Дэвид Геммел - Дочь горного короля
К концу первой мили он взмок от пота, на второй в ногах появилась дрожь. Дойдя до ручья, он опустил на берег Сигурни, которая за все это время не издала ни звука. Она была все так же бледна, пульс бился слабо. Он осмотрел ее, раскрыв порванную рубашку. На груди виднелись следы чьих-то зубов, на ребрах и плечах багровели кровоподтеки, но глубокие раны отсутствовали. «Надо ее согреть, – сказал себе Фелл. – Надо найти место, где я смогу ее выходить».
– Ты в безопасности, любимая. – Он нежно погладил ее побитую щеку. – Держись. Держись ради меня. – Он закутал ее в красный плащ и снова взвалил на плечи. После битвы под стенами города прошло почти два часа, а идти осталось целых четыре мили. Фелл шел, стараясь не думать о ноющих мышцах и горящих огнем икрах.
Еще три мучительных часа он тащил Сигурни через лес, и она по-прежнему не подавала признаков жизни.
Когда он наконец вышел к Альвенскому водопаду, чародея там не было.
Фелл развел костер в гроте близ заводи, укрыл Сигурни собственным овчинным плащом.
– Ох и влипли же мы, – говорил он, сжимая ее вялые пальцы. – Мы теперь все равно что волки, любимая. Хотел бы я знать почему. Зачем они гнались за тобой? Кто тебя так избил? Ну ладно. Ты сама мне расскажешь, когда время придет. Лука вот только жаль. Такого у меня еще не было. Но не мог же я держать и его, и тебя, да еще конем править. Какая ты красавица, Сигурни. Никогда не видел таких, как ты. Что же с тобой приключилось? Может, какой-то вельможа с нижних земель так возжелал тебя, что решил взять силой? Не тот ли рыжебородый, которому ты перерезала глотку? – Фелл подбавил в костер хвороста, подошел к устью грота.
Что ему теперь делать? Куда идти?
У него были родичи среди Фарленов и Вингорасов, но теперь, будучи вне закона, он не хотел ставить их под удар. «Нет, Фелл, – сказал он себе, – надейся на себя одного. Ты убил нижнестороннего, и тебя будут травить до смертного часа». В небе прокатился гром, сверкнула молния. Фелл поежился, глядя, как лупит по заводи дождь, и вернулся к Сигурни.
– Мы уедем за море, милая. Я сделаю то, что давно должен был сделать. Мы поженимся и построим себе дом в других, не наших горах.
– Э, нет, – сказал Талиесен у входа. Плащ из перьев промок насквозь, жидкие волосы прилипли к черепу. В руках он держал длинный посох, обернутый в мешковину.
– Вот это другое дело, – улыбнулся лесничий. – Теперь я верю, что ты человек из плоти и крови.
Старик сбросил плащ, присел у огня, протянул к нему скрюченные руки.
– Молодец, мальчик, от первой погони избавился. Но они пошлют новых, искусных охотников, и с ними пойдет Искатель, чтец мыслей и душ. Если ты и с ними справишься, что сомнительно, на тебя нашлют ночных тварей, порождение бездны.
– Зачем ты рассказываешь мне сказки с хорошим концом? Я уже взрослый, говори все как есть.
Талиесен смачно плюнул в огонь.
– Нет у меня времени шутки с тобой шутить. Мы должны спасти ее, Фелл. Даже сказать не могу, до чего это важно. Отправляйся к ней домой, собери все оружие, запасную одежду и отдай карлику. Расскажи ему и другим обо всем, что случилось. Потом тебе придется встретить погоню и увести ее в горы, как можно дальше.
Пораженный Фелл тяжело перевел дух.
– Увести в горы? Может, мне попросту пойти в одиночку на Цитадель и снести ее до основания? Или позаимствовать твой пернатый плащ, полететь на юг, убить короля? С ума ты спятил, старик. Что я сделаю против тридцати-то солдат?
– Сделаешь что сможешь. – Талиесен смотрел Феллу прямо в глаза, холодный как лед, неуступчивый как кремень. – Семьи у тебя нет, плакать по тебе некому, и замена тебе тоже найдется. Все заменимы, кроме Сигурни. Ты должен выиграть время, чтобы она поправилась и кое-чему научилась. Она и есть тот вождь, которого твой народ так жаждет. Лишь в ее власти вернуть горцам свободу.
– Никогда они не пойдут за женщиной! Уж что-что, а это я знаю.
– Пошли же они четыреста лет назад за Королевой-Колдуньей. И умирали за нее по ту сторону Врат. Насмерть стояли против врага, который превосходил их во много раз. И за Сигурни пойдут.
– Та была чародейкой, а Сигурни обыкновенная женщина.
– Как же ты слеп, как закоснел в мужской своей спеси Эту женщину жестоко избили и изнасиловали пятеро человек. Ее бросили в тюрьму и накинулись на нее, как звери…
– Не желаю слышать об этом! – взревел, поднимаясь, Фелл.
– Ты выслушаешь! – закричал в ответ старец. – Они били ее, и резали острыми ножами, и вытворяли такое, что язык не поворачивается сказать. А потом бросили на холодном полу темницы, в луже собственной рвоты и крови. Ужасайся сколько угодно – это мужские дела, Фелл. Около часу спустя к ней пришел еще один стражник, тоже желавший получить удовольствие. Она убила его, Фелл, а потом взялась за других. Одного зарезала на лестнице в подземелье, еще двух у таверны. Последнего, в красивом красном плаще, ты сам видел. Его она искромсала чуть ли не в клочья. Боги Девяти Миров! Хороша обыкновенная женщина, которая полуживая убила пятерых сильных мужчин!
Фелл перевел взгляд на Сигурни и гордо сказал:
– Что ж, недаром она горянка. Но даже после этого мужчины за ней не пойдут.
– Увидим. А теперь ступай к ней домой, пока солдаты туда не нагрянули. Пришли сюда карлика с оружием и одеждой.
– А ты? Останешься с ней?
– Останусь.
Фелл повесил колчан на плечо, посмотрел на недвижное тело женщины.
– Буду держать ее в тепле, – заверил Талиесен. – Вот, кстати, твой лук, я его подобрал. – Старик размотал мешковину и отдал изумленному лесничему то, что Фелл принял за посох.
– И сухой к тому же! Ну, спасибо, кудесник. С луком мне ничего не страшно.
Талиесен, не глядя на него больше, взял безжизненную руку Сигурни в свою.
Фелл накинул плащ и вышел в дождливую ночь.
* * *Сигурни, стоя у серой стены пещеры, слушала разговор старика и Фелла. Она слышала их слова, видела лица и даже каким-то образом разделяла их чувства. Фелл был испуган, но старался не показывать виду, как это подобает мужчине. Старик, Талиесен, устал, но в нем бурлило едва сдерживаемое волнение. Видела она и себя, избитую, поруганную, с распухшим синим лицом, завернутую в красный плащ своего насильника. «Я умираю, – подумалось ей. – Мой дух покинул тело, и впереди Пустота». Она не испытывала ни страха, ни ужаса – лишь печалилась, что не суждено сбыться ее мечтам.
Фелл взял у старика лук и ушел. Она позвала его, но он не услышал. «Никто больше не слышит меня, кроме разве что мертвых», – подумала Сигурни.
Но она ошибалась. Как только Фелл вышел, старик уставился на нее блестящими, похожими на пуговицы глазами.
– А теперь потолкуем. Как ты?
