Охотники на троллей - дель Торо Гильермо

Джек под своей броней из металлолома казался меньше, чем прежде, скорее похожим на подростка, чем на загадочного демона. Он явно услышал наше приближение, но никак не отреагировал. Я уже собрался заговорить, когда заметил справа группу троллей. Мы с Табом отшатнулись, но Моргунчик и АРРРХ!!! не выказали никаких признаков беспокойства. Вообще-то на их лицах я увидел выражение жалости.

Происходило то же самое, что я наблюдал в районе красных фонарей. Тролли стояли словно в трансе перед наклонной башней мигающих и наполовину сломанных телевизоров, не отрывая от них глаз, цокая длинными языками.

– Не глазей, – сказал Моругунчик. – Это прискорбное зрелище.

– Что такое у вас происходит с телевизорами? – спросил я.

После недолгого молчания Моргунчик заговорил:

– Не суди поспешно, мой недалекий друг. В жизни тролля нет места солнцу, он вообще редко видит свет. Разве удивительно, что мы так восхищаемся телевизорами, что некоторые даже боготворят их, как древние люди поклонялись богам солнца – Ра, Гелиосу, Аполлону, Непобедимому Солнцу [3], Уицилопочтли? – его щупальца затрепетали. – Нет среди троллей ни единого, кто не владел хотя бы двумя телевизорами.

– А какие передачи вы предпочитаете?

– Мы предпочитаем те, которые вы считаете наименее интересными. Реклама ценится за быстрый темп и яркие цвета. Но больше всего нас привлекают помехи. Если бы у тебя нашлось время изучить эти текучие волны, ты бы обнаружил воистину божественную красоту. Столько многозначных слоев и узоров, столько нашептанных секретов.

По меньшей мере у двоих зачарованных троллей из разинутых ртов капала слюна.

– Так это как наркотик? – спросил я.

– Наркотик и есть. Оказывает успокоительное воздействие и в умеренных количествах весьма полезен. Современный тролль сталкивается с телевизором почти ежедневно. Медсестры пользуются им для облегчения слабоумия у престарелых. Матери успокаивают детей. Лично я потратил несколько лет, устремив взор на удивительный сигнал из далекой местности под названием «Би-Би-Си». Я считаю, что это придало моему голосу мелодичности.

– А вот и нет, – сказал я. – Уж поверь.

– Но я счастливчик. Как и всякий наркотик в избыточных дозах, телевидение может разрушить рассудок. Эти бедолаги готовы отдать последнюю монету, чтобы получить ежедневную дозу телепередач, лучших телепередач, хоть каких-нибудь телепередач, и пока смотрят, забывают поесть, попить и избавить тело от шлаков. Неудивительно, что так много кладбищ расположены у Притона Помех.

– А почему это не действует и на людей?

– Разве не действует, дорогой мой мальчик?

– Ну ладно. Я понял, о чем ты. Но почему…

Джек похлопал правой рукой по кирпичной стене и проворчал, не повернувшись к нам:

– Ты задаешь слишком много вопросов. Почему то? Почему сё? Как это происходит? Что это значит? Здесь, внизу, все происходит так, как происходит. Просто привыкай. А еще лучше – не обращай внимание. Потому что ты никогда не получишь всех ответов, и даже если бы тебе могли ответить, у нас нет на это времени.

Из-под своих металлических доспехов он извлек другие металлические предметы: диски и стрелки астролябии. Из школьных уроков я знал, что в Средние века астролябией пользовались, чтобы определить звезды. Но те астролябии, что я видел в учебниках, не шли ни в какое сравнение с этим похожим на часы устройством. Эта астролябия была не больше чайного блюдца, но невообразимо замысловатой. Как минимум четыре кольца – каждое помещалось внутри другого – перекатывались на остром бронзовом зубце, а две стрелки с непонятными делениями указывали в разные стороны. Астролябия помещалась в золотой сетке и по окружности была украшена силуэтами деревьев, такими детальными, что я мог различить каждый листок. Но, несмотря на удивительное изящество линий, золото давно не чистили, на бронзе проступили пятна, некоторые компоненты были погнуты и сколоты.

Джек поднял потрепанную астролябию, крутанул колесики и подвел ее к стене, пока не коснулся кирпича пальцами. Это послужило сигналом для АРРРХ!!!. Она подобралась ближе, от ее мощных шагов сигнал в телевизорах прервался. Несколько троллей очнулись от транса и бросили на нас злобные взгляды.

АРРРХ!!! положила на стену обе лапы. Мускулистый ковер ее спины задрожал, и в стене образовался неровный пролом. Я прикрыл лицо от града камней и облака пыли. Мы с Табом отбросили осколки ногами и смотрели, как Джек с двумя троллями пробираются в выглядящее до странного знакомым место. Мы тоже шагнули в дверь и настолько поразились увиденному, что даже не вздрогнули, когда стена с грохотом закрылась у нас за спиной.

Дорожный знак. Вот на что мы смотрели. Не на языке троллей, без изображений многоголовых чудовищ – просто обычный желтый дорожный знак, предупреждающий водителей грузовиков о низком мосте. Да, именно так – мы находились под мостом. Точнее, под дорожной развязкой в темном промышленном районе, похожем на любой другой пригород. Мы огляделись и обнаружили бесполезный хлам, который теперь казался самыми милыми в мире знаками: матерное граффити на бетоне, остатки упаковки из-под пива у проволочной сетки и красно-желтую вывеску забегаловки у следующего подъема дороги. Были тут и дорожные указатели, и Таб указывал именно на них.

– Де ла Роса! Мы в Де ла Росе! Отсюда мы могли бы дойти до дома пешком! – Он обратился к Джеку: – Правда здорово, если мы дойдем отсюда домой?

Джек по-прежнему всматривался в астролябию. Над головой проезжали машины, не замечая прячущихся внизу существ. После показавшейся бесконечной паузы Джек захлопнул золотой прибор и ткнул пальцем.

– Нульхаллеры. В двух кварталах отсюда. Они приближаются. Нужно спешить.

Он бросил мешок. Я поморщился от жуткого грохота. Джек мотнул в сторону мешка подбородком:

– Давай.

Похоже, если я приму содержимое мешка, это укрепит мое положение в этом странном отряде. Я замешкался. Мой тринадцатилетний дядя вытащил из ножен меч и воткнул его в мостовую. Из трещины расползлись встревоженные муравьи. Из решетки динамика прохрипел голос Джека:

– Гунмар Черный с каждым днем становится все сильнее. Исчезает все больше троллей, опасных, потому что они откликаются на его призыв. Каждую ночь его приспешники вроде Нульхаллеров двигаются дальше. Сегодня они в Де ла Росе. Хочешь, чтобы завтра они оказались у тебя дома? Хочешь, чтобы начали пропадать ребята из твоего квартала? Хочешь узнать, каково это?

Таб нетерпеливо махнул в сторону мешка. Я вздохнул, наклонился и открыл его. Внутри лежало оружие: простой, местами выщербленный меч и короткая изогнутая сабля. Я взял оба клинка, разный вес так оттягивал руки, что я сомневался, смогу ли сделать хотя бы пару шагов, не свалившись.

– А как же я? Разве мне не дадут оружие? – спросил Таб.

– Нет, – ответил Джек. – Хочешь пойти домой? Иди.

Таб ссутулил плечи. Он выглядел обиженным.

Трудно было понять, волнует ли это Джека. Он вытащил свой меч из бетона и взмахнул им в воздухе с такой скоростью, что меч, казалось, превратился в жидкую ртуть. Он блеснул в желтом сигнале светофора и разорвал пелену ночи как праздничный фейерверк.

– Три правила, – сказал Джек. – Правило номер один: бойся.

– Без проблем, – отозвался Таб. – Ловлю на слове.

– Бояться – значит быть начеку. Вспомни про зайцев, – меч начертил простое изображение зайца. Оно оказалось таким неожиданно изящным, что я охнул. Исчезло оно так быстро, что я недоумевал, а не привиделось ли мне. – Заяц крайне уязвим и у него вкусное мясо на горле, животе и лапах. Но его трудно поймать. Он постоянно наблюдает и слушает, потому что боится. Тролли чуют страх и охотятся на него. Ты можешь использовать это для своей же пользы.

И снова меч прорезал небо. На этот раз на моей сетчатке отразился – прежде чем растаять в воздухе – золотистый силуэт быка.

– Как тореадор на корриде, используй против них их же вес, скорость и ярость. Когда нападаешь, делай это быстро и изо всех сил.