Джал Халгаев - Книга Мёртвых
— Что?
— Ну вот, ну вот, о чем я и говорил! Можешь не перебивать, а? — мужчина вздохнул и продолжил: — Итак, пошли дальше. Как я сюда пробрался? Очень просто: приподнял дверь за ручку, и замок открылся. Кстати, позови плотника, женщина, так ведь и до незваных посетителей дойти может! — он сделал паузу, прочищая горло. — А ты чего стоишь-то? Совести у меня нет, не бойся, но все равно как-то неудобно разговаривать с человеком, стоящим на ногах, и особенно если в руках у него раскаленная кочерга!
Нашарив левой рукой валяющийся рядом табурет, желтоглазый подтолкнул его к Селесте и призывно махнул рукой.
Женщина отрицательно мотнула головой, покрепче перехватывая кочергу.
— Сядь! — внезапно рявкнул незнакомец, и она против воли плюхнулась на деревянную сидушку. — Вот так-то лучше, — спокойно кивнул он. — Итак, Селеста, ты меня помнишь?
— Н-нет, — сглотнув, пробормотала она.
— Эх, что за времена? Неужели я настолько постарел, э? Что, хорошенькие дамы уже забывают меня после первой же встречи? Хотя ладно, молчи, вечно я слишком много болтаю. Знаю, пора от этого избавляться, но что ж поделаешь, харизма из меня так и прет. Наверное, поэтому я не могу относиться ко всему с должной серьезностью, — он вздохнул. — Держи. Может, хоть это освежит тебе память.
В воздухе мелькнуло нечто маленькое и круглое. Ойкнув, Селеста сложила ладони лодочкой, выронив кочергу, и едва поймала вещицу, прежде чем та упала на пол.
В ее руках оказался мужской перстень с удивительно глубоким черным камнем, внутри которого будто клубились мрачные тени.
В голове Селесты тут же вспыхнуло приснившееся ей месяц назад воспоминание о падении Шаййена и смерти Нерта Однорукого. Ее душу обуял страх. Если прямо перед ней сидит тот, кто убил одного из самых сильнейших магов человечества, то какова ее судьба? И зачем она ему вообще? Лишний свидетель? Тогда почему он сразу ее не убил, почему тянул так долго?
Тряхнув головой, она прогнала плохие мысли и решила выслушать «гостя».
— Поедим? — пока она рассматривала перстень, предложил оборотень.
— Нет, я уже ужинала.
— Ужин ужином, а ночные пожирунчики — дело святое, — совершенно спокойно фыркнул он и поднялся. — Я тут соизволил немного покопаться в твоих погребках, да и с собой кой-чего притащил, так что прошу на кухню. Ты не подумай, я не приказываю, но отказываться не вежливо.
Его глаза угрожающе сверкнули в полумраке комнаты, и Селесте ничего не оставалось, кроме как последовать за ним и сесть за стол перед приличной тарелкой съестного.
— Оно ведь холодное, — заметила женщина, по привычке поправляя вилку.
— Так и надо. Ешь, заодно и поговорим. Вернее, я буду говорить, а ты слушай и вникай. Я вовсе не хочу принуждать тебя делать что-то против воли. Скажем так, за сорок лет своей жизни я кое-что да понял и совершенно уверен: чтобы люди все сделали правильно, надо убедить их в выгодности дела.
— Вот как? Мы виделись в первый и последний раз уйму времени назад, и ты у меня на глазах убил хорошего человека! А еще!.. — женщина запнулась.
Желтоглазый поморщился, будто она ударила его по лицу.
— А еще я оборотень, да. И что?
— И что? Ты вырвал Нерту челюсть, и вся его семья погибла!
— Вот только не надо ля-ля! Его семья погибла не по моей вине, не я настроил великанов на разгром. Нерт сам виноват, во всем!
— О чем ты?
Гость вздохнул. Несколько секунд он молчал, елозя вилкой по своей тарелке и издавая такие противные звуки (в смысле, вилкой), что по спине бежали мурашки, а потом сказал:
— Этот камень, Амнел — вещь высшей силы. Могущество, скрытое в данной безделушке запросто может похерить весь мир и отправить его к Холхосту на закорки, и если перстнем завладеет такой дурак как, например, я, то готовьтесь к концу света. Я-то его сюда и притащил. Представь мое удивление, когда я просыпаюсь утром, а его нет! Отпущу кровавые подробности моего преследования, но я, в конце концов, узнал, что его украл некий Нерт. Узнаешь имечко?
— Я тебе все равно не верю.
— Ха! И правильно. Я сам всегда говорил, что доверять стоит только себе, однако ж от истины никуда не денешься: ваш добрый маг — вор и убийца, каких еще надо поискать. Всю свою славу этот лживый ублюдок отгрохал на могуществе Амнела, сам бы он даже чашку не склеил своими силами. В ваших глазах он выглядел героем, а сам за спиной своего народа строил козни и учинял беспорядки, лишь бы добиться еще большей власти. Сама посуди: если кто-то предотвратил войну, то кем он станет для людей?
— Героем, — тут же ответила Селеста, замечая, что съела уже целую половину своей порции, даже не заметив этого.
— Правильно. Но если «герой» сам эту войну и затеял, что тогда?
Она не ответила, пораженная тем, что самый взаправдашний сказочный оборотень ведет с ней простую человеческую беседу. Всего она могла ожидать от зверя, даже кишок, натянутых на шею, но чтобы так просто…
— Можешь не верить, но ты видела, на что способен этот камешек.
— Тогда почему он не смог остановить великанов? Почему не убил тебя?
— Просто я живучий, — расплылись в хищной улыбке губы оборотня. — Да и Нерт дебил, так что все в порядке. Полный потенциал Амнела раскроет лишь тот, кто знает, как им пользоваться, Нерт же едва не привел всех вас к огромной-огромной заднице. Ты ешь, ешь, полезно, а насчет фигуры не беспокойся, она у тебя итак отличная. Так бы и съел, только костями подавиться страшно.
Селеста напряглась, и это не скрылось от гостя.
— Не бойся, это я так шучу. Плоско, да? Моя жена всегда мне говорила, что пора браться за ум, а я ее не слушал. Теперь уж ничего не исправить…
— Так это Нерт спровоцировал великанов? — решила она вернуться к старой теме.
— Естественно, разве так сложно догадаться? Он бы и остановил их, и снова показал, насколько он герой, вот только тут вмешался я и вернул украденное.
— Мог бы вернуть и позже, — недовольно прошептала женщина. — Столько людей тогда погибло.
— За все приходится платить. Это и есть жизнь, — нашелся демонолог.
Она вздохнула, отодвигая тарелку с остатками еды в сторону.
— От меня-то ты чего хочешь?
— Да совсем немного, можешь не беспокоиться. Услуга за услугу, так сказать. Я спасаю твою шкуру, а ты уговариваешься некоего горного жителя, что приходит сюда раз в полгода — по глазенкам вижу, что узнаешь! — со мной поговорить.
— Почему же сам с ним не поговоришь? Я его даже не знаю!
— Ошибаешься. Но сейчас я тебе ничего говорить не собираюсь, так совсем не интересно. Итак, ты принимаешь мои условия?
— Нет! В конце концов, мне ничего не угрожает.
