Анатолий Нейтак - Камень и Ветра 5. Путь наверх
Ну вот, наконец-то.
Почувствовав, что преимущество скрытности утрачено, смутная тень со дна ущелья нанесла удар в полную силу. Тучи надо мной замедлили полёт и взвихрились, исторгнув тугой слепящий жгут, соединивший в себе раскалённую ярость молнии и ещё что-то малопонятное, предназначенное для борьбы с нежитью. Удар был нанесён очень быстро, но моей реакции хватило, чтобы воздвигнуть на пути магического оружия дополнительный барьер.
Миг – и мой барьер разлетелся тёмными искрами, словно перекалённое стекло. Побагровевший от потери энергии, но по-прежнему опасный жгут жадно впился в щиты второго эшелона. Впился – и пробил! Грянул взрыв, отшвырнувший меня шагов на пятьдесят, а может, и того дальше. Мне было не до счёта. Душу растянуло на незримой дыбе, чувства замерцали, как звёзды в ветреную ночь, грозя вообще погаснуть. Никогда бы не подумала, что нежить тоже можно лишить сознания – и вот вам… а тучи уже закружились воронкой, наливаясь тусклым грозным сиянием для нового удара…
Врёшь! Не возьмёшь!!!
У меня достаточно понимания и силы, чтобы управлять некоторыми аспектами времени. Настал момент выложить на стол этот неубиваемый козырь. Мир вокруг меня замедлился, почти застыл; мой разум, привычно разделив мышление на два почти самостоятельных потока, потянулся к зреющей в небе пакости и к разуму противника.
С воронкой в небе мне пришлось признать своё бессилие. Я ощущала нарушения в естественном течении стихий, о да – но вот механика этих нарушений оставалась от меня скрыта. Я не видела не только управляющих нитей, но даже базовых линий заклятия – того каркаса, на котором формируются возмущения природных сил. Невероятно!
Этот урок будет мне воистину полезен…
Зато с разумом нападающего мне повезло больше. Потому что он был (по крайней мере, отчасти) знакомым, человеческим. И удвоенным. На этот раз у меня в противниках оказались истинные близнецы: родня не только по материнской утробе и внешности, но также и по силе, и по духу. Надо сказать, редчайший феномен! По причинам, подробному перечислению которых здесь не место, магический дар практически всегда достаётся лишь одному из близнецов. Второй, если даже обладает какой-то силой, не способен ею управлять. Магия близнецов едина – и очень редко встречается между двумя согласие столь полное, что магия эта не видит разницы между братьями/сёстрами, позволяя использовать себя обоим в равной мере…
Впрочем, мне от этой уникальности не легче. Совсем наоборот. К примеру, умение делить мышление на два и более самостоятельных потока, доставшееся мне ценой долгих тренировок, для истинных близнецов – естественная способность. Не говоря уже о том, что два дара складываются не как простые числа, а по более сложным законам.
В общем, понятно, почему заданные параметры перехода привели меня к этой выдающейся парочке. Истинные близняшки действительно вполне способны спалить меня, как тонкий волос. А значит, мне пора менять правила.
И поскорее, иначе этот бой я и в самом деле проиграю.
***
У недобитой нечисти оказался козырь в кармане. Притом такой, что Гред и Хилльсат оказались бессильны уклониться от нанесённого удара. Амулеты, которые должны были прикрыть их от атак, нацеленных на разум и чувства, не оправдали своей цены.
Впрочем, спасти от неожиданностей никакой амулет не может.
Мир померк, истаивая сине-стальной с искрами дымкой… и сменился иллюзией высшего класса. Гред аж присвистнул, оглядевшись и прикинув общую цельность образного ряда. Стоя спина к спине, братья в обалдении созерцали вместо Хмурого хребта бескрайнюю песчаную равнину, бело-жёлтую с вкраплениями тускло-красного и бледно-оранжевого. Ночное небо испещрили звёзды – так густо и такие крупные, что вместо созвездий глазу представали сливающиеся воедино сияющие узоры: алые, жёлтые, белые, голубые. Общая яркость звёздных кружев была такова, что отсутствие солнца или лун нисколько не мешало ясно видеть окружающее. Собственно, эта феерическая ночь была во много раз ярче, чем лунные ночи родины. Даже без магии были видны цветовые переливы песчаных волн – вернее, песчаной ряби. Настоящих барханов не наблюдалось до самого предела зрения, до далёкой линии горизонта.
- Невероятно! – выдохнул Хилльсат.
- Красиво, не правда ли?
Братья резко развернулись на голос.
Если в этом царстве цветной ночи было пятно чистых оттенков чёрного и белого, то они видели именно его… вернее, её. Женщина, не уступающая близнецам ростом и лишь немного уступающая шириной плеч, была бы сущим подарком для художника-графика.
Чёрные волосы. Белая кожа. Чёрные глаза. Белая рубаха. Чёрный жилет. Белые штаны.
А ещё – чёрные сапоги, оружейная перевязь и губы.
- Кто ты? – лязгнул Хилльсат, бросая ладонь на рукоять тяжёлой шпаги, но всё же не торопясь извлекать оружие из ножен.
- Вам сложный ответ, простой или очень простой?
- Простой.
- Я маг. Можете звать меня Игла.
- Я – Хилльсат, моего брата зовут Гред. А каков очень простой ответ?
- Я ваш противник.
- Вот как? – прищурился Гред, берясь за рукоять оружия так же, как чуть раньше это сделал Хилльсат. – И какова причина подобной враждебности?
Женщина жёстко усмехнулась.
- О, причина уважительная. Вы напали на меня первыми, причём без предупреждения.
- Я вижу тебя в первый раз. Брат?
- И я.
- Не судите по одёжке, – усмешка Иглы превратилась в настоящий оскал, крайне неприятно (и неестественно) выглядящий на женском лице. – В таком обличье вы меня действительно не видели. А вот когда я летела себе мимо, никого не трогая…
- Так ты – та крылатая нежить?
- А это уже часть сложного ответа. Весьма неполная.
Хилльсат выхватил шпагу и перетёк в боевую стойку.
- Стой! – воскликнул Гред. – Ты ведь живой человек! Как ты можешь быть ещё и…
- Да вот могу, как видишь.
- Но…
- Довольно слов. Правила устанавливаю я, и они достаточно просты. Продержитесь против меня достаточно долго, и я отпущу вас. Но не раньше, чем вы возместите мне уже нанесённый ущерб наиболее естественным путём: кровью и болью. Ну, к бою!
***
Они оказались хорошими бойцами, эти двое. Даже отличными. Вот только в человеческой ипостаси у меня имеются преимущества, которых костяной дракон, при всей своей тёмной мощи, лишён. С самого начала схватки я отбивала лишь удары, нацеленные в голову и грудь, успешно игнорируя мелкие порезы. Когда Хилльсат в длинном выпаде всадил в меня шпагу и её окровавленный кончик высунулся у меня из спины, я рванулась в сторону с такой силой, что он вынужден был выпустить рукоять. А спустя секунду я уже выдернула из себя стальную зубочистку, без следа залечив рану и одарив своих противников милой улыбкой.
