Аня Чеблакова - Смерть волкам
Ригтирн кое-как поднялся на ноги и, развернувшись, неловко побежал вверх по лестнице. Он ворвался в комнату и захлопнул за собой дверь за секунду до того, как в неё изнутри ударили когти.
Дверь содрогнулась и затрещала, как будто в неё бросилась не волчица, а тигр. Хрипло вскрикнув, Ригтирн навалился на дверь спиной, распластавшись по ней и схватившись обеими руками за косяки.
Раздался скрип ступеней под лапами отходящего, чтобы прыгнуть, зверя, а потом волчица с рычанием снова бросилась на дверь. Дерево затрещало, заскрипело. Упираясь ногами в пол, Ригтирн всем весом навалился на неё. Мысленно он молил, кричал о помощи.
Зверь снова ударил в дверь. Снова. И снова. Дверь стонала, но не поддавалась, хотя на пятый удар петли завизжали и гвозди, державшие их, почти вылетели из своих пазов. Ригтирну казалось, что он физически чувствует злость и голод зверя. В поле его зрения попала висевшая на стене фотография родителей.
"Отец, помоги мне, мама, кто-нибудь... - успел подумать Ригтирн, как вдруг волчица снова, с диким победным рёвом, бросилась на дверь и окончательно выбила её. Ригтирн упал на пол, придавленный дверью. Волчица перелетела через него и приземлилась на все четыре лапы на другой стороне комнаты. Её когти глухо застучали по полу, пока она разворачивалась к Ригтирну.
Он столкнул с себя дверь и поднялся на колени. Волчица с другой стороны комнаты смотрела на него. Ригтирн ожидал, что её глаза не будут выражать ничего, как обычно у зверей, но он ошибся.
Глаза волчицы были полны ярости и в то же время спокойной уверенности в том, что Ригтирну не убежать. Её взгляд был настолько осмысленным, не по-звериному выразительным, что юноша в ужасе застыл на месте.
Шерстистые губы зверя скользнули вверх по дёснам, и утробное тихое рычание, вырвавшееся из-за оголившихся зубов, внезапно отрезвило Ригтирна. На него словно вылили ведро холодной воды. Он тряхнул головой и пошатнулся.
Волчица стремительно ринулась на него, одним прыжком перелетев через всю комнату, но Ригтирн успел вскочить на ноги и отпрянуть в сторону. Когти волчицы скрипнули по полу, сама она разозлено зарычала, а Ригтирн выбежал уже в сени. Ум его был удивительно ясен. Он даже не забыл сорвать с крючка куртку, в кармане которой были ключи. Вырвавшись на крыльцо, он захлопнул дверь, и в тот же миг в неё с другой стороны глухо ударило чудовище.
Да, входная дверь было не такой хлипкой, как та, что вела в подвал! Ригтирн быстро запер её и сошёл, а, вернее, свалился с крыльца. Он догадался, что оборотень не станет биться в дверь всё время и наверняка очень скоро обратит внимание на окна. Сорвавшись с места, он бросился к ближайшему окну и захлопнул ставни, закрыв их на задвижку. Потом побежал к другому, к третьему, и вскоре все окна первого этажа были закрыты. Слышно было, как внутри беснуется и воет зверь. Грохотала падающая мебель - в своей чудовищной ярости Веглао крушила собственный дом.
Ригтирн, пятясь, отступил на несколько шагов. Освещённый луной дом стоял неподвижно, но изнутри доносился такой ужасный шум, что Ригтирну казалось, что дом шатается. Он подумал о том, как гибнет всё их скромное добро, и вздохнул. А в следующую секунду он словно очнулся - ведь это его сестра... Это её он запер в доме, это она пыталась его убить...
Ригтирн со стоном схватился за голову и упал на колени. Раскачиваясь, как безумный, он просидел так почти минуту, а потом свалился ничком на землю и громко, отчаянно зарыдал.
9
Октябрь близился к концу, и солнце показывалось всё реже. Дожди теперь шли каждый день, грунтовые дороги размыло, а немногие опавшие листья медленно расползались в липкую коричневую кашу. Воздух становился всё холоднее, по утрам на лужах можно было увидеть тонкую, в волосок толщиной, ледяную корочку.
В один из таких дней дядя Гвеледил рано утром вышел из своего дома. Он немного постоял на крыльце, глубоко дыша свежим прохладным воздухом, который пах дождём и грязью, а потом направился по тропе к дому Ригтирна. За неделю, прошедшую после полнолуния, юноша выходил из дому всего три-четыре раза - один, чтобы забрать зарплату, остальные - за водой или дровами. Девочку же Гвеледил вообще не видел - возможно, она и выбиралась из дома, но только по ночам... От этой мысли старого точильщика передёрнуло - всё-таки непросто привыкнуть к тому, что знакомый ребёнок в одночасье превратился в зверя.
Потемневший от осенних дождей дом Лантадика Нерела, казалось, плыл в густом белом тумане. Гвеледил поднялся на крыльцо и постучался в дверь. Ригтирн открыл не сразу, а когда открыл, его пожилой друг ахнул от потрясения:
- Ригтирн! Да ты поседел, сынок!
Виски Ригтирна и в самом деле стали белыми, как клубившийся на улице туман. Он провёл рукой по лбу, ранние морщинки на котором стали за последние дни ещё глубже, и протёр глаза.
- Здравствуй, - тихо сказал он. - Прости за мой вид, я плохо спал. Ты заходи, я угощу тебя чаем.
Гость прошёл в прихожую, тщательно вытерев подошвы сапог о тряпку, заменявшую коврик у дверей, и затем зашёл в кухню. Пока Ригтирн подливал горячей воды в заварочный чайник, Гвеледил повернул голову и ещё раз посмотрел в прихожую, где к стене была прислонена выбитая оборотнем дверь погреба.
Ригтирн перехватил его взгляд и тяжело, со стуком, поставил чашку на стол. Гвеледил поднял голову, посмотрел подслеповатыми глазами на Ригтирна и несмело спросил:
- Как Веглао?
Ригтирн медленно опустился на табурет. Только сейчас Гвеледил понял, что юноша двигается с трудом, как будто ему было больно.
- Я думал, она не выживет, - произнёс он наконец. - Утром я нашёл её без сознания, истекающей кровью. Она ещё долго не приходила в себя.
Гвеледил ещё раз оглядел комнату. Он отметил, что куда-то исчезли все стулья - остался только тот, на котором сидел он, и табурет Ригтирна. Обои на стенах были разодраны когтями вместе со штукатуркой под ними. Царапины были и на досках пола, и на столешнице. Окно изнутри было разбито, и подоконник исполосован царапинами. Гвеледил кивнул в сторону прихожей:
- Дверь ещё можно починить?
- Полагаю, да, - холодно ответил Ригтирн.
- Но в следующий раз она снова выбьет её, - в голосе Гвеледила не было вопросительной интонации. Он вздохнул и беспомощно развёл руками:
- Со мной вчера разговаривал староста. Похоже, это единственный выход, Ригтирн. Через три недели полнолуние. Девочку придётся отправить в ликантрозорий.
Лицо Ригтирна оставалось непроницаемым, но в его зелёных глазах, когда он взглянул на соседа, промелькнул такой гнев, что мужчина почувствовал мгновенный промельк страха - а ведь он был ветеран войны, и испугать его было не так-то просто.
