Петербургские истории (СИ) - Праздникова Валерия Сергеевна

— Вечер, Криста! — в кухню вошла тетя Оля, — как дела?

— Все путем, тетя Оля, — я приветливо кивнула, — как у вас?

— Нормально. К нам в магазин завтра должны привезти оленину, с Мурманска. Вам надо?

— А почем?

— Полтинник.

— Хорошая цена, сейчас у бабушки уточню и скажу попозже, ладно?

— Договорились.

В комнате бабушка медитировала над кусочками бумаги. Я рассказала про мясо. Та покивала:

— Дешево, берем! Килограмма четыре надо точно, а, может, и побольше, если в морозилку поместится.

— Хорошо, ба. Часть я на фарш перемелю, часть кусками оставим. Будет впрок запас надолго. Но, больше четырех кило никак не влезет, там надо под остальные продукты место оставить.

На кухне сказала тете Оле, что мы берем и сколько, та себе записала. Тут появились остальные соседи, и уже через пятнадцать минут заказов в ее блокноте было аж на две странички. Димитрий тоже взял, два килограмма. Мясорубку он себе уже купил, как и бытовые весы, так что тоже собирается сделать полуфабрикаты и заморозить.

Оленину я разделила на три части: одну часть, самую нежную, оставила целым куском для запекания. Что поплоше — нарезала мелкими кусками для тушения. А самую грубую — срезала с костей (они пойдут на бульон) и превратила в фарш. Дима по соседству повторял мои действия, одновременно записывая себе в блокнотик новые рецепты. Через пару дней после «оленьего аврала» он по моей просьбе взял меня с собой к оптовику. У него я взяла аж целых четыре курицы, брикет филе скумбрии и свинину. Все разделала и превратила в различные полуфабрикаты. Теперь мы и Дима обеспечены едой надолго, можно сосредоточиться на главных вещах.

Подошли выходные. Мы с бабулей съездили на Смоленское кладбище, провели все ритуалы загадывания желаний, проведали могилу Зиминой. К счастью, свежее захоронение неподалеку ее не затронуло. Встретились с Софьей Платоновной: отдать эликсир от пролежней и получить отчет о происходящем на кладбище. Муж Платоновны был лежачим, после инсульта, вот и страдал. А мазь приготовили вдвоем по рецепту предков. Так что у меня теперь, помимо ритуалистики, еще и практика по зельеварению имеется. В общем, мы сидели на скамеечке возле Смоленской церкви, угощались мороженым и обсуждали общие дела. За мороженым пришлось сбегать мне, как самой молодой. Впрочем, адрес ближайшего магазинчика мне старушка сообщила, так что я не плутала по местным закоулкам в поисках нужного.

— На днях мне позвонила двоюродная невестка, — Софья Платоновна с удовольствием откусила от сахарной трубочки, — жаловалась, что соседи достают.

— Пьют, что ли?

— Да если бы! — старушка вздохнула, — увлеклись какими-то новомодными течениями. Толи кришнаиты, толи сатанисты…

— Так это просто поветрие какое-то сейчас!.. — согласилась ба, — Мало нам всяких Кашпировских, психи из каждой тумбочки лезут, свои секты организовывают… курсы, школы всякие…

— Модно и дорого! — поддакнула я любимым выражением Иванчиковой.

— Так в смутные времена всегда так, — Софья вздохнула, — а нормальные люди страдают. Вот и эти… Зина говорит, песни поют странные, стучат по барабанам и бубнам.

— И что? — я пожала плечами, — по ночам, что ли? Спать мешают? Так участкового на них напустить и вся недолга.

— Участковый там несколько раз приходил, да толку-то? А от этих песенок бесовских Мурка Зинкина на стенки бросается, орет не своим голосом и чуть не в окно сигает! Кошки — звери божьи, нечисть за версту чуют.

— Кошка — это серьезно… — бабушка подумала, — посмотреть бы, послушать…

— А можете?. — Софья Платоновна уставилась на нас с такой надеждой, что я чуть не фыркнула, в последнюю секунду прикусив язык.

Бабушка уже давно деликатно рассказала нашей знакомице, что мы стреги, заодно объяснив, что и как, и чем мы отличаемся от колдунов и сатанистов, так что старушка от нас не шарахалась. Тогда Софьюшка покивала, поразмыслила и пообещала, что будет, если что, иметь в виду. Вот, видимо, сейчас поэтому и начала разговор.

— Можем.

— А сегодня?..

— Можно и сегодня, выходные, все-таки, почему бы нет?

— А они будут музицировать? Может, по закону подлости, перенесут свои репетиции.

— Ой, Кристиночка, они как в пятницу вечером начнут, дай бог, чтобы к полуночи воскресенья успокоились! Вот погодите, счас до ризничьей сбегаю, по телефону Зине позвоню, уточню…

Платоновна подхватилась с бабушкиного кивка и убежала в храм, звонить родственнице.

— Ба?.. — я приподняла бровь.

— Думаю, да.

— То есть, это тот ритуал подействовал?

— Да, однозначно. Ты же видишь, что вокруг творится? И Димон, и вот теперь Софья… Думаю, это только начало.

— А ты уже делала такой ритуал когда-нибудь?

— Делала, еще с твоей прабабушкой, а с моей мамой, в 30-е годы. Время тогда было сложное, так что пришлось потрудиться, чтобы профессорскую должность твой прадед не потерял.

— И помогло?

Ба усмехнулась:

— Еще как!.. И сейчас нам поможет. Может, не так быстро, как хотелось бы, но — поможет.

— Дай-то богиня!

Тем временем вернулась Софья Платоновна:

— Поехали, Юдифь Георгиевна, они дома и нас ждут! А эти, черти полосатые, играют!

И мы поехали.

Гороховая улица сияла весенней чистотой и свежим лоском магазинов и бутиков. Платоновна провела нас через дворы, вошла в один из подъездов и направилась к старинному лифту. Впрочем, тот оказался сломан.

— Ну вот! — она явно расстроилась, — придется пешком на четвертый этаж топать.

— Ничего, дойдем.

На третьем этаже Софья приостановилась и подняла палец к потолку:

— О! Слышите?

Я навострила уши:

— И в самом деле, толи воют, толи поют.

Зина ждала нас в дверях:

— Третий час уже развлекаются. Сосед только что ходил, скандалил, а этим все нипочем. Я слышала через дверь, как он ругался. Да вы проходите, сейчас я чаю согрею!

Поблагодарив, мы прошли на кухню. Зина хлопотала у плиты. В кухню заглянули ее муж и сын — парень лет двенадцати. Поздоровавшись, они ретировались. Вскоре на столе уже красовался начищенный до блеска чайник, вазочка с карамельками и початый пирог с капустой.

Пирог был вкусным. Пока пили чай, прислушивались. Странное, в самом деле, пение. Совсем не: «харе, Кришна!», как часто возле метро сейчас распевают. И не христианское, насколько я разбираюсь. Заунывное, странное. И зубы от этого ныть начинают, словно от низких частот. Бррр!..

— М-да… — бабушка подошла к вентиляционной отдушине, где было лучше слышно, и подняла палец.

Мы послушно замерли. Она прислушалась, явно что-то узнав: вон, как нахмурилась. Что-то серьезное?

— Софья, у вас тут церковных свечек и святой воды не найдется?

— Найдется, а как же! — женщины засуетились и принесли из комнаты требуемое.

— Ба?

— Coizione di Baal [26] — она поджала губы, а я наморщила лоб, вспоминая.

Нет, не помню.

— А?..

Бабушка тоже вспомнила, что этого я еще не изучала, и пояснила для всех:

— Точно, сатанисты. Эх, и откуда они только вылезают?..

Она подумала.

— Так, говорите, из какой они квартиры?

— Тринадцатой, как по заказу. Под нами.

— Понятно. Можно от вас позвонить?

— Конечно, конечно!

Зина увела бабушку, а Софья уставилась на меня с немым вопросом. Я пожала плечами. До таких высот мне еще учиться и учиться.

Вскоре бабушка вернулась, и мы в шесть рук начали кропить углы святой водой, обходить все-все закоулки со свечками. Те дымили и чадили.

— Вот так, — завершив круг, ба велела составить все свечи на столе, — пусть догорят до конца, и огарки надо сразу вынести и выкинуть, подальше, не в мусоропровод, а куда-нибудь на помойку, лучше, если вообще в чужом дворе, или в канал.

— Я Гарика пошлю, — Зина покивала, — спасибо вам.

— Рано еще спасибо говорить, — ба была сурова и серьезна, — это мы только начали. Сейчас я тут одним серьезным людям позвонила, посмотрим, что они найдут. Возможно, очень даже, еще придется кое-что сделать. Но это уже после того, как дело завершится. А пока ждем.