Константин Протасов - Человек Вспоминающий
— Скажи лучше, если еще в силах соображать, где постоялый двор? — прервал его невозмутимый На-брус.
Бродяга весь сжался, будто ему вдруг стало очень холодно, и почти присел. Потом выкинул руку, указывая вперед по главной дороге, и отошел в сторону, пропуская колонну.
Путники двинулись дальше. Лишь один из них — Рурт Дер Валерон — обернулся, чтобы снова взглянуть на странного человека. В его родном Дамине тоже были пьяницы и бездомные, но этот казался каким-то странным, совсем не похожим на них.
Бродяга дождался, пока колонна пройдет мимо, а затем с усталым видом уселся на камни у ближайшего Дома, раскинув в стороны ноги в ободранных грязных трико, и склонил голову. В нем невозможно было увидеть ни капли прежней силы, хотя и казалось, что она когда-то была.
Рурт представил себя на его месте.
Да! Ведь это он сам — наследный принц Туании, у которого было все: нормальная жизнь, родители, дело, любовь…
Все отнято у него людьми, называющими себя следопытами!.. Возможно, этого человека, так же как его, Рурта, обманули, сказали, что он — спаситель мира! И он оставил свою прошлую жизнь, пошел за тем, что оказалось мифом…
Теперь у него нет ничего: миф рассеялся, а потерянное вернуть невозможно. Он один, не нужный никому, заглушает душевную боль вином. Но заглушить не может — раненое сердце стонет даже сквозь затуманенный разум!..
«Хватит! — мысленно воскликнул принц, пытаясь остановить ход своих мыслей. — Так и обезуметь можно! Возьми себя в руки!»
Но мысль, безудержная, пугающая возможностью оказаться близкой к реальности, не желала покидать его. Мысль продолжала сверлить, когда очередное: «Хватит!» — вырвалось уже вслух.
Колонна остановилась.
Выкрик получился довольно громким. Поняв это, принц жестом указал Набрусу и остальным, что все в порядке и можно идти дальше. Седовласый мужчина кивнул, шпоры несильно ударили по бокам его лошади, и движение в сторону долгожданного пристанища возобновилось. Члены отряда сразу как будто забыли о выкрике Рурта.
Принц еще раз обернулся. Он посмотрел на убитого неведомым горем оборванца с жалостью. Но чувство это улетучилось, когда из-под нахмуренных седых бровей человека блеснул ужасающий взгляд.
Рурт содрогнулся, как будто его окатили ледяной водой. Взгляд был коротким, но за то время, которое он длился, сквозь тело и разум принца пронесся поток какой-то враждебной энергии, влекущий за собой страх и оцепенение.
Так же быстро все это исчезло. У дома на дороге снова сидел беспомощный пьяный оборванец.
Принц рванул вперед, ближе к Набрусу. Холодок пробежал по его спине, но, сравнявшись со старшим следопытом, он постарался не показывать беспокойства. Он больше не оборачивался, решив поскорее забыть об этом ужасающем взгляде и подумать лучше о скором отдыхе, вкусной пище и спокойном сне…
Хозяйкой оказалась немолодая толстушка, гостеприимная, но предприимчивая — за постой и еду запросила немало. На протяжении всего ужина она жаловалась, что постояльцы бывают редко, и сожалела, что Набрус и другие остановятся только на одну ночь.
— У нас здесь красиво — отличное место для отдыха! — нахваливала Фледа свою деревню в надежде задержать клиентов. — Вы видели наше озеро? Чудесное! — Она подливала в кубки приятное на вкус вино, расслабляющее разум и тело.
— Отдых не входит в наши планы, — отвечал ей седой следопыт.
Путники уселись за длинным столом плотно, почти плечо в плечо. Кроме Набруса, никто не промолвил ни слова, все ели молча и без эмоций.
Рурт хотел высказаться о качестве вина, но передумал, так как, судя по всему, остальным было все равно. После дня, проведенного со следопытами, он постепенно перестал удивляться их постоянному спокойствию и отсутствию каких-либо намеков на присущие человеку эмоции — радость, грусть… Он продолжал поглощать свой ужин, решив сосредоточиться на наполнении желудка вином и едой, одновременно пытаясь опустошить голову от всех этих мыслей.
После обильной трапезы путникам пришлось разделиться. Дом Фледы выглядел довольно большим, но все же у хозяйки не хватило комнат, чтобы разместить всех. Семерым следопытам было предложено отправиться в соседний дом к се сестре. До порога их проводил Набрус, дал какие-то указания и присоединился к основной группе.
— Лактус и Сварус, вы остаетесь дежурить во дворе, — распорядился предводитель, вернувшись. — Вас сменят Тимус и Брусус.
Он быстро пробежался взглядом по оставшимся следопытам.
— Бремерус, останешься в гостиной. Кростус — у комнаты Руртуса.
— Я… — хотел было возразить принц.
— Так надо, — не дал ему закончить старший следопыт. — А ты, Руртус, отдыхай, набирайся сил — завтра будет не менее тяжелый день, чем сегодня. Ступай.
Новое окончание в имени принц воспринимал с трудом. Он решил не считать себя полноценным нумусом, пока не научится контролировать свои способности и не расстанется с обручем-оберегом, их сдерживающим. Потому отождествлял свою личность больше с Руртом, чем с Руртусом.
Принц наконец-то отправился в отведенную ему комнату. По размерам и удобству кровать, конечно же, отличалась от кровати в Южной башне королевского замка Дер Валеронов. Но усталость взяла верх и заставила верить, что и на этой кровати можно прекрасно выспаться. Он принял удобную позу и, пытаясь не думать ни о чем, провалился в сон.
Туанец лежал на боку, когда его разбудило прикосновение чьей-то нежной и теплой руки. Что, снова зовут в дорогу? Когда он только-только уснул!..
Первое желание было отмахнуться, но ладонь, гладившая его по плечу, совершенно точно не принадлежала ни одному из его молчаливых попутчиков. Что бы это могло значить? Вот по спине его, едва касаясь кожи, приятно пробежали коготки, заставив глубоко вздохнуть. Мягкий запах духов, ударивший в нос, окончательно развеял все сомнения. Это была девушка!
Поглаживания переросли в прикосновения губ к его плечу, спине, пояснице. А в это время окончательно проснувшийся Рурт размышлял, как она преодолела кордон из стража-следопыта, который не мог напиться, уйти куда-нибудь, оставив свой пост, или просто уснуть у двери. Насколько принц успел узнать этих людей, Кростус, как и любой другой из них, стоял бы, не смыкая глаз, забыв о сне, голоде, жажде и естественных нуждах. Стоял бы столько, сколько ему сказали, и, даже если бы про него забыли, все равно бы стоял, пока не сросся с полом…
И девицу бы эту следопыт ни в коем случае не впустил: будущему спасителю Крума нужно отдохнуть после всего случившегося и перед всем предстоящим.
