Лайан Герн - Через соловьиный этаж
– Шигеру держит с ним связь? Благоприятный был бы для него случай…
– Это и так ясно, – ответил старший из братьев. – Мне все уши прожужжали о популярности Шигеру среди членов клана. Если он вступит в союз с Араи, они вместе смогут свергнуть Йоду.
– Только если мы не… так скажем, не обезоружим его.
– Женитьба была бы как никогда кстати. Шигеру поехал бы в Инуяму, где некоторое время находился бы под присмотром Йоды. И у госпожи, ему предписанной, Ширакавы Каэдэ, нужная репутация.
– Ты же не имеешь в виду?..
– Двое мужчин уже погибли из-за нее. Будет очень жаль, если Шигеру ждет та же участь, но то не наша вина.
Младший брат тихо рассмеялся, от такого смеха мне захотелось убить его. Я глубоко вдохнул, пытаясь остудить свой гнев.
– А что, если он откажется вступить в брак? – спросил он.
– Женитьба будет обязательным условием для выполнения его прихоти – усыновить мальчика. Нам ведь от этого никакого вреда не будет.
– Я пытался проследить родословную мальчишки, – сказал младший брат голосом педантичного архивариуса. – Не понимаю, какое отношение он может иметь к покойной матери Шигеру. В генеалогическом древе о нем нет и следа.
– Надо полагать, он незаконнорожденный, – ответил второй. – Я слышал, он похож на Такеши.
– Да, учитывая его черты лица и телосложение, трудно возразить, что в нем течет кровь Отори, но если мы будем усыновлять всех наших незаконных детей…
– В обычной ситуации об этом, конечно, и речи не было бы. Но теперь…
– Согласен.
Заскрипел пол: они встали.
– И еще одно, – сказал старший брат. – Ты уверял меня, что Шинтаро не подведет. Что ему помешало?
– Я пытался выяснить это. Очевидно, мальчик услышал о его приближении и разбудил Шигеру. Шинтаро принял яд.
– Услышал о его приближении? Он тоже из Племени?
– Не исключено. В прошлом году в доме Шигеру поселился некий Муто Кенжи. По официальной версии, учитель. Не думаю, что он дает обычные уроки.
Младший брат опять рассмеялся, отчего у меня пошли мурашки по коже. Глупцы. Им известно о моем остром слухе, и даже в голову не пришло, что я могу подслушивать в их собственном доме.
Легкими шагами они покинули внутреннюю комнату, где вели свой тайный разговор, и вошли в залу за расписными дверьми.
Вскоре вернулся управляющий, плавно отодвинул дверь и пригласил нас войти в залу аудиенции. Два господина сидели рука об руку в низких креслах. Вдоль каждой стены на коленях стояло по нескольку человек. Господин Шигеру тотчас поклонился до пола, и я последовал его примеру, успев окинуть взглядом двух братьев, против которых восстало все мое нутро.
Старший, господин Отори Шойки, был высоким и жилистым. Худощавое угрюмое лицо завершалось бородой и маленькими усиками. Волосы тронула седина. Младший, Масахиро, был приземистей. Он держался противоестественно прямо, как все коротышки. Безбородое лицо имело болезненно-желтый цвет, в нескольких местах выпирали большие черные бородавки. Еще черные волосы поредели. Отличительные черты Отори – выступающие скулы и загнутый нос – огрубели от злой сущности каждого из них, отчего они выглядели жестокими, но слабыми.
– Добро пожаловать, господин Шигеру, наш уважаемый племянник, – великодушно произнес Шойки.
Господин Шигеру поднялся, я остался на коленях.
– Мы немало размышляли о тебе, – сказал Масахиро. – Волновались за тебя. Мы знаем, какую боль принесли тебе смерть брата, перешедшего в мир иной вскоре после матери, и твоя болезнь.
Слова искрились добротой, но я знал, что они лицемерны.
– Благодарен за заботу, – ответил Шигеру, – но позвольте мне поправить вас. Мой брат не перешел в мир иной, а был вероломно убит.
Он произнес это без лишних эмоций, просто констатировал факт. Не последовало никакой реакции. Только тишина.
Молчание прервал господин Шойки.
– А это твой юный подопечный? Мы рады его приветствовать. Как его имя? – сказал он с притворным оживлением.
– Мы зовем его Такео, – ответил господин Шигеру.
– Очевидно, он обладает очень острым слухом? – наклонился вперед Масахиро.
– Ничего из ряда вон выходящего, – сказал Шигеру. – У нас у всех в молодости острый слух.
– Поднимись, наш юный мужчина, – обратился ко мне Масахиро. Изучив мое лицо, он спросил: – Сколько человек в саду?
Я напряг брови, словно в первый раз собрался их посчитать.
– Двое детей и собака. – И потом добавил: – Садовник у стены?
– А сколько людей по твоим подсчетам во всем доме?
Я слегка пожал плечами, подумал, что это, наверно, невежливо, и попытался поклониться.
– Больше сорока пяти? Простите меня, мой господин, я не обладаю великим талантом.
– Сколько нас здесь, брат? – спросил господин Шойки.
– Полагаю, пятьдесят три.
– Впечатляет, – сказал старший брат, но я уловил, как он вздохнул с облегчением.
Я снова поклонился до пола.
– Мы столь длительное время откладывали дело об усыновлении, Шигеру, потому что сомневались в твоем душевном состоянии. Горе сделало тебя весьма уязвимым.
– Не стоит питать сомнения по поводу моего разума, – ответил Шигеру. – У меня нет детей, и поскольку умер Такеши, то нет и наследника. Я в долгу перед этим юношей, как и он передо мной. Его уже приняли у меня дома, где он обосновался. Я прошу лишь формального подтверждения данному положению: хочу, чтобы его признал клан Отори.
– А что думает об этом сам юноша?
– Говори, Такео, – одобрил господин Шигеру.
Я поднялся, проглотил слюну, неожиданно переполнившись глубокими чувствами. Мое сердце оробело, как у отпрянувшего от опасности коня.
– Я обязан господину Шигеру жизнью. Он мне – ничем. Честь, которую он дарует мне, слишком велика, но если на то его и ваша воля, я приму ее всей душой. Я буду верно служить клану Отори всю жизнь.
– Пусть тому и быть, – сказал господин Шойки.
– Бумаги готовы, – добавил господин Масахиро. – Мы подпишем их прямо сейчас.
– Мои дяди очень добры и великодушны, – сказал Шигеру. – Благодарю вас.
– Есть еще один вопрос, Шигеру, и мы очень надеемся на твое понимание.
Я снова пал на пол. Сердце рвалось из груди. Я хотел предостеречь его, но, конечно же, не мог сказать ни слова.
– Ты, безусловно, осведомлен о наших переговорах с кланом Тоган. Мы предпочитаем союз войне. Твое мнение по этому поводу нам известно. Юности свойственна опрометчивость суждений…
– В тридцать лет я вряд ли могу считаться юным, – спокойно заявил Шигеру, словно констатируя неоспоримый факт. – Я не жажду войны ради самой войны. И возражаю я не против союза. Мне не нравится переменчивый нрав и поведение людей Тогана.
