Патриция Бриггз - Призванные луной
Бран может испугать. Он психический — по крайней мере он сам так это называет, если его спросить. А значит это, что он с любым вервольфом может общаться мысленно, мозг с мозгом. Именно поэтому Чарльз мог в лесу говорить за него. Бран использует это свое качество наряду с другими, чтобы держать под контролем североамериканские стаи. Он утверждает, что может заставить других слышать свои мысли, но в обратную сторону это не действует.
В стае шепчутся, что у него есть и другие способности, но какие именно, никто не представляет. Чаще всего утверждают, что он действительно умеет читать мысли. Он всегда точно знает, кто повинен в той или иной неприятности, случающейся в его городе.
Моя приемная мать, обычно смеясь, заявляла, что именно эта репутация делает его непогрешимым: ему стоит только войти в комнату и определить, кто смотрит на него самыми виноватыми глазами. Может, она и права, но когда как-то раз я попыталась выглядеть невинной, это не сработало.
— Уеду завтра утром.
«Очень рано, — подумала я. — Чтобы снова не разговаривать с Сэмюэлем — и начать и искать Джесси». Бран покачал головой и нахмурился.
— Днем.
Я почувствовала, как от удивления поднялись мои брови.
— Что ж, — осторожно произнесла я, — если ты знаешь, что я собираюсь делать, почему бы прямо мне не сказать об этом, а не спрашивать?
Он слегка улыбнулся.
— Если подождешь до середины дня, Адам будет способен ехать с тобой, а Сэмюэль что-нибудь разузнает о том, как твой молодой человек… Алан Маккензи умер. Сэм сегодня всю ночь проведет в лаборатории за вскрытием и изучением шприца. — Бран наклонился ко мне. — Это не твоя вина, Мерси.
Я пролила какао на футболку.
— Дерь… — Я прикусила язык. (Бран не одобряет бранные слова.) — Ты можешь читать мысли.
— Я знаю, как работает твой ум, — ответил Бран с легкой улыбкой, которая совсем не была самоуверенной. Сразу взяв бумажное полотенце, он смочил его над раковиной и протянул мне, а я тем временем отлепила футболку от тела: какао все еще горячее, хотя и не обжигающее.
И пока я промокала футболку и кожу у раковины, он продолжал:
— Если только ты не слишком изменилась — а это вряд ли возможно, — когда кому-нибудь больно, ты считаешь это своей виной. Мне Адам рассказал все, что знает, и никакого отношения к тебе это не имеет.
— Ха… ты точно телепат. Он в волчьей форме и говорить не может. — С футболкой я сделала все возможное, но пожалела, что у меня нет смены.
Бран усмехнулся.
— Уже может. Иногда перемена помогает нам быстрее выздоравливать. Обычно мы из человека становимся волком, но перемена в противоположную сторону тоже действует. Сэмюэль ему не очень понравился. — Улыбка Брана стала шире. — Прежде всего Адам выругался. Заявил, что Сэм любитель, а не профессионал. Что Альфа не имеет дел с теми, кто не умеет обращаться с ранами. И добавил, что у тебя иногда больше мужества, чем ума. — Бран указал чашкой на меня. — Кстати, я с ним согласен — именно поэтому я попросил Адама присмотреть за тобой, когда ты оказалась на его территории.
«Вот как, — подумала я, стараясь не выглядеть слишком ошеломленной. — Значит, Адаму было приказано опекать меня? Мне казалось, что наши странные взаимоотношения основаны на чем-то другом». Знание того, что Бран велел следить за мной, меняло окраску всех наших разговоров.
— Не люблю лгать, — сказал Бран, и я поняла, что не сумела скрыть реакцию на его откровения, — даже умолчанием. С самой жестокой правдой можно иметь дело, можно победить ее, но ложь уничтожает душу. — Он выглядел так, словно говорит на основании личного опыта. — Эта нелюбовь заставляет меня вмешиваться, когда следовало бы отойти в сторону. — Бран помолчал, как будто ждал ответа, но я понятия не имела, к чему он ведет. Он сел и сделал глоток какао. — Были такие, кто считал, что от тебя нужно скрыть правду о смерти Брайана.
Брайан — это мой приемный отец.
Я вспомнила, как проснулась однажды после Рождества, услышав на кухне низкий голос Брана. Когда я вышла из своей комнаты, Бран сообщил мне, что полиция нашла тело Брайана в реке Кутеней.
Вервольфу трудно совершить самоубийство. Даже серебряная пуля не в состоянии помешать самоизлечению. Эффективно отсечение головы, но его трудно достичь при суициде. Хорошо действует утопление. Вервольфы очень мускулисты и плотно сложены; даже если они хотят плыть, им это трудно, потому что, как у шимпанзе, у них слишком много мышц и слишком мало жира, чтобы держаться на поверхности.
— Кое-кто в стае хотел представить все как несчастный случай. — Голос Брана звучал задумчиво. — Мне говорили, что четырнадцать лет — слишком мало, чтобы воспринять мысль о самоубийстве, особенно сразу после смерти подруги Брайана.
— Ее звали Эвелин, — напомнила я. У Брана есть тенденция не обращать внимания на окружающих людей, словно их не существует. Сэмюэль однажды сказал мне, что это происходит потому, что люди очень хрупки и Бран видел слишком много их смертей. Я подумала, что если я в четырнадцать лет смогла справиться со смертью Эвелин, то Бран тем более.
Он бросил на меня подавляющий взгляд. Когда я не опустила глаза, как требует протокол, он скривил губы и спрятал их за чашкой.
— Действительно, Эвелин. — Он вздохнул. — Когда ты решила жить одна, а не возвращаться к одной матери, я с этим согласился: ты доказала свое мужество и имела право на выбор. — Он осмотрел комнату. — Помнишь наш последний разговор?
Я кивнула и наконец села. Даже если он сегодня не настаивает на соблюдении протокола, как-то неловко стоять, когда он сидит.
— Тебе было шестнадцать, — произнес он. — Ты была слишком молода для него — слишком молода, чтобы понять, что ему действительно от тебя нужно.
Когда Бран застал нас с Сэмом целующимися в лесу, он отослал меня домой, потом пришел на следующее утро и сообщил, что он уже переговорил с моей настоящей матерью и она в конце недели ждет меня. Он меня отправляет, и я должна собрать все, что хочу взять с собой.
Да, я собралась, но не для того, чтобы ехать в Портленд; собралась, чтоб бежать с Сэмюэлем. Он обещал, что мы поженимся. Мне не приходило в голову, что в шестнадцать лет невозможно выйти замуж без разрешения родителей. Несомненно, Сэмюэль нашел бы решение и в этом случае. Мы хотели перебраться в большой город и жить вне всякой стаи.
Я любила Сэмюэля, любила с тех пор, как умер мой приемный отец и Сэмюэль принял на себя роль моего опекуна. Брайан был мне дорог, но Сэмюэль оказался гораздо более эффективным защитником. Даже женщины перестали меня преследовать, когда за моей спиной встал Сэмюэль. Он был забавен и очарователен. Вервольфы не часто бывают веселыми и беспечными, но у Сэмюэля эти качества были в изобилии. Под его крылом я научилась радоваться — весьма соблазнительное ощущение.
