Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал
Она отвернулась, на его заявление нет смысла отвечать.
— Сто-ойте! Немедленно остановитесь! Именем закона Лафим — остановитесь!
Им кричали совсем близко.
— Начинается кульминация нашей оперы, госпожа! Кто кого, — Рерих опять выглянул в окно. — Лоа, правь лошадей! Делаем стоянку! Посмотрим, чего они от нас хотят?
Он выпрыгнул из кареты, захлопнул за собой дверцу, экипаж зашатался — извозчик с мейстером спрыгнули тоже на горячий песок. Она осталась одна со страхами и переживаниями. Руки тряслись, она выбросила веер на подушки, вслушалась в стук копыт, команды наездников.
— Где она? Где она?? — орал знакомый мужской голос.
Тиберий Форт? Сам Тиберий Форт явился по их души!
— Она в карете? Вы все арестованы! Вы мои узники! Вы будете немедленно казнены! Мне все известно! Все!! — крики не прекращались.
Она с содроганием толкнула дверцу, ноги не слушались ее. Надо выйти! Надо посмотреть им в глаза!
Она съехала на подножку, ступила на раскаленный песок, солнце зависло в зените, не успело перемахнуть и половину дня. А уже яростно требуют ее смерти! А где же Тревор Ешкан? Он выслал за ними эскорт? Бьется в истерике над трупом сыночка? Рыдает и ноет?
— А вот ты… стерва!!
— Послушайте, Тиберий, вам не кажется, что вы перегибаете палку? Для таких обвинений нужны веские доказательства…
— Что?! Что ты, плебей, требуешь?! Доказательств?! Да ты смеешь после всего открывать рот? Стража! Взять его! — распалялся Форт, лицо его сильно покраснело, глаза в диком пожаре горят.
Солдаты качнулись в сторону Рериха, подчиненные адъютанта, в том числе и Лоа, потянулись к своему оружию. Не так-то просто загнать в угол мышь!
— Ах, вы еще сопротивляетесь? Палачи поработают над вами — я это обещаю! Вы ответите за Ламаса! Ответите за Жонака и Бародж! Сучьи твари, подстроили…
— У вас нет свидетелей, Форт! Нет улик!
— Мы раскопали ваше гнусное гнездо под Фодарской ареной, там вы пытали, ублюдки, Ламаса? Там? — пена выступила на его губах, тело крупно трясло.
— Ешкан конечно огорчен? — неожиданно злорадно осведомился Рерих.
Илена едва не свалилась в обморок возле кареты от неслыханной дерзости помощника. Святой Фодар, он разоблачил всех нас! Рерих проговорился!
— Ам… ат… ах-х… — выпученные бельма Форта наливались кровью. — Тру-упы! Вы — трупы! Вы убили его! Он упал и не пришел в себя! Вы убили его!
Боже мой, Форт спятил!
— Тревор рыдал над трупом… Потом схватился за сердце, упал и больше не поднялся. Сердечный приступ. Вы убили его! Вы — мерзавцы! Ублюдочное… — он завыл, затрясся. Стражники ошалело стояли в шоке. Пораженные безумной картиной.
На дороге останавливались и вглядывались в их сторону.
Рерих переступил с ноги на ногу — и двинулся вперед.
— Вы остались один Форт, так ведь?
Тиберий захлопнул рот, его передернуло от злобы.
— Вот значит, кто вами двигал, этот мерзавец, да? И что он вам наобещал? Трон? Место в магистрате? Палач будет рвать ваше тело на кусочки, Рерих! Не ждите пощады и быстрой смерти!
Рерих дьявольски ухмыльнулся.
— А известно ли вам, Форт, что полчища харзов в этот момент берут Нильф? Свергают губернатора Ложича и спешат к Лафиму!
— Да плевать мне на Ложича! Чего вы лыбитесь? Вы — покойник!
Рерих звучно и картинно расхохотался.
— Без Тревора вы мешок с костями, Тиберий! Разве такие шуты, как вы, могут править страной? Вы не умеете думать, поэтому подохните в пустыне!
— Ах, ты затраханный…
Рериха исказила гримаса ненависти.
— Ньеманн! — грозно вскричал он.
Илена отшатнулась, она и не заметила за крупами жеребцов, спрятавшегося председателя магистрата. Тот с осторожностью, хищно подошел с боку к Форту, Тиберий даже не обернулся, вельможа чересчур был уверен в собственной власти над событиями, уверен в подчиненных и страже. И очень зря!
Ньеманн выхватил из-за пояса нож, и пока изумленный Форт оборачивался, всадил лезвие старику в спину, по самую рукоять. Захрипев и закашляв кровью, Тиберий рухнул на песок, покатился с песчаного холма.
— Спокойно, господа! Возвращайтесь в магистрат! Ньеманн распорядитесь назначить старшего в эскорте! — четко командовал Рерих.
Илена шокировано констатировала новый факт: у адъютанта спланировано и схвачено и доведено до ума. Ньеманн заблаговременно подключен в их игру. Крепко зажат в их руках! Сплошная паутина заговора.
— А вы так переживали, госпожа! — платоническая улыбочка.
Лоа тихо закончил:
— Нечисть подберет.
Илена с отстраненным ужасом посмотрела на окровавленный труп Форта. Магистрат низвергнут!
Они сидели на террасе, и пили чай.
Разговора с председателем Ньеманном не клеилось, Илена никак не могла забыть поступка, совершенного таким слабым и безобидным на глаз человеком. Это еще раз доказывает то, на что способен человек, когда им движет такой интриган, как адъютант Рерих. Обычный, простодушный и трусоватый чиновник в мгновение ока обернулся в коварного изменника. В бездумную марионетку. Илена не знала, понимал ли Ньеманн того, чего натворил? Сознательно ли пошел на преступление или под руководством чужой воли? Даже чар? Не надо долго думать и решать — и так ясно, кто на самом деле стоял за всеми грязными делишками, кто манипулирует игрой за кулисами спектакля. Адъютант Рерих либо мейстер Лоа? А может оба?
Ньеманн развалился в плетеном кресле, купался в заходящих лучах солнца и преспокойно прихлебывал себе чаек. Безмятежный веселун, если не давать ему в руки холодного оружия. Интересно, ради чего Ньеманн пошел на преступление? Неужели только ради денег и власти? Зачем ему та власть? Его трудно представить на месте Тиберия Форта или Тревора Ешкана. С него вышел бы купец или торгаш пряностями, но не тиран и игрок большой политики. Абсурдный нонсенс. Куда лез Ньеманн, он и сам толком не догадывался? Но что произошло, то произошло, события не обратишь вспять. Придется привыкать к новым лицам и ситуациям.
— Э-эм… сколько вы думаете, госпожа, пробыть за городом? — чиновнику не ловко, но он ничего не мог с собой поделать.
Илена ощущала в его обществе себя не лучше.
— Дня два-три. Пускай уляжутся волнения в стране. — На губах терпкий привкус. Чай довольно-таки горьковат, надо будет попросить служанку отныне бросать побольше меда.
Они снова помолчали. Адъютант с мейстером в постоянных заботах, Илене в последнее время не удавалось завести с ними разговора на нужные темы: Рерих в любом случае куда-то ускользал, скорее всего, нападение на Северное Королевство Людей его абсолютно не интересовало, хотя ей следовало настаивать. Давить на него и требовать повиновения, ведь они всего-навсего ее подчиненные, обязанные беспрекословно ей подчиняться. Она долго раздумывала, необходим ли ей вообще марш на север? Стоит ли затевать войну с северянами? Но понимала: либо она отважится первой нанести удар, либо Альвинский, ее бывший герцог-муженек, поведет на юг свою Королевскую армию. Армия без короля! Вопрос времени. У них есть серьезный шанс опередить противника и ударить с неожиданностью.
