Александр Немялковский - Пир Забвения Книга первая
Рваный валун в тесной пещере затерянной среди вершинных ледников Древнего Тироля потек расплавленным воском, высвобождая из себя лунно-серебряный блеск стана Нианны. Девушка упруго потянулась, зевнула и сделала шаг в хрустящую снежную перину. Снежная буря улеглась, проявив на безмятежно-безветренных небеса яркие неторопливые хороводы звезд.
Гигантский, безбрежный, родной…
Тироль пах родным теплым домом, несмотря на свою мудрую одинокую пустынную молчаливость и холодную безразличную отрешенность…
Но пустой, безжизненный Тироль был нужен Нианне не для ностальгии, не как спасительная тайная нора для беглеца. Грезы памяти — они звали ее. Они обещали возвращение в себя и прекращение блуждающей боли беспамятства лишь изредка дарящей просветление случайным осколком озарения. Душа жаждала собрать эти осколки воедино, жаждала целостности и правды о том, кто она есть. Но как отыскать их в этих бесконечных, окаменевших ледяным белоснежным безразличием, просторах?
Луна серебрила безбрежьем сияющих искр синие ночные снега. В долинах ущелий медленно, словно седые воды, тянулись полупрозрачные тонкие облака. Нианна полной грудью вдохнула обжигающую морозную свежесть, прогоняя из разума липко-сладкие остатки отвратительного сна. Упругий толчок вырвал ее из вязкой пушистой снежной целины и лишь на мгновенье близ скалы вспыхнул голубой полетный диск, растаяв в гаснущих искрах магии невидимости.
— На север! Дрел говорил о севере! — Нианна собралась было лететь, но на мгновенье замешкалась. — Но прежде… — ее взгляд скользнул на брильянтовое кольцо меча Амдебафа, — прежде я должна вернуть дар… пусть не хозяину, а хотя бы хранителю его сокровищ…
Град небесный. Илуна
Пламя…
Безбрежное… Бушующее… Покорное…
Упоенно подчиняющееся малейшему капризу воли…
Оно текло и укладывало… Плавило и преображало… не требуя в замен своей творческой созидательной мощи натянутых до иступленного звона нервов и доведенной почти до грани отчаяния воли.
Такого блаженства в творчестве ни Укишера ни Чари не испытывали наверно никогда с момента осознания себя как личностей.
Большие фиолетовые кристаллы Светгардионы щедро распахнули два десятка врат в мир Огня и он просто переступил порог, наполнив воздух меж парящими рваными глыбами, потоками и протуберанцами, радужными сияньями и лучистыми сполохами.
Две художницы повелели временам остановить торопливый бег. Потоки пламени и кружение тверди замерли подготовленным холстом. И на нем, тонкие руки Творительниц вознесли сияющие бирюзовые энергетические линии эскизов — пространственных проекций будущего чуда.
Парящий город. Несбыточная мечта. Надежда на свободу и победу над невозможным.
Линии вонзались в небеса островерхими башнями, сплетались в купола, ввинчиваясь в спирали переходов и подъемников, ткали поверхности площадей и чаши бассейнов. Их световые потоки множились и плелись все глубже и глубже от внешних контуров к внутренним, прорастая в корсеты комнат и залов, лестниц и балконов.
Основание города напоминало ребристую, подобно лепесткам, не очень глубокую чашу цветка с выгнутым дном и вытянутой вниз из центра иглой. Под ним парило два плоских кольца обрамленных по внешнему периметру десятком прозрачных колонн увенчанных большими фиолетовыми кристаллами Светгардионов. Нижнее кольцо планировалось меньше верхнего примерно раза в два, но обладало таким же количеством магических камней Грани. Еще двенадцать камней скрывали глубинные недра дворцов ансамбля, образуя восходящую спираль к вершине. Последний же венчал шпиль хрустального граненого великолепия полностью прозрачного купола, откуда открывался вид на весь периметр парящей громадины Великих, купола торжеств и боевого трона.
Энергетический эскиз воздушного града крепости-завис под хмурым клублением тяжело-серых грозовых туч.
— Предлагаю немного передохнуть, съесть по яблочку, да почистить перышки, — Чари, облаченная в кружевной платье-доспех сотворенный Дрелом, сложила руки на груди любуясь изысканными украшениями скульптур и барельефов, коими она вдохновенно изящно и щедро наделила практически каждый будущий камень ступеньку и парапет.
Уки же млела от чудовищной боевой мощи, вложенной ею в силовые линии города и его будущих оборонительно-наступательных возможностей.
— Светгардионы это сила!!! Да не сила — СИЛИЩА!!! — причмокнула она языком, оглядывая парящие кольцом вокруг пространственной проекции города кристаллы Грани. Семь штук, дабы избежать случайного пересечения миров, Великие девы оставили покоится в башне Иллириэли от греха подальше.
— Отдыхать… Ты шутишь, моя небесная подруга? — Уки укоризненно покачала головой. — Твой муж только что рисковал своей жизнью в Сетимиэле, мой мчится прямиком к войску Зираиды, а тебе яблочко куснуть! Волшебно! — магическое творчество разогрело плоть Великой, и та расстегнула и сняла с себя белую куртку доспехов Шиму, оставшись в брюках и тонкой черной рубашке из гномьего Нитина.
— Как все до ужаса прозаично, ты не находишь? Смерть, бой и снова смерть… смерть…смерть… — недовольно скривилась Чари. — А помнишь, — ее глаза мечтательно поднялись к небу и медленно закрылись, — какие балы были в Сате! Я блистала! Ох, как я пела и плела магию красоты, цвета и аромата под феерический аккомпанемент…В каком блеске и роскоши мы наслаждались тысячелетиями благоденствия!
— Вот если не поторопимся нам Арл такой аккомпанемент исполнит, что блистать нам в танцевальных судорогах агонии до полного феерического истления! — добродушно улыбнулась Уки. — Подружка очнись от грез сладострастных и в бой!!!
— Сладострастные грезы — как поэтично… — Уки чуть воздела указательный палец вверх словно рисуя строфы.
Сладострастные грезы,
В мраке тихом, безликом
Словно сладкие розы
В дивном сне позабытом.
Грезы неги и стонов
Жгучих ласк и лобзаний
Льют огонь раскаленный
Недопитых желаний.
Льют на душу во мраке,
Что остыла и тонет
Что взлететь уж не сможет
О забвении что молит…
— М-м-м…Красиво… но ты давай завязывай с этой поэтической мрачной обреченностью! О забвении молит, видите ли! Выше клюв, красотка! Ты здесь, Дрел с тобой, да и рассудок… я надеюсь… снова с тобой, — Уки по-дружески положила руку на плечо Чари. — Воля к жизни куется только в невзгодах! А их нам с тобой не занимать!
