гневный пыл слетел с нее в мгновение ока. Непорядок, девочка, раз уж начала игру, доводи ее до конца. Хорошо, что Равлер в этот момент проследил за ее взглядом и потому не заметил перемен, произошедших с самой Лиссэ. Он крякнул и, спотыкаясь, бросился мимо меня прочь из покоев.
— Никогда не иди на попятный, особенно с такими, как он! — размеренно произнес я, заходя внутрь. — Ты должна доиграть свою партию в том же ключе, как начала, иначе он заметит слабину. И когда-нибудь ты получишь болт в спину.
Девчонка хранила молчание, пораженно глядя на меня. Мне не надо было видеть ее льйини, чтобы читать владевшие ею эмоции.
— Да, кстати, спасибо за победу! — Я подошел к столику возле окна и налил виасс в два бокала. — Выпьем? — предложил я, протягивая ей бокал.
Лиссэ машинально сжала пальца вокруг стекла, не отрывая глаз от моего лица.
— Это, — она качнула головой в сторону повязки, — надолго?
— На пару дней. — Я дернул щекой, качнув бокалом в ее сторону, и залпом выпил содержимое. — Просто формальность для быстрой регенерации.
Человечка заметно расслабилась и сделала большой глоток.
— Ты для этого гуляла ночью?
Девушка смущенно потупилась.
— Ты не сердишься?
— Уже нет, — я снова наполнил свой бокал, жаль, что этот напиток может только утолить жажду, — но хочу повториться: нельзя показывать неуверенность таким, как он. А начало твоей игры мне понравилось.
Девчонка чуть расслабилась, хмелея, и улыбнулась.
— Расскажешь, что произошло? — Мой бокал описал дугу, указывая на ее внешний вид.
— Да, — Лиссэ с готовностью кивнула, — но хочу переодеться для начала.
— Жду тебя здесь, — проговорил я, направляясь к глубокому креслу возле камина, и проходя мимо человечки, чуть накренился в сторону.
Мой расчет оказался верным. Девушка ахнула и обхватила меня руками, не давая упасть. Ребра ноющей болью попытались воспротивиться подобной помощи, но ради того, чтобы оказаться в ее объятиях, можно было чуть потерпеть. Никакая кровь не могла заглушить волнующий меня нежный запах ее кожи и волос, и я снова пошатнулся, теперь не нарочно. Лиссанайя усадила меня в кресло, недовольно насупив брови.
