Пол Макоули - Ангел Паскуале: Страсти по да Винчи
— Они поймут по горящему мечу.
— Тогда, наверное, придется обойтись и без меча. Я хочу сделать нечто новое… — Паскуале был смущен. Обычно он любил поговорить о задаче, которую поставил перед собой, но сейчас был не пьяный разговор в таверне, а откровение. Он признался: — Я не знаю, с чего начать.
Никколо сказал:
— Полагаю, как и в писательском деле, начало самое сложное в картине. Погоди-ка. Что там такое?
Из ворот палаццо выехал экипаж. Один из новомодных. Его тянула одинокая лошадь, сам экипаж был больше в высоту, чем в длину, — увеличенный в размерах, поставленный вертикально гроб, зажатый двумя большими колесами. Возница свесился с высокого сиденья, чтобы сказать что-то стражнику, затем лепестки круглой двери разошлись и показался человек.
Это был толстый коллега Рафаэля, специалист по животным, Джованни Франческо.
Он влез в экипаж, и тот тут же тронулся. Как только он проехал мимо их арки, Никколо выбежал на улицу и остановил vaporetto со свободной пассажирской скамьей. Он прокричал вознице, что, если тот сумеет следовать за экипажем, получит неплохую награду, и замахал Паскуале:
— Покажи этому доброму человеку свой кошелек.
— Никколо…
— Быстрее! Мы его упустим.
Возницу, сгорбленного человека с надвинутым на лицо капюшоном, кажется, убедил флорин, сверкнувший среди горстки меди, он велел им сесть сзади и запустил машину, как только они забрались.
Маленькое vaporetto загрохотало вниз по виа де Джинори и обогнуло симметричную церковь на площади Сан-Джованни, которая сверкала чистым белым цветом в перекрещенных лучах фонарей с линзами, горящих по периметру фундамента. Котел vaporetto, подогреваемый мягким прусским углем, выводил одну-единственную печальную ноту, широкое облако отработанного грязного пара тянулось за ними в ночном воздухе, словно знамя. Паскуале с Никколо вцепились в перильца по бокам скамьи, подскакивая и стукаясь, пока безрессорные колеса грохотали по плиткам и римским булыжникам. Они проехали всю виа Романа, оказавшись в потоке, двигающемся на восток и на запад через Старый рынок, где экипажи, телеги и vaporetti обгоняли друг друга под звон колокольчиков и вой паровых свистков, под крики и проклятия возниц.
Никколо высунулся и закричал вознице, чтобы тот ехал как можно быстрее, на что возница огрызнулся:
— А что я делаю, синьор? Не думайте, что я ничего не смыслю в своем ремесле.
— Конечно, конечно, друг мой.
— Еще чуть-чуть, и привод лопнет. В новых машинах ремни, знаете ли, укреплены кованым железом, но эта модель одна из первых, в ее ходовых частях нет ничего, кроме дерева. К тому же дорога и так не слишком хороша для ее колесных валов.
— Лошадь, дорогой мой, шла бы быстрее. Я подумываю, не найти ли лошадь.
— Пожалуйста, если вам угодно, но я именно тот человек, который доставит вас в нужное место без задержки. Не волнуйтесь, я не упустил из виду ваш экипаж. Похоже, он направляется к реке.
— Мы же не можем бежать за ним всю дорогу, — сказал Паскуале.
Никколо обратился к вознице:
— Этот проклятый пар закрывает мне обзор. Надеюсь, вы едете за тем экипажем.
— Я тот, кто вам нужен, — повторил возница. — Вон он, видите, движется прямо по виа Калимара. Не беспокойтесь, он поедет через реку по Понте Веккьо.
— Если бы я его видел своими глазами, то был бы куда спокойнее, — ответил Никколо.
Паскуале высунулся наружу и, вглядываясь сквозь клубы пара, различил высокий силуэт черного экипажа впереди, довольно близко. Возница был прав. Они медленно потянулись в веренице других экипажей мимо лавчонок, стоявших по обеим сторонам моста. Лампы, подвешенные высоко над дорогой, излучали холодный яркий свет, двери лавок, в основном мясных и кожевенных, светились теплым желтым. Фрески на их каменных фасадах поблекли под слоем грязи и копоти. Между медленно ползущими экипажами сновали люди, предлагая возницам и пассажирам еду, питье и произведенные с помощью машин безделушки. В какой-то момент весь поток экипажей замер, и у возницы vaporetto появилась возможность загрузить новую порцию топлива. Паскуале снова высунулся наружу и увидел верх черного экипажа, от которого их отделяло полдюжины других транспортных средств, о чем он и сообщил Никколо.
— Он повернет налево после моста, — прокричал Никколо вознице, который кивнул в ответ.
Посреди моста в ряду лавок было незастроенное место. Проезжая его, Паскуале успел бросить взгляд на главный канал Арно. Большой двухмачтовый корабль, весь в огнях, шел со стороны Сардинии вверх по течению к новым докам. Это была «Царица Святого Розария», влекомая угольным буксиром с гребными колесами; завершался ее долгий путь из Новой Флорентийской Республики с Дружеских островов. Прохожие останавливались поглядеть, как она выплывает из темноты. Паскуале охватило сильное волнение. Потом vaporetto передвинулось вперед, с шипением выпуская пар, и он больше не видел корабля.
Съехав с моста, экипаж повернул налево, как и предсказывал Никколо.
— Едва ли он направляется в Палаццо Питти, — пояснил журналист, — а выше по реке только лачуги мануфактурных рабочих и сами мануфактуры. Если нашему толстяку было бы нужно туда, он остановился бы на мосту и пошел пешком, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание.
Экипаж еще раз свернул налево, на темную пыльную дорогу, с обеих сторон обсаженную кипарисами, которая тянулась по краю долины к южной стене. Трещали сверчки, полная луна низко висела над долиной, почти красная в дыме мануфактур. Vaporetto двигалось за экипажем на почтительном расстоянии, котел бурлил.
Наконец экипаж подъехал к воротам в ограде, окружавшей обширное поместье. Арку запертых на засов ворот венчал стоящий на задних лапах лев. Возница vaporetto проехал дальше, не замедляя хода, и Паскуале успел в последний момент стянуть Никколо со скамьи. Джованни Франческо высунулся из окна экипажа и разговаривал со стражником в штатском.
— Ради Христа, нам нельзя показываться ему на глаза! — воскликнул Паскуале, когда Никколо попытался встать. — Если нас заметят, мы пропали.
— Я хочу видеть, что он делает.
— Подъезжает к вилле, надо думать. Не высовывайтесь!
— Ты должен научиться никогда не доверять очевидному, — сказал Никколо, но остался сидеть внизу.
Как только они отъехали на безопасное расстояние, Паскуале велел вознице остановиться и развернуться. Никколо спрыгнул на землю и сказал, чтобы Паскуале отдал вознице всю мелочь.
— Жди нас здесь, — обратился он к вознице, — и тогда вместо этих монет получишь наш флорин.
— Я весь ваш, синьор.
— Я вижу. Идем, Паскуале.
