Сергей Волк - Город мертвых
Паладин преуспел не больше. Даже сгорбившись, оборотень превышал его на две головы. Точно какую-то куклу отшвырнул он рыцаря. Доспехи уберегли от серьёзных травм.
Размашистым движением меча атаковал телохранитель. Оборотень сноровисто извернулся и вгрызся в шею врагу. Конечности жертвы судорожно задёргались.
Посетитель — тот самый, что с огра размером — опомнился. Подхватив увесистый стул, кинулся в бой. Наверное, такой же результат был, ударь стул о гранитную стену; спина оборотня нерушимая.
Остолбеневший мужчина посмотрел на сжимаемую в руке ножку стула, а оборотень уже атаковал. Пасть широко-широко раскрылась и сомкнулась на голове человека. Черепушка затрещала как спелый арбуз. Хрустнувшие кости вспороли кожу лица, окровавленными клиньями явили себя. Оборотень мотнул башкой и обезглавил противника.
Клирик бил лбом о пол, читая молитвы. А рядом, точно пригвождённый, сидел иллизиец.
Оборотень прыгнул на аристократа, растянувшись в полёте. Пришедший в норму рыцарь чаял продолжить схватку, вот и помешал зверю, правда, совсем чуть-чуть. Зубы оборотня прорвали дорогой камзол и почти добрались до печени. Иллизиец издал нечто среднее меж воем и скулежом, тело звучно рухнуло на пол.
А тем часом короткий меч паладина вновь рубанул оборотня. Кажется, зверю хватало и раны на лапе, больше подставляться под удар не собирался. Рыцарь промахнулся и по инерции пошёл вперёд, где его уже поджидала разинутая пасть. Соображение Тода нарисовало жуткую картину: клыки гнут доспех, пронзают сердце. Реальность была иной. Буквально в дюйме от острых зубов оказался паладин, и тут произошло чудо, иначе не назовёшь. Фигуру рыцаря охватило фиолетовое сияние. «Аура Целесты!!!» — прошило мозг Тода. Мысль ещё не покинула голову, а оборотень уж схлопотал: нос обгоревший, правая половина морды прожжена до кости. Очевидно, боль была невыносимой даже для такого монстра. Оборотень взвыл, на доли секунды выключаясь из поединка. Это и нужно паладину. Меч ударил сверху, рассёк череп. Рыцарь шагнул вбок и рубанул по рёбрам. За клинком потянулся кровавый шлейф. Ещё один удар проломал хребет. Укол в брюхо повалил зверя.
И тут подоспел Тод. С яростью разгорячённой фурии колотил посохом. Сталь с хрустом дробила кости, во все стороны летели клочки шерсти.
— Остынь, — паладин негрубо оттолкнул зверолова.
Вспотевший Тод посмотрел на результат своей работы. Средь обрывков плаща, в гуще крови угадывалась человеческая фигура.
Рыцарь носком сапога перекинул труп на спину. Остекленевшие глаза Паркса тупо зрели в потолок. Правая часть лица — сущее кровавое месиво. Зубов явно недостаёт.
Раздался голос трактирщика:
— Жаль Паркса. — Вздохнул и промолвил: — А я слышал, что оборотней только серебряным оружием можно убить.
— А я считал оборотней сказками, — отпарировал паладин.
— Какие ещё сказки? В Чёрных Пустошах их полно. Да что я тебе рассказываю, Ордену-то лучше знать.
Рыцарь хмыкнул. Интересно, что бы это значило?
Тод лишь теперь осмотрелся. Зал почти опустел.
Наверное, у многих пропала охота странствовать по туннелям Зубастых гор.
Под столиком стонал иллизиец. Рядом на коленях стоял церковник и самозабвенно молился.
— А ты молодец, — похвалил зверолова паладин. — Первым кинулся на зверюгу.
— Меня зовут Тод.
— Алессандро, — рыцарь протянул руку.
— Приложи к глазу, — Марли дал зверолову холодную мокрую тряпку. — Синяк хоть спадёт.
— А-а-а-а!!! — истошно заголосил аристократ.
И мимолётного взгляда хватало чтобы понять: иллизиец долго не протянет. Белевшая колотыми рёбрами рваная рана кровоточила. Из горла вырывались сипы. В избороздивших лоб морщинах искрился бисер пота.
— Я вас спасу, сеньор Кродвель, — уверял клирик. — Вот замолю ваши грехи, и вы ещё заполучите золотые прииски Зубастых гор.
Предпринятая аристократом попытка что-то сказать окончилась вывалившимся изо рта кровяным сгустком.
— Какой ужас, — прошептал Марли.
— Если рассказы об оборотнях — правда, — бесцветно начал рыцарь, — то Кродвелю не жить, он укушен.
— Не-е-ет, — проблеял церковник. — Сеньор выживет. Эта тварь всего лишь зацепила сто краем клыков.
— Ничего себе «край клыков», — зря на жуткую рану, покачал головой Тод.
— Я замолю грехи, — срывающимся голосом заверял святой отец. — Я замолю...
Паладин поморщился:
— Даже будь это рана не от оборотня, ему всё равно — смерть. — На секунду прикрыл глаза, губы что-то прошептали. — Покойся с миром, — отчеканил Алессандро и засадил клинок в сердце распластавшегося иллизийца.
Зверолов отвернулся, он и не знал, что рыцари на такое способны.
— Что ты наделал, идиот?! — вскочил клирик.
— Он уже был в лапах Смерти.
— Не тебе решать! — церковник покрылся пятнами гнева. — Да чтобы ты знал, сеньор Кродвель был приближённым самой Месандры.
— Королева Иллизии могла исцелять смертельные раны? — иронизировал паладин.
— У Ордена будут неприятности.
Сарказм вмиг соскочил с лица Алессандро. Но вместо испуга, который так ожидал святой отец, обрисовалась невероятная суровость.
— Ты, жирный боров, смеешь пугать Орден?
Клирик смекнул, что перегнул палку, скукожился. А рыцарь звенящим голосом вдалбливал:
— Ещё никогда последователи Целесты не пасовали перед рабами Творца. А ежели у трона Иллизии возникнут какие-то претензии — милости просим на аудиенцию к Магистру.
— Судари, не нужно ссориться, — примирил трактирщик. — Протянул паладину и зверолову тряпки. — Оботрите ваше оружие.
Пока Тод очищал посох, церковник улизнул, громко стукнув дверьми.
— Нужно будет тут всё прибрать, — погоревал Марли, осматривая результаты драки.
— Сколько за ночлег? — спросил зверолов, закидывая на плечо торбу.
— С такого смельчака нисколько.
— Спасибо, — Тод дружески пожал руку Марли.
— Возьми ключ. «Двадцать шестой» помер на втором этаже.
— Алессандро! — зверолов окликнул поднимавшегося по ступенькам рыцаря.
Паладин подождал бегущего Тода.
— Я слушаю.
— Похоже, ты едешь в Зубастые горы. Может, составишь мне компанию?
Алессандро радушно улыбнулся:
— Завтра будет видно.
Парочка зашагала по лестнице.
— Мне на третий, — уронил рыцарь.
— Ну тогда до завтра.
Зверолов и паладин пожали руки.
Коридор второго этажа застилался длинным зелёным ковром с потрёпанными краями. На стенах висели масляные лампы. В помощь к ним через окно пробивалось серебристое свечение луны. На филёнках дверей сидели умело вырезанные ящерки.
