Рысюхин, что там у вас налито? (СИ) - "Котус"
Пока добыли уголь. Пока организовали его доставку. Пока обеспечили водой — этот трескоед (дедово определение, которое очень понравилось и мне, и Егору Фомичу) даже не подумал говорить, что слил воду в Лиде, пока не спросили — даже когда обсуждали вопрос угля. Пока развёл пары.
Далее выявилось то, чего вчера в темноте не рассмотрели — если домкраты, которыми локомобиль поднимался над рельсами приводились паровой лебёдкой, а на первый вагон, который собственно лесопилка, движение передавалось через специальный съёмный блок шкивов, то два последних поднимались вручную. Пусть и через редуктор, но крутить ручку — точнее, две, одна по каждому борту — пришлось довольно долго и с заметным усилием. И чтобы нагрузка на крутящего не оказалась чрезмерной — вагоны сперва разгружались, а потом загружались обратно — вручную, разумеется. И загружены они, кто бы сомневался, не были. Слово за слово, дело за дело — лесопилка оказалась готова начать движение только ближе к полудню!
Когда лесопилка изволила, наконец, начать неспешный разгон по направлению к выезду из города мы с Егором Фомичом остались организовывать доставку воды и угля в пути. Зато перезнакомились со всем станционным начальством, пусть это пока и не доставило никакого удовольствия ни одной из сторон…
Всё это время дед развлекал меня, а я, выборочно — окружающих, так называемыми «законами Мёрфи», или Мэрфи, они же «законы подлости». И о том, что если неприятность не может произойти — она всё равно произойдёт, и о том, что любая работа займёт больше времени, чем на неё заложено. Исключение — если вы заложили заведомо больше времени с расчётом на его использование по своему усмотрению.
— Какой-то он мрачный пессимист, этот ваш Мэрфи. Но забавный.
— Что вы, он был оптимистом! С учётом его места работы и должности…
— Ну-ка, ну-ка?
— Говорят, он был начальником испытательной лаборатории на артиллерийском полигоне[1]. И ему приносили все экспериментальные образцы вооружения и боеприпасов, а также всё, что сломалось или не сработало — для выяснения причин. Та ещё работёнка.
— Да уж, тут начнёшь перестраховываться всячески.
Помнится, я рассчитывал, что лесопилка, исходя из расстояния и «крейсерской» скорости, доберётся до Викентьевки за двенадцать часов хода плюс три остановки по часу. Как сказала бы Василиса: «я был тогда молод, глуп и наивен». Во-первых, эти «бешеные» два с половиной километра в час аппарат набирал минимум полчаса, при условии, что всё это время будет двигаться по прямой. Потом — торможение и последующее охлаждение топки перед чисткой.
Нет, останавливаться пока топка остывает — или охлаждать её, пока локомобиль останавливается — нельзя. Потому что тормоза имеют паровой привод, а без тормозов ездить не положено. Даже немножко и по прямой дороге. И, нет — остаточное давление пара использовать не разрешается правилами.
Нет, охлаждать топку водой нельзя. Потому что металл может потрескаться. Нет, это не «закалка», вы не понимаете, это — другое.
А ещё надо подвозить воду, которая довольно быстро расходуется. И уголь, запаса которого на борту локомобиля из-за отсутствия нормального тендера хватает как раз на один перегон.
Это всё выяснилось, пока ехали по дороге. Терзают меня смутные сомнения, что в лесу всё будет ещё забавнее. Кстати!
— Скажите, что, при работе лесопилки тоже нужно будет постоянно делать перерывы для охлаждения, чистки и разогрева топки⁈
— Нет, конечно! Локомобиль переводится в стационарное состояние, открываются заслонки под колосниками, после чего…
Если опустить полчаса рассказа, изобилующего техническими терминами, незнакомыми ни мне, ни деду и пересказать своими словами, как я понял — в стационарном варианте часть топки опускается на землю, туда просыпаются зола и пепел, остывая по дороге, и их можно и нужно вычищать специальной лопатой через дверку в боковой части. И даже воду можно подливать через специальный переходной бак, не стравливая пар.
В лесу, как я и опасался, веселье усилилось кратно. Мало того, что поезд не вписывался в радиус большинства поворотов — маленькие передние колёсики оказались очень чувствительны к ямкам, кочкам и пересекающим дорогу корням. А вот торчащие то тут, то там пни не мешали — их норвежец в большинстве своём спокойно пропускал между колёс под баком. Но всё равно, приходилось постоянно где-то скруглять углы, вырубая кусты и деревья, где-то срывать бугры, где-то засыпать выемки, где-то выдирать из земли пересекающие дорогу корневища.
Словом, перегон занял больше суток: выехали в четыре часа дня и прибыли на место в десять вечера следующего дня. Или ровно шестьдесят часов с того момента, когда лесопилка должна была прибыть в Осиповичи по расписанию. Учитывая, что не только я, но и Пробеляков всерьёз рассчитывал разобраться с этим вопросом за день, а не за три — хорошо, что встречу с геологом назначили до этой эпопеи, иначе я не представляю, как бы мы срывались с «ралли» и во что бы такое небрежение вылилось.
Возник вопрос: как же от прежнего арендатора до Лиды добрались за сопоставимое время, хоть там расстояние в два с лишним раза больше? Оказывается, там ехали по обустроенной и знакомой местности, имея местные источники воды и топлива. И сменных водителей, чтобы давать друг другу отдохнуть после каждого перегона, но оба сменщика были местными и к нам сюда, разумеется, не приехали, в отличие от трёх человек рабочих лесопилки, которые должны были обучить кого-то себе на смену из числа жителей Викентьевки, имея на это месяц с момента начала работы лесопилки.
Забегая вперёд — выравнивание площадки и вагона, его установка, крепление, планирование местности и прочие подготовительные работы затянулись ещё на два полных световых дня. Зато к началу работы лесопилки о ней, равно как о её необычном виде, знал весь район, и половина его собралась посмотреть на пуск оборудования.
Кстати, норвежец со странным и даже пугающим на наш слух именем Кнут, когда узнал, что вот прямо здесь будет делаться самая настоящая, пусть и на местных травах, акавита, и первые партии уже дозревают в подвале зримо изменился поведением и даже внешне. Он как-то приободрился, в глазах появился интерес к жизни, а в работе — разумная инициатива. И срок ожидания «воды жизни» в два с половиной месяца не пугал. По словам механика, он отчаялся когда-либо вновь попробовать этот напиток, картофельный самогон сельской выделки, который ему предлагали на замену таковой не являлся. И даже ожидание дегустации для него оказалось «как будто кусочком из дома».
«К любому человеку подход найти можно, если отнестись по-человечески!»
«Знаешь, дед, это зависит от точки зрения — кто-то сказал бы, что и этого споили бессовестные и бесстыдные производители отравы».
«Кочка зрения — это дело такое. На каждой есть своя жаба, и всякая из них норовит квакнуть по громче, пусть и полную чушь!»
Всего поездка, включая первый день работы лесопилки, за которым мы наблюдали с целью выявить возможные дополнительные проблемы, заняла ровно неделю! А планировали-то, «день туда, день назад», ага, как же! Единственными, кто получил удовольствие от всего этого были Мурка и Василиса. Одной я рассказывал все перипетии, упирая на комичность или абсурдность ситуации, даже когда было совсем не до смеха, а вторая беззастенчиво «грела уши», потому что «скукота тут страшная, мальчишки местные дураки, как и все они вообще, кроме Юры, а сеструха ржёт, как лошадь — и я тоже хочу порадоваться чему-то в этой жизни». Вот как-то так она изложила свою позицию Маше и наотрез отказалась уходить.
Не успел приехать и немного разгрестись с накопившимися за неделю делами, как позвонили из автомобильного салона в Минске — мол, завтра прибудет ваш заказ, забирайте. Три дня хранения бесплатно, потом за это придётся платить. Ну, прямо завтра я не побегу, сначала с накопившимися вопросами разберусь, а вот послезавтра… Так, стоп! Я же хотел заказать кое-какие детали на одном из местных заводов, который оборудование для леспромхоза делает! Чтобы сэкономить силы и время на переделку грузовика для Викентьевки! А там ещё эскизы не готовы. Нет, придётся грузовикам дожидаться третьего дня. А мне — бегать по городу-у-у-у-у-у!!!
