Ник Эндрюс - Духи гор
Конан огляделся. Рядом с ним стоял один Нахор.
— Где Зебах? — спросил северянин.
— Не знаю, — покачал головой телохранитель Андурана.
Уточнять детали у шемита не имело смысла. Гигант поспешил к дому, где остались Валер и Селена. Здесь еще шел бой. Сражалось человек десять. Вмешательство путешественников быстро решило исход схватки. Чуть в стороне лежало три пикта с торчащими из груди стрелами.
— Вы вовремя, — показался из-за строения аквилонец. — Эти грязные размалеванные мерзавцы устроили тут настоящее побоище. Пришлось немного «поохотиться». Наша ведьмочка, оказывается, неплохой стрелок.
— Я догадывался, — проговорил Конан и, показав на трупы, поинтересовался — Ваша работа?
— Да, — усмехнулся воин. — Еще парочка валяется за другим домом. Эти выродки решили нас обойти. Кстати, откуда здесь пикты?
— Из леса, — съязвил киммериец. — Где девушка?
— В безопасности, — вымолвил Валер. — Держит лошадь и постоянно твердит, что надо уходить. Признаться честно я устал от ее нытья. Такая драка, а мне приходиться охранять трусливую красотку.
— Смелости ей не занимать, — возразил северянин. — Привяжите кобылу и займитесь делом. Мы где-то потеряли Зебаха. Поищите его среди убитых и раненых. И будьте осторожны! Пикты — любители притворяться.
Конан и Нахор быстрым шагом двинулись на восток. Сражение еще было в самом разгаре. Противник отступал, но постоянно огрызался. В разных местах деревни вспыхивали кровавые стычки. Из сотни туногов уцелело чуть больше половины.
Но вот раздался громкий боевой возглас. Западня захлопнулась. Понял это и враг. С яростью обреченных пикты бросались на местных жителей.
Куда бы киммериец ни бросал взгляд, всюду лежали мертвые тела: обезглавленные женщины в разорванной одежде, разрубленные дети, старики со стрелами в груди. Неприятель не жалел никого.
Самое удивительное, что некоторые солдаты противника до сих пор продолжали развлекаться. Они опьянели от крови, потеряли чувство реальности и не понимали, суть происходящих событий. Вот из-за дома вышел пикт. Дикий хохот, в одной руке кинжал, в другой волосы мальчика, волочащегося по земле. Бедняжка уже даже не кричал…
Меч шемита вошел в живот убийце почти по рукоять. В это время совсем рядом послышался слабый стон. Северянин обогнул строение и увидел отвратительную картину. Здоровенный воин, сняв штаны до колен, насиловал девочку лет восьми. Недолго думая, Конан отсек мерзавцу голову. Откинув в сторону труп, наемник слегка похлопал крошку по щекам. Она издала едва слышный звук.
Из-за угла показался Нахор.
— Что с ребенком? — спросил киммериец.
— Мертв, — коротко ответил шемит.
— Поганые твари, — процедил сквозь зубы северянин.
В нем нарастал гнев. Одно дело сражаться с мужчинами и другое — издеваться над детьми. В такие мгновения Конан был страшен.
— Они заплатят…
Свою ярость наемник излил сполна. Тройка врагов, подвернувшаяся на пути, была буквально искромсана.
Телохранитель Андурана только успел отвлечь одного противника на себя, как тот с разрубленной спиной упал к его ногам.
— Пошли, — бесстрастно скомандовал киммериец.
Из небольшого дома выбежал пикт. Взмах меча — и безжизненное тело покатилось вниз по лестнице. Северянин даже не повернул голову в его сторону. Острый клинок жалости не знал.
Нахор едва поспевал за гигантом.
У окраины деревни развернулось последнее решающее сражение. Около тридцати вражеских воинов попытались вырваться из кольца и уйти в лес. Рассеянным по селению туногам приходилось нелегко. И тут, словно демон возмездия, в гущу пиктов врубился Конан. Его меч вращался, как коса смерти. В стороны летели ноги, руки, головы… Не битва, а кошмарная мясорубка. Кто-то из солдат противника хотел сдаться. Но бессмысленно взывать, если хищник пришел в ярость. Спустя некоторое время вокруг киммерийца лежали одни трупы.
Местные воины смотрели на северянина с ужасом и восхищением. С его длинного двуручного меча ручьем стекала кровь врагов.
Все было кончено. Уцелевших пиктов отлавливали и убивали без сострадания. Из селения не ушел ни один. В узких проходах между домами валялись десятки трупов.
— Не хотел бы я оказаться твоим противником, — раздался знакомый голос вождя. — Это смертный приговор. У врага нет ни единого шанса.
— Мне нужен проводник, — спокойно отреагировал наемник.
Один из пиктов зашевелился, и клинок тут же закончил дело. Вытерев лезвие об одежду трупа, северянин неторопливо убрал меч в ножны. Затем Конан повернулся и в упор посмотрел на Свена.
— Потребуется время, — вымолвил туног. — Я даже не представляю, какие мы сегодня понесли потери. Тебе ведь нужен опытный и надежный человек.
— Лучший, — жестко сказал киммериец.
— Хорошо, — кивнул головой вождь. — Я сдержу свое обещание.
— И побыстрее, — заметил северянин. — У нас мало времени.
Воины двинулись к центру деревни. То тут, то там раненым оказывалась помощь. Из укрытия вышли уцелевшие женщины. Послышался громкий плач. Жены прощались с мужьями, а матери с детьми. Кое-где ревели от боли, и гнева мужчины. Они только, что нашли замученных членов своей семьи.
В некоторых домах вспыхивали спонтанные схватки. Пикты-одиночки таким образом хотели спрятаться. Их убивали и выбрасывали на улицу. Туман окончательно рассеялся, а светлое око Митры оторвалось от горизонта…
В смятой траве валялись копья, дубины, из стен торчали стрелы, тут же лежали мертвые тела. Считать их не имело смысла. Много… очень много.
Конан взглянул на ноги. Обувь была мокрой не столько от росы, сколько от крови.
Возле дома, где ночевали путешественники, стояла группа людей. Среди высоких крепких мужчин сразу выделялась маленькая хрупкая фигура Селены. Она над кем-то склонилась. Подойдя ближе, воины увидели Зебаха. Шемит лежал на спине без движения. Наемник ускорил шаг. Ему навстречу вышел Валер. Опустив голову, аквилонец проговорил:
— Зебах погиб.
Киммериец приблизился к телу. Взъерошенные волосы, серое лицо, посиневшие губы, шея и грудь залиты запекшейся кровью. Глаза покойника остекленели и потухли. Рядом, сидя на коленях, плакала девушка.
— Как? — спросил Конан.
— Одна стрела попала в шею, вторая точно в сердце, — вымолвил Валер. — Он умер мгновенно… Мы нашли его совсем недалеко отсюда. Селена вскинула голову, утерла слезу и со злостью воскликнула:
— Я говорила, что надо уходить… А теперь… Его уже не вернешь.
— Успокойся, — произнес киммериец. — Война — вещь жестокая и без жертв не бывает. Зебах был хорошим солдатом. Отправившись в это опасное путешествие, он сделал свой выбор. Сегодня на Серые Равнины отправилось много людей. Сходи, посмотри! Там кроме мужчин лежат женщины, дети, старики. Так стоит ли оплакивать воина? Достойная счастливая смерть.
