Владимир Ильин - Восьмой зверь
Я походил по дому, пытаясь придумать себе занятие, посмотрел во двор, перебрал тот скудный набор вещей, что был с собой. Но ощущение некой внутренней неустроенности не отступало. Тяжело осознавать, что твоя жизнь теперь полностью зависит от сохранности другой, более хрупкой и уязвимой. Даже если приложить все силы, всегда будет место случайности. Вдруг уже сейчас кто-то крадется тайным ходом, чтобы убить Джейн? На мгновение опасность показалась настолько реальной, что я осторожно заглянул в комнату девушек, убедился в сохранности Джейн, сочувственно покачал головой на умоляющий взгляд Тины и выскользнул обратно. Тем не менее мысль о возможных тайных ходах укрепилась в сознании и переросла в действие. Так что после легкого перекуса я приступил к методичному оголению стен от ковров и живописи.
Вскоре к соображениям безопасности прибавилось и любопытство, вместе с моей огромной любовью к сувенирам. Мало ли куда выведут скрытые тоннели — быть может, найдутся двери в комнаты соседей. Из-за магических дверей набор отмычек остается не у дел, возможно, повезет сейчас? Вера жителей в совершенность магии идеально укладывалась в дело изъятия ценностей. Есть в голове людей нерушимые догматы, и полное доверие к древней магии — один из них. Любую прихваченную у соседей вещь наверняка спишут в графу «забытое дома» и даже сомневаться не станут. Таково было объяснение моему энтузиазму пополам с небывалой трудоспособностью.
Всего за несколько часов моя комната напоминала жертву разгула пьяной братии, хоть и не без некоторой аккуратности. Кровать была поставлена на ребро и отодвинута к внутренней стене нашей квартиры, а противоположная стена, граничащая с соседним помещением, была оголена вплоть до камня. Увы, если тут и был вход куда-либо, то ныне он накрепко замурован. От стены не шло дуновения ветра, свидетельствовавшее о потайной двери, трещины были вполне естественными, да и сама кладка на простук звучала одинаково безнадежно в любом месте. Нулевой результат — тоже результат. Куда больше времени ушло, чтобы привести комнату в прежний вид. После всех стараний комната выглядела как-то уныло и слегка кривовато, но вполне терпимо на ближайшие дни существования в ней.
Кроме моей комнаты перспективными оставались стены кухни и помещение ванны. Другие стены не отличались толщиной и вряд ли могли содержать в себе скрытый коридор. Перед тем как громить еще одно помещение, пришла весьма светлая мысль — оценить пространство между нашей и смежной квартирами. Увы, соседи бы наверняка заинтересовались моими измерениями, так что пришлось действовать без их ведома и приглашения. Через некоторое время я стоял на подоконнике открытого окна и скептически присматривался к небольшим зазорам меж облицовочных камней внешней стены. Древняя постройка стойко выдержала испытание временем, не имела щербин отвалившейся штукатурки и раковин от ветра. Цепляться было толком не за что, да и ветер ощущался довольно сильно. Взгляд вниз добавлял паники — лететь было высоковато, под ногами чахли утлые кустики.
Вариант движения по стене отчетливо отдавал безумием и отвагой, что всегда сопровождают глупые события с плохим концом, потому я закрыл окно и пошел другим путем. Пользуясь открытой дверью и безусловно разрешающим молчанием Тины, из запасов Джейн я извлек довольно крупное зеркало. При помощи мотивирующего монолога, нескольких отломанных от шкафа декоративных реек и нашедшейся в ванной комнате швабры было сооружено гениальное устройство для осмотра чужих комнат. Прочности монструозной конструкции вполне хватило для изучения соседней комнаты и для сравнения масштаба одной из наших комнат. Разницы в расстояниях между пролетами окон и пространства от окна до стены не было. Так что вся затея с поиском тайных ходов завершалась неудачей. Оставалось гордо и таинственно пройти с кухни до своей комнаты мимо любопытных лиц проснувшихся девушек.
Для очистки совести проверил другую стену, смежную с соседями, по той же методике еще раз. Глаз привычно отметил пространство между окнами, отличное зрение позволяло разглядеть внутреннее убранство соседней комнаты — довольно типовое, к слову. Прикинул расстояние от окна до стены и замер в некотором недоумении. Если с моей стороны стена находится в двух метрах от края подоконника, то у соседей практически примыкает к окну. Предчувствие и азарт прокатились по организму волной адреналина, отчего хитрое устройство чуть было не упало вниз. Через некоторое время зеркало вернулось к хозяйке, а моя комната вновь подверглась акту вандализма. И вновь ничего не обнаружилось. Монолит стены не торопился раскрывать свои секреты.
Девушки заинтересовались моими действиями и были немедленно приобщены к рабочему процессу, то есть отправлены готовить поздний обед вместе с предстоящим ужином.
Я не сдавался. Все методы — простук на наличие скрытых полостей, поиск щелей, знаков и иные попытки, что так легко удавались героям баек, — не возымели действия. Пришла неприятная мысль, что вход в тайный коридор находится у соседей. Раз так, оставался самый последний, древнейший способ, но для претворения его в жизнь требовалось покинуть академию на пару часов. Джейн я брать с собой не мог, потому жестко проинструктировал: никуда, ни за что, ни с кем, и вообще одеться теплее. После безоговорочной победы в бою и последующего распределения главенства в нашем небольшом коллективе (хворостина творит чудеса) девушка занимала место непоседливой соседки младше возрастом, которую требуется оберегать, изредка с ней играть, но не давать залезть себе на шею.
Если говорить серьезно, власть в мои руки отдали без малейших колебаний — память о собственном бессилии перед убийцами была все еще свежа. Джейн не знала, что делать дальше, и передавала ответственность с легкой миной недовольства на лице, за которой мне виделись невероятное облегчение и благодарность. Я делал вид, что знаю, получая за это полную свободу действий и право приказывать. Уверен, это увеличивало наши шансы выжить в этом паучатнике.
Через полтора часа я уже проходил мимо функционала-коменданта ворот в своем любимом плаще. Ступать приходилось медленно, степенно, словно аристократу. Как учил Роуд, я выпячивал вперед челюсть, опускал плечи, поднимал подбородок и ленивым жестом обнажал серебряный браслет. Комендант даже приосанился, когда я проходил мимо. К слову, все работники академии после известного происшествия изображали максимум бдительности и рвения, но все так же полагались на магию входной арки, потому небольшую, но очень удобную кувалду я протащил безо всяких проблем.
