Олаф Локнит - Проклятие Змея
Безвредное наваждение являло собой королевскую процессию, непринужденно шествовавшую мимо нашего лагеря. Караульные недаром подняли шум — при виде эдакого феерического спектакля нервы могли сдать не только у впечатлительных варваров, но и у привычных к любым чудесам волшебников (да вы посмотрите на Тотланта — стигиец стоит раскрыв рот, словно ребенок, которому показывают фокусы!). Чтобы картина была полной, надо заметить, что черная стена леса теперь заместилась фасадом огромного пышного здания неизвестной мне архитектуры — квадратные колонны, восседающие в мраморных креслах статуи, на стенах видны иероглифы, которые я сразу распознал: кхарийская письменность. Иллюзия достоверности происходившего была бы полной, не пробегай по силуэтам людей и стенам высоченного легкие волны, словно от горячего воздуха.
Однако, вовсе не призрачный дворец привлекал всеобщее внимание. У дальнего края обширной поляны, со стороны Восхода, из воздуха появлялись человеческие и конские фигуры, каковые с величавой торжественность проходили вдоль «фасада», будто по городской площади, а затем с той же легкостью растворялись в пустоте на другой стороне прогалины. Умопомрачительные доспехи сверкали золотыми насечками и самоцветами, шлемы украшали цветные плюмажи из птичьих перьев, колыхались багровые, пурпурные и темно—синие плащи бородатых всадников, пешие вели на поводках пантер и леопардов, лениво протопал белый слон, с вульгарной роскошью украшенный лентами, вышитой попоной и легкомысленным бантиком на хвостике.
Засим, в полной тишине, мимо онемевших зрителей покатили боевые колесницы, промаршировали трубачи с начищенными боевыми буцинами, снова появились поводыри животных — теперь вместо привычных хищных кошек призрачную «площадь» наводнили какие-то здоровенные ящерицы в намордниках и чудовищно большие насекомые наподобие богомолов, которые в то же время, несли в седлах седоков. Наверное, давно вымершие боевые животные времен Ахерона...
И вот — кульминация. Морозный воздух породил высокую колесницу, запряженную восьмеркой белоснежных лошадей. Повозку украшал собой величественный господин с рыжей бородой лопатой — если я ничего не путаю, мы его уже видели прошлой ночью в «небесном окне». Тразарих?..
Рядом с древним царем, облаченным в золотой панцирь и сияющую бриллиантовую диадему, стояли прелестные темноволосые девицы в простеньких белых столах — девы-призраки доставали из круглых чаш монеты и швыряли их на «мостовую», вероятно одаривая подданных бесплотного государя.
Но если «государь» был бесплотен в полной мере, то монеты оказались самыми настоящими...
Колесница исчезла, а с ней пропало и видение дворца — будто свечу задули. Нас вновь окружал дикий хвойный лес. Один из дружинников-вези оказался смелее других. Нагнувшись, он пошарил ладонью в невысоком сугробе, вытащил монету и громко объявил:
— Чтоб меня галиурунны сожрали! Золото!
— Всем стоять! — яростно заорал Конан, понимая, что сейчас может произойти. Люди бросятся собирать деньги, а этого допустить нельзя!
— Не трогать! Отойдите!
— Слышали, что сказал великий рикс?! – в тон киммерийцу взревел Геберих. — Назад! Алгимунд, отдай монету! Ну?!
Алгимунд подчинился. Подошел к своему военному вождю и молча вручил Гебериху тяжелый кругляш. Тот передал его Конану.
— Десятники! — скомандовал король. — Соберите все золото, что найдете и оставьте в мешке у костра! Если кто утаит хоть одну монету — собственными руками башку снесу! Нам не нужно золото призраков!
Десятники аквилонского отряда и вези, прихватив факела бросились на поиски. Пока они копались в снегу, Тотлант отобрал у Конана золотой артефакт, зажег у себя над головой магический огненный шарик-фонарь и пристально рассмотрел добычу.
— Грандиозно, — выдохнул стигиец, вертя в пальцах драгоценный кругляш. — Сколько столетий минуло, а она как новенькая... Знаете, чем нас одарили?
— Монетой, — справедливо сказал Конан. — Кхарийская, надо думать?
— Правильно думаешь. Да только монета сия весьма необычна! Отчеканена казначейством Пифона во времена правления императора Ахтонотепа Четвертого из шестнадцатой династии правителей Ахерона. Не забудьте, детство и молодость я провел в Стигии, нас весьма неплохо учили истории кхарийских предков, поэтому и разбираюсь в подобных тонкостях... Ахтонотеп был сотым кхарийским императором и его коронация была отмечена грандиозными по своему размаху торжествами. Это так называемая «коронационная» монета. Чистейшее золото, без примесей. Таких монет отчеканили очень мало. Знаете сколько?
— Тысяч десять, — пожав плечами, предположил я.
— Ха-ха! Ошибаешься! Семьсот семьдесят семь!
Семерка и тройка для кхарийцев были священными числами, они верили в нумерологию — магию чисел. Сами понимаете, три раза по семь, при сложении получается двадцать один, а два и один — это три... И так далее. Однако, соль тут вовсе не в нумерологии. Эти монеты, конечно, могли служить и банальным средством расчета на базаре, но изначально они предназначались в подарок родственникам и приближенным императора. На каждую монету наложено заклятие благополучия. Монета-талисман, оберег. Притягивает счастье, золото, отпугивает злых духов.
До наших дней в Стигии сохранилось только девять экземпляров, еще два — в сокровищнице короля Немедии, последние пять находятся во владений гиперборейской Белой Руки. Остальные утеряны. Вернее, были утеряны... Эта монета — подлинная. Я ясно различаю заклинание. За одну такую денежку Черный Круг отвалит тебе целое состояние, поскольку она несет в себе забытую магию Ахерона!
— Н-да, щедрые привидения обитают на Вадхейме, — заключил киммериец. – Бесплотный Тразарих, оказывается, швырнул нам «целое состояние»! Не пожадничал. Давайте глянем, чего там десятники насобирали. И потом, Тотлант, как призраки могут разбрасываться всамделишным золотом?
— Понятия не имею, — мрачно ответил стигиец. — Боюсь, это лишь цветочки — ягодки нас будут ждать завтра.
— Уже сегодня, — заметил Темвик, посмотрев на светлеющие небеса. — Утро наступает. Результаты поисков привели Тотланта к смятению чувств — наши киммерийцы и вези нашли в сугробах еще триста восемь «коронационных монет» императора Ахтоиотепа. От кожаного мешка, в который было собрано древнее золото, так и пыхало магией: пробегали змейками синие и розоватые искорки, посверкивала золотистая волшебная аура. Тотлант сказал, что это не опасно, но дотрагиваться до мешка не разрешил.
— Это золото принадлежало Нифлунгам, — тоном записного пророка сообщил Руфус, с подозрением глядя на мешок. — Я не исключаю, что проклятие Тразариха может перейти к новому носителю вместе с любой вещью, взятой из клада. Заберешь единственную монетку — и тотчас получишь все беды и несчастья скопом.
