Роман Титов - Ремесло Теней: Игла Дживана
— Не потому ли Риомм прислал мне официальный запрос принять их представителя в Мероэ?
Взявший свой бокал мастер тут же замер:
— Как давно это было?
— За день до вашего прилета, — отозвался граф. — Собственно, представитель уже здесь. Причину мне объяснять никто не хотел, но просьбу они высказали весьма настойчиво. Сами понимаете, мастер, отказать я не мог.
— Вы вовсе не должны объясняться, граф, — проговорил Аверре, почесав бороду.
— Конечно, — улыбнулся Занди. — Но, скажите, не может ли это быть как-то связано с вашим визитом ко мне?
— Я бы и сам хотел знать, — ответил мастер. — Что объяснил вам этот их представитель?
— В том-то и дело, что ничего. Иначе я не стал бы засыпать вас вопросами. Зачем вы здесь?
Аверре одарил его застенчивой улыбкой:
— Я думаю, вы и сами уже догадались.
— Вас все еще интересует Игла Дживана? Хм.
— Сет, — вдруг обратился ко мне мастер, — будь добр, покажи его светлости то, что ты обнаружил сегодня на втором этаже холла.
Едва не выронив всё ещё полный бокал, я удивленно уставился на наставника, забыв о том, что хотел засыпать его вопросами на совершенно иную тему. И все-таки, откуда он знал, что обшарив верхнюю галерею холла, я кое-что там нашел? Быстро запустив руку в нагрудный карман, я извлек оттуда скомканный платок и осторожно положил его на краешек стола, развернув так, чтобы все могли видеть, что там.
— Хочешь узнать, что это? — вдруг перейдя на «ты», поинтересовался у меня граф и сходу выдал: — Это очищенное семечко растения минн. Оно произрастает только в экваториальном поясе на самых нижних уровнях паатовых лесов, именно там, где обитают махди. Это…
— Я знаю, кто они, — быстро сказал я, ухватившись за мысль о связи между этой иголкой и местными аборигенами. — Но как эти махди и минн могут быть связаны?
Но ответом меня наградил Аверре.
— О, это весьма интересно, — сказал он. — Они симбионты. Минн — это очень и очень необычное растение. Оно дает аборигенам все, что им нужно, в то время как аборигены способствуют его дальнейшему процветанию в лесном массиве. Без махди, растение бы погибло, ровно, как и сами махди давно исчезли бы, не будь рядом с ними этого минна. Это, конечно, в общих чертах. На самом деле их связь гораздо сложнее и глубже, чем я могу объяснить.
И тут Занди вдруг вставил:
— По-настоящему глубоко эту загадку изучила только Сол.
— Мама?.. — Я перевел взгляд с Аверре на него и обратно. Тот, казалось, не был особенно доволен.
— Ты же знаешь, она была лучшим специалистом в своей области, — сказал мне мастер.
— Она занималась генетикой, — напомнил я.
— Ксенобиологией, — поправил Аверре. — А это подразумевает изучение видов и влияние на них окружающего мира — в данном случае минна.
— Почему вы раньше мне об этом не говорили?
— И впредь не намерен, — отрезал он. — Не забывай, по какой причине ты здесь находишься.
В который раз мне пришлось погасить рвущееся наружу возражение. Чтобы там Аверре ни говорил, а от меня не ускользнул тот факт, что чем дольше мы здесь находимся, тем больше новостей о маме я узнаю. За все десять лет с того дня, как она пропала, такого еще не было. Вдруг на меня накатила уверенность, что стоит поглубже копнуть, и мне откроется еще масса неизвестного…
Молча наблюдавший за нами Занди неторопливо попивал вино. К чему в тот момент склонялись мысли графа, мне было не дано знать, но, глядя на него, я понимал, насколько преувеличивал Изма, называя своего хозяина психически не здоровым.
— Твоя мама, Сет, — сказал он, не обращая внимания на Аверре, — предположила и доказала, что своими плодотворными отношениями с минном махди обязаны тысячелетней эволюции. Ты, может, и не знаешь, но жизнь на Боиджии вне городских стен смертельно опасна, а природа безжалостна. Однако она же снабдила своих обитателей всем необходимым для того, чтобы выживать, а именно — подарила способность перерабатывать минн. Это растение дает махди все, что нужно: кров, пищу, даже оружие. Для всех прочих видов, в том числе и животных, соцветия этого растения смертельно ядовиты. Человек, попробовавший хоть каплю его сока, умирает мгновенно. Махди же спокойно добавляют минн в еду. Благодаря токсину они и приобрели свои необычные способности. Но я не о быстроте реакции и прочей ерунде того же рода. Физического совершенства они добиваются упорными тренировками, а минн… ну, он дает им нечто иное. — Он замолчал и лишь когда я вопросительно приподнял бровь, добавил: — Вот тут мог бы и сам догадаться.
Приплюсовав одно к другому, я ошарашено ответил:
— Они становятся неосязаемыми для лейров!
— И в ментальном плане тоже, — добавил Аверре.
— Как так? — Больше всего остального странного и необычного, что я услышал в тот момент, меня поразило заявление о моем бессилии хоть как-то повлиять на них. Многое я мог ожидать от этой странной планетки, но только не такого. Насколько труднодоступной была власть элийров, настолько же неотразимой она мне всегда казалась. Но, с другой стороны, это все многое объясняло: — Стало быть, это они напали на меня.
— Логически вытекает, что так, — ответил граф, улыбаясь. — В сущности же, совсем не обязательно. Я хочу, чтобы ты описал нападение.
На секунду призадумавшись, я рассказал ему все, что мог вспомнить о том вечере. Не забыл даже упомянуть робота и горевшие синевой глаза, но подробности, все равно, выпадали из контекста — падение с балкона выбило большинство деталей из головы напрочь.
— Все произошло слишком быстро. Я даже не почувствовал, что в тот момент на балконе кто-то был. И ничего не успел сделать, когда на меня набросились.
— Махди невероятно проворны и совершенно бесшумны, — подтверждая мою первоначальную догадку, произнес граф. — У них иное представление о морали, что делает этот народ крайне опасным, но еще ни разу не случалось, чтобы они нападали на чужаков вот так, без видимой причины. Как правило, они чураются посторонних и в город не суются, так что для этого нужна по-настоящему веская причина, а таковой, как мне кажется, у вас нет.
— Вы же сами только что сказали об иных нормах поведения.
— Это имеет значение, только когда вторгаются на их территорию, — возразил Занди. — Махди крайне дисциплинированы и нарушают свои правила лишь в самых экстренных случаях.
В ответ на это мне очень хотелось усомниться в том, что граф вообще встречался хоть с одним аборигеном, но я сдержался и спросил другое:
— А что насчет глаз?
— Светящиеся в темноте? — улыбнулся он, будто я был ребенком, рассказавшим старшему, что видел у себя в спальне привидение. — У всех махди глаза черные и я ни разу не замечал, чтобы они светились в темноте. Сет, поверь, если бы они задумали тебя убить, тебя бы убили.
