Роберт Говард - Василий Головачёв представляет: Золотой Век фантастики
— Тогда используй воду! Ты можешь добыть кислород электролизом!
Но спасательный корабль прилетит через годы. Им придется строить его совершенно заново, да еще переделывать конструкцию посадочной ступени. Для электролиза нужна энергия, для обогрева тоже. А у меня были только аккумуляторы.
Рано или поздно мои запасы энергии кончатся. Сэмми этого не понимал. Он был в еще большем отчаянии, чем я. Я не исчерпал списка своих прощальных посланий — просто перестал их посылать, потому что они сводили Сэмми с ума.
Видно, я слишком много раз проходил мимо статуи Джерома — и вот она пришла, надежда.
В Неваде, в трех миллиардах миль отсюда, в склепах, окруженных жидким азотом, лежат полмиллиона трупов. Полмиллиона замороженных людей ждут своего воскрешения, ждут того дня, когда врачи научатся размораживать их без риска для жизни, научатся устранять те нарушения, что вызваны ледяными кристалликами, пробившими стенки клеток в их мозгах и телах, научатся лечить те болезни, что убивали их.
Полмиллиона кретинов? А что им оставалось делать? Они умирали.
И я умираю.
В полном вакууме человек может прожить какие-нибудь десятые доли секунды. Если двигаться быстро, за это время можно сбросить скафандр. Без его защиты черная плутонова ночь за считанные мгновения высосет всё тепло из моего тела. И при пятидесяти градусах выше абсолютного нуля я буду стоять замороженный и ждать второго пришествия — врачей или Господа Бога.
…Солнце сверкнуло…
…И снова звезды. Нигде не видно той гигантской амебы, которой я не понравился вчера. А может, я смотрю не в ту сторону.
Мне бы хотелось, чтобы она успела спрятаться.
Я смотрю на восток, мой взгляд скользит по искореженной равнине. Боковым зрением я вижу посадочную ступень — целехонькую и неподвижную.
Скафандр лежит рядом со мной на льду. Я стою в серебристом одеянии на вершине черной скалы, неотрывно и вечно глядя на горизонт. Я успел принять эту героическую позу, прежде чем холод коснулся мозга. Лицом к востоку, молодой человек! Правда, я немного спутал направление. Но пар от моего дыхания заслонял тогда от меня мир, и я всё делал в безумной спешке.
Сейчас Сэмми Гросс, должно быть, уже на обратном пути. Он расскажет им, где я.
Звезды выплывают из-за горных вершин. Вершины гор, и волнистая равнина, и Джером, и я бесконечно погружаемся в черное небо.
Мой труп будет самым холодным за всю историю человечества. Даже исполненных надежды мертвецов на Земле хранят всего лишь при температуре жидкого азота. Это кажется страшной карой после ночей на Плутоне, когда пятьдесят градусов абсолютного дневного тепла рассеиваются в пространство.
Сверхпроводник — вот что я такое. Каждое утро лучи Солнца поднимают температуру и выключают меня, словно какую-нибудь обыкновенную машину. Но по ночам сеть моих нервов превращается в сверхпроводник. По ней текут токи, текут мысли, текут ощущения. Медленно, безумно медленно. Стопятидесятитрехчасовые сутки Плутона сжимаются в какие-нибудь пятнадцать минут. При таком темпе я, пожалуй, дождусь.
Я и статуя, и наблюдательный пункт. Ничего удивительного, что у меня нет эмоций. Но кое-что я все-таки ощущаю: тяжесть, навалившуюся на меня, боль в ушах, растягивающее усилие вакуума, приложенное к каждому квадратному миллиметру моего тела. Моя кровь не вскипает в вакууме. Но внутри моего ледяного тела заморожено напряжение, и мои нервы непрестанно говорят мне об этом. Я ощущаю, как ветер скользит по моим губам, словно легкий сигаретный дымок.
Вот к чему приводит нежелание умереть. Занятно будет, если я все-таки дождусь!
Неужели они не найдут меня? Плутон — небольшая планета. Правда, для того чтобы затеряться, даже маленькая планета достаточно велика. Но ведь есть еще посадочная ступень.
Впрочем, она, кажется, скрыта инеем. Испарившиеся газы снова сконденсировались на ее корпусе. Серовато-белое на серовато-белом: сахарная голова на неровном ледяном подносе. Я могу простоять здесь вечность, пока они не отыщут мой корабль среди бесконечной равнины.
Перестань!
Опять Солнце…
…Опять выкатываются на небо звезды. Те же созвездия всё снова и снова восходят в тех же местах. Теплится ли в теле Джерома такая же полужизнь, как и в моем? Ему следовало бы раздеться. Господи, как бы я хотел смахнуть иней с его глаз!
Хоть бы этот сверхтекучий шар вернулся…
Проклятье! Как холодно здесь.
Альфред Ван Вогт
ЧУДОВИЩЕ
Alfred Elton Van Vogt. The Beast. 1963
Перевод Ф. Мендельсона
На высоте четверти мили огромный звездолёт повис над одним из городов. Внизу всё носило следы космического опустошения. Медленно опускаясь в энергетической гондолосфере, Инэш заметил, что здания уже начинали разваливаться от времени.
— Никаких следов военных действий. Никаких следов, — ежеминутно повторял бесплотный механический голос.
Инэш перевёл настройку.
Достигнув поверхности, он отключил поле своей гондолы и оказался на окружённом стенами заросшем участке. Несколько скелетов лежало в высокой траве перед зданием с обтекаемыми стремительными линиями. Это были скелеты длинных двуруких и двуногих созданий; череп каждого держался на верхнем конце тонкого спинного хребта. Все костяки явно принадлежали взрослым особям и казались прекрасно сохранившимися, но, когда Инэш нагнулся и тронул один из них, целый сустав рассыпался в прах. Выпрямившись, он увидел, как Йоал приземляется поблизости. Подождав, пока историк выберется из своей энергетической сферы, Инэш спросил:
— Как по-вашему, стоит попробовать наш метод оживления?
Йоал казался озабоченным.
— Я расспрашивал всех, кто уже спускался сюда в звездолёте, — ответил он. — Что-то здесь не так. На этой планете не осталось живых существ, не осталось даже насекомых. Прежде чем начинать какую-либо колонизацию, мы должны выяснить, что здесь произошло.
Инэш промолчал. Подул слабый ветерок, зашелестел листвой в кронах рощицы неподалёку от них. Инэш взглянул на деревья. Йоал кивнул:
— Да, растительность не пострадала, однако растения, как правило, реагируют совсем иначе, чем активные формы жизни.
Их прервали. Из приёмника Йоала прозвучал голос:
— Примерно в центре города обнаружен музей. На его крыше — красный маяк.
— Я пойду с вами, Йоал, — сказал Инэш. — Там, возможно, сохранились скелеты животных и разумных существ на различных стадиях эволюции. Кстати, вы не ответили мне. Собираетесь ли вы оживлять эти существа?
— Я представлю вопрос на обсуждение совета, — медленно проговорил Йоал. — Но, мне кажется, ответ не вызывает сомнений. Мы обязаны знать причину этой катастрофы.
