Александр Сухов - Чужая
Однако тут есть одно "но": тот, кто хотя бы раз вкусил этого сомнительного счастья, непременно возжелает вновь ощутить пережитое, а после двух-трех приемов наступает необратимое привыкание. Регулярное употребление в течение полугода приводит к полному истощению нервной системы, деградации личности и неминуемой смерти. Но для того, чтобы в течение полугода принимать столь дорогое средство нужны огромные деньги, поэтому наркоман, не способный приобрести очередную дозу дури, пойдет на любое преступление, а будучи не в состоянии кого-нибудь ограбить или что-либо украсть, попросту наложит на себя руки.
Данный наркотик влияет исключительно на теплокровных млекопитающих. На нервную систему разумных пресмыкающихся, беспозвоночных, земноводных, насекомых и прочих негуманоидов наркотического действия не оказывает. За хранение и распространение бриллиантовой дури назначают самое суровое наказание во всех мирах, населенных разумными млекопитающими, вплоть до полной дезинтеграции или отправки в Нижние миры.
– Ну что же, могу всех нас поздравить – в самое ближайшее время на Земле появится пара десятков новых гениев, которые проживут яркую, но недолгую жизнь и оставят после себя великое наследие. А в довесок к ним куча невинноубиенных и самоубийц.
– Все шуточки шутишь, – кисло усмехнулся Альмансор.
– А что мне остается? – мстительно ухмыльнулся в ответ я. – Помнится, вы лично приказали мне передать все дела, касательно Фасиза, Анри Вальжану. А еще я помню, как этот напыщенный индюк пытался доказать, что ваш покорный слуга – дебил и костолом, абсолютно лишенный творческого полета мысли. Пусть еще спасибо скажет, что ребята меня тогда от него оттащили.
Физиономия старика тут же стала серьезной, он в очередной раз погрозил пальчиком:
– Вот именно поэтому, Листопад, у тебя тогда и отняли это дело. Горячий ты, хоть и не юноша, а взрослый муж. Серьезности тебе не хватает – как был двадцать лет назад шалопаем, таковым и остался. И вообще, жениться тебе нужно. Помнится, первый раз я женился в шестнадцать, а Фатиме моей и вовсе четырнадцать едва стукнуло. Эх мы тогда с ней…
– И когда ж такое случилось? – спросил и в душе похвалил себя за находчивость, глядишь, Альмансор и расколется – наводочку какую даст, мол, при царе Горохе таком-то или за столько-то лет до штурма Саладином Иерусалима.
Но старик не поддался на мою провокацию. Вместо конкретных дат или ссылок на какое-нибудь знаменательное событие выдал:
– Давно, мой мальчик, очень давно, но все равно приятно вспомнить… – Старик улыбнулся и резко заговорил деловым тоном: – В общем, так, Вальжан в командировке в Лагоре. Так что, Лист, тебе и карты в руки. Вдвоем со стажером летите к Трем вокзалам. Помнишь адрес магазина того пройдохи?
– Бывал там в свое время и неоднократно. Не заблужусь.
– Ордер на обыск и прочие документы заберешь у дежурного регистратора. Оружие не забудьте – мало ли чего. Жетон предъявишь в обязательном порядке, и насчет записи позаботься, чтобы потом эти бюрократы из адвокатских не обвиняли нас во всех смертных грехах. Все официально, без гусарства и удали. Найдешь наркотик, коли подозреваемого дальше, до упора, разрешаю применить к задержанному вторую степень давления… психологического.
– Лучше бы третью, но физического – прессовать, так прессовать.
– Ага, крюк под ребро и к потолку? Много хочешь, Листопад! – тут же пресек полет моей фантазии Альмансор.
– Можно и без крайностей обойтись, Святослав Игоревич. – Надеюсь, смущение на лице у меня получилось весьма и весьма правдоподобно. – Всего лишь парочка сломанных пальцев, и он наш. Я эту обезьянью породу хорошо изучил – дерзят, кусаются, плюются, а как поднажмешь поосновательнее, готовы каяться во всех смертных, потому как порог болевой чувствительности пониженный, из-за этого очень уж боятся они физических воздействий.
– Ну все, свободен. Делай, что велено!
На то, чтобы переодеться в боевые комбинезоны-трансформеры, извлечь штатное оружие из персональных сейфов и добраться от ВВЦ до площади Трех вокзалов (неофициальное, но более распространенное название Комсомольской площади) на служебном автомобиле "Линии" нам со стажером потребовалось всего-то минут тридцать. Даже не понадобилось задействовать встроенные в машину спецсредства, и так долетели с ветерком.
Пока ехали, я ввел стажера в курс дела. Он у меня парнишка умный, смекалистый, лишних вопросов не задавал. Только уточнил:
– Насколько я понимаю, на данный момент наша задача найти бриллиантовую дурь, а времени у нас в обрез. Как мы будем допрашивать подозреваемого?
– Как обычно – хороший и плохой полицейский. Ты – хороший, уж больно внешность у тебя пригожая, я – плохой.
Мой прозрачный намек на сходство с известным продюсером Квагш проигнорировал.
– Шуметь будем или войдем тихо?
– Пожалуй, на этот раз обойдемся без психологической "артподготовки". Ты заходишь с парадного входа, я – с черного. "Размахивать шашками" также не рекомендую. Вряд ли Фасиз рискнет применить против нас оружие – не тот случай. Скорее всего, он может выскользнуть из псевдоплоти и попытаться банально удрать. Так что если на глаза тебе попадется мелкая зеленая мартышка, хватай немедленно и держи крепко. Станет кусаться, шмякни разок о стену головой, а лучше надави несильно вот сюда. – Я ткнул пальцем в основание своего черепа. – Здесь у них что-то типа главного нервного узла. Только не перестарайся, у сааблитян болевой порог существенно ниже, чем у прочих разумных гуманоидов, может запросто сомлеть до смерти.
Как я и запомнил, антикварный магазин Куриноса Фасиза находился в одном из тихих переулков неподалеку от площади Трех вокзалов. Торговля иконами, бронзовыми подсвечниками, мебелью "из царского дворца", старинными монетами и прочими раритетами, а также новоделом под старину особых богатств не приносила, хотя и позволяла Куриносу жить безбедно. До поры до времени скромный торговец антиквариатом оставался вне поля зрения Конторы – живет себе беженец из постоянно раздираемого вооруженными конфликтами мира, особой пользы не приносит, но и вреда от него также нет, и пускай себе живет на здоровье.
Так бы и жил не тужил, со временем сколотил бы состояние и вернулся на свой родной Саабль зажиточным гражданином. Но около шести лет назад на Куриноса Фасиза поступило донесение от одного из наших осведомителей, из которого следовало, что скромный эмигрант снюхался с контрабандистами и вовсю занялся сбытом либо несертифицированных подделок, либо вовсе товаров, запрещенных к ввозу в наш мир.
Разработку Фасиза поручили нашему доблестному отделу. В свою очередь Альмансор доверил это дело мне. Почти год я пас этого субъекта, недоедал, недосыпал и в один прекрасный момент, после того как мой отчет лег на стол самому Экселенцу, у меня это дело забрали, а меня самого отстранили.
