Роман Хаер - Бравая служба
«Так что я уже голову сломал, думая, чем удивить весь лес. Как обычно, в степи бизонов загонять – совсем не то…» – закончил кандидат в кошачьи вожди свой рассказ.
«Понятно», – задумчиво ответил я.
«Ну, зато теперь гора с плеч», – весело подытожил Рыжик.
«Это почему?» – поинтересовался я.
«Ты же теперь тут. Придумаешь что-нибудь», – сказал рыжий кандидат в начальники и решительно уложил голову на мои колени.
На лесной поляне, прямо на траве, сидел слегка обалдевший джисталкер и машинально чесал за ушком огромного рыжего кота, который доверчиво уложил покрытую шрамами голову человеку на колени. Кот блаженно жмурился, ни о чем конкретном не думая, и в его груди начало зарождаться довольное басовитое урчание. Джисталкер запустил руку в густую шерсть на шее рыжего неженки, и в его голове вертелась странная мыслишка. Мысль эта была не совсем о коте, скорее думка касалась самого джисталкера и в общем и целом всей жизни как таковой. Если отсечь все лишнее, то эту мысль можно сформулировать примерно в таком виде:
«Интересно, почему на мне всегда либо кто-то ездит, либо что-то возят. Может быть, на самом деле я – конь?»
Работа 3
Технико-подготовительная
Чем больше техники – тем больше работы…
Горькая правда о замене коня тракторомВ принципе, в нашей жизни нет ничего сложного. Даже, казалось бы, сложнейшие научные разработки оказываются достаточно просто понимаемыми, если вдумчиво подходить к изучению предмета и иметь приличную теоретическую базу. А уж если начинают говорить об искусстве или же, к примеру, о той же литературе – и неожиданно возникает явление, которое вроде как понимается только «избранными», в моей голове тут же начинает зарождаться убеждение, что происходит примитивное надувательство, имеющее одну цель – мой карман. Нет, я, конечно, не отрицаю некоторой «избранности», только склонен это явление назвать по-другому – общее информационное поле. Вот почему многие считают, что если сложно понять разговор эстетствующей братии, то те явно ведут «высокоинтеллектуальные беседы», но если тем же ребятам непонятен сленг «псов городских окраин», занимающихся делом под сочным названием «гоп-стоп», то они «быдлят и по фене ботают»? Я ни в коем разе не против «эстетов» и не за «гопников» – я ратую за справедливость!
Кстати, вернемся опять же к карману, имея в виду банковский счет либо наличность в кошельке. И «эстеты», и «гопники» стремятся к нему самым простым способом – показывая свое над вами превосходство. И если в первом случае вы платите добровольно (поддавшись моде или пиар-кампании), стремясь приобщиться к «высокому», то во втором эпизоде платеж происходит под принуждением, к примеру, физической расправы (хотя и там бывает такое, что платят просто от стремления «приобщиться», что тоже достигается так называемыми «непонятками»). Ну так вот, я не вижу принципиальной разницы в насилии над личностью, осуществляемом инфорударами по головному мозгу или физударами по болевым точкам на теле.
Вовсе не о том хотел сказать, но увело что-то в сторону мою мысль (мозговая деятельность – штука достаточно непредсказуемая). Повторюсь – в жизни нет ничего очень уж сложного, если думать в нужном направлении и иметь четкую задачу. А для того, чтобы большая задача была правильно поставлена, ее надо грамотно разбить на части.
Вернемся к нашим… котам. Разобьем задачу на подзадачи. Чтобы достичь нужного результата, надо оказать некоторое воздействие на окружающую действительность. Какой нам нужен результат? Правильно – Рыжик должен стать Вожаком. Что для этого необходимо? Выдвижение-выкрикивание. Как достигнуть выдвижения? Кошачью общественность надо удивить.
Часть вторая. Чем можно удивить кошачью общественность? Необычной охотой, что понятно, – обычной удивить невозможно. Необычное – это либо героическое что-то, либо экстремальное, а чаще и то и другое совместно. Первая мысль, которая приходит мне в голову при выборе дичи, – динозавр. Оставим как рабочую версию.
Далее – если я напрямую помогу Рыжику убить динозавра, это котов ничуть не удивит (как не удивило то, что я расстрелял раптора, сидя на ветвях дуба). Следовательно, Рыжик должен завалить гигантского зверя самостоятельно.
В честной драке Рыжик раптора не одолеет – это факт. Значит, надо придумать что-то не совсем честное (по отношению к дичи). Каким образом лесной кот может получить преимущество над огромным ящером? Если правильно спланировать место и время схватки. Далее – если все правильно организовать, особого значения размер дичи не имеет, а значит, можно поохотиться не на большого велоцираптора, а, к примеру, на огромного тираннозавра. Ибо если предстоит честный бой, то не имеет значения кто по ту сторону баррикад, раптор или пострашнее зверек, а если нечестный – то фактически точно такая же картина со знаком «минус». А чем крупнее побежденный зверь, тем значительнее удивление кошачьей общественности, что в результате увеличивает вероятность достижения нужного конечного результата (огромного количества выкриков: «Вожак!»).
Значит, решено – охотиться будем на тираннозавра, и Рыжик его должен убить самостоятельно или хотя бы нанести добивающий удар.
Примерно в таком направлении я думал, сидя на полянке и гладя довольно урчащего рыжего бездельника. План окончательно дозрел в голове минут через десять, и я изложил его Рыжику. После этого мы еще минут двадцать обсуждали всякие тонкости, а потом встали, распрощались и отправились каждый по своим делам.
Ситуация с Большой Охотой тоже оказалась сложной лишь на первый взгляд. На самом деле все можно было организовать достаточно просто. Но понятие «просто» вовсе не подразумевает отсутствие трудоемкости. И поэтому следующую неделю я пахал, как конь, готовя предстоящее шоу под названием «Большая Охота», где в роли звезды предстояло блеснуть моему другу Рыжику, а в качестве аплодисментов были запланированы восторженные выкрики кошачьей общественности, заключающиеся в одном слове: «Вожак!»
Отойдя на приличное расстояние от Рыжика, я дождался первого сигнала о разрядке, которое подал датчик состояния теплоэлектрической оболочки, и вколол себе компенсирующую инъекцию. Через минуту вывалился из гашек-камеры зала старта родной фирмы и затряс головой, приходя в себя. Когда зрение вернулось, я увидел презабавную картину.
Рудольф Иванович мерил Леночкой джикамеру. Как иначе назвать то, что он вытворял с несчастной секретаршей боевого тринадцатого отдела, я не знаю. Вокруг стояло около двадцати сотрудников, и все вразнобой давали шефу полезные советы. Происходящее меня заворожило, и некоторое время, не вмешиваясь в процесс измерения, я наблюдал за всем этим безобразием.
