Галина Ли - Своя дорога
Нам повезло дважды: в том, что они не сразу разобрались, куда мы свернули и разделились на две группы, и в том, что у преследователей не было луков, иначе добежать до дерева невредимым было бы значительно труднее.
Да, информация не из приятных. И что теперь, спрашивается, делать?
- Сколько еще людей идет по нашему следу?
Губы пленника дернулись, словно он не мог с ними справится, вместо четких слов вырвалось неясное блеяние, - Ди…е…ть.
Девять, значит. Да мы тут положили пятерых. Большая компания, хотя, если судить по этим господам, не особо опасная. Разве что, из засады нападут. Дерутся так, словно мечи недавно в руки взяли.
И чем это они, интересно, промышляли, когда сирин под рукой не было?
Впрочем, пустой вопрос, содержимое мешка говорило за себя: женская накидка из дорого кружева, пара золотых сережек, цепь, из того же металла, но только снятая с мужской шеи, фамильный перстень с печаткой, дешевые серебряные кольца, цветные бусы из лазури, отрез добротной домотканой холстины и новые сапоги. Разбойнички значит…
Я поднял вверх голову, рассматривая то, что осталось от стрелков.
Потрудилась Танита на славу: рваная плоть лохмотьями свисала вниз, сочась кровью и окрашивая листья в красный цвет.
А на этом месте устраивают засаду явно не в первый раз, вон, даже подобие гнезда свили, чтобы было удобнее сторожить проезжающих.
Ну, значит никто жалеть и искать не станет. А с главарем поступим по строгим законам королевства Наорг, то есть повесим. Нечего такой твари небо над головой коптить.
Сказано - сделано. Это неблагородное занятие отняло у меня от силы минут пятнадцать, еще минут пять я любовался на дергающиеся конечности и постепенно синеющее лицо. Удручающее зрелище, но некоторое удовлетворение оно все же доставило. Вскоре вернулась Танита, ведя на поводе двух уцелевших лошадей, причем явилась опять голышом.
- Тебе что, жарко? - поинтересовался я у застывшей с недовольным видом девицы.
Она скривилась, - Платье в клочья порвала, когда перекидывалась.
Понятно, злость и ярость мозги отключили, ну что ж, бывает.
- Запасное есть?
Это было второе преображение в дороге, и в прошлый раз, насколько я понял из тихой ругани, она тоже забыла раздеться.
- Нет, - хмуро бросила рош-мах и полезла по мешкам, не забывая при этом огрызаться, - Почему меня не дождался? Тебе не кажется, что повешение слишком легкая смерть для этой сволочи?
Вот поэтому и не дождался, видел я, какие лоскуты там болтаются наверху, кажется, только черепа в сохранности и остались. Очень неэстетичное зрелище.
В конце концов, я узнал от разбойника все что хотел, хотя бы за это можно дать шанс умереть без лишних мучений.
Танита влезла в чужие штаны, обтянувшие ее симпатичную задницу как вторая кожа, мне пришлось расстаться с запасной рубашкой и камзолом.
Хорошо девчонка смотрелась в мужском барахле! Не хуже, чем в женском, а местами даже лучше. Эх, соединить бы эти штаны, да с ее корсетом от платья…
Я даже причмокнул от той картины, что предстала в воображении.
Танита подозрительно прищурилась, - Чего языком цыкаешь?
Хорошо, что Агаи ее уже неделю настойкой пичкает… Тоже, что ли попросить? Все-таки вторая неделя воздержания пошла, начинает сказываться.
Ладно, когда идешь один, а в присутствии озабоченной штучки сам поневоле таким становишься. А может, на мне просто сказываются последствия боя?
- Поехали отсюда, - не стал я давать пояснения, залез на лошадь и поскакал к сирин.
Мы позаимствовали только одно животное, взамен погибшего, остальных распрягли и пустили пастись - пусть вылавливают, время тратят.
Насколько мне были известны нравы господ разбойников, жадность должна взять свое.
Уже напоследок, оглянувшись, я заметил спикировавшую черную птицу.
А вот и первый падальщик! Скоро стемнеет, подтянутся ночные зверюшки, и к утру от трупов останутся только разобранные обмусоленные скелеты, да пятна крови на траве. Поделом им.
А на паром мы все-таки успели. Эта старая посудина как раз собиралась отваливать. Копыта лошадей выбили звонкую дробь по деревянному настилу, я отсыпал низкорослому кряжистому старику монетки, которые он сначала тщательно пересчитал, а только потом кивнул помощникам, - Отчаливай!
Река Велет, через которую шла дорога к Пустоши, довольно полноводная и широкая. Перебраться можно только вплавь, да и то с известным риском: в омутах разные твари водятся и почти все хищные. Так что место доходное, на жизнь паромщику и его команде должно хватать.
Старик между тем с удовольствием разглядывал рош-мах в мужской одежде, даже не пытаясь делать это исподтишка, потом заметил мой взгляд, усмехнулся в седые усы и поинтересовался, - Как на дороге, спокойно? Никто не шалит?
- Уже нет.
Такой ответ заставил паромщика переглянуться со своими людьми и осторожно спросить, - А что? На Вас напали?
- Да, почти у самой переправы, разве Вы не слышали криков?
Мужички замялись.
- Слышать то слышали, да смотреть побоялись. А что Вы с ними, господин, сделали?
Вот хитрецы, помочь путникам на дороге они не могут, а подробности драки все же интересуют.
- Повесил, как и полагается по закону. Всех шестерых.
Старик заломил шапку и озабоченно вгляделся в отдаляющийся лес, - Все ребята, сегодня больше на тот берег не пойдем, да и завтра можете спать подольше. Дождемся, пока народу больше наберется.
Хорошо то как! Значит, раньше полудня разбойники на этот берег не ступят, если вообще рискнут, после живописного зрелища у дуба. Вот и ладненько, а мы подальше уберемся, на всякий случай.
Пока мужики перебирали руками по канату, перетягивая деревянную галошу на ту сторону, я присел на скамейку, собираясь насладиться красивым пейзажем.
Не тут то было. Почти сразу над ухом прозвучал напряженный голос, - Дюс, ты, правда, повесил пленного?
Бледный, как приведение, волшебник нависал надо мной с лицом богини возмездия: губы сжаты в прямую линию, меж бровей складка, глаза просто пылают праведным негодованием.
Это, интересно, по какому поводу? Тоже хотел в казни лично поучаствовать? Вроде бы за ним такой кровожадности не замечалось…
- Да, повесил, - подтвердил я свои слова.
Брови юноши сдвинулись к узкой переносице еще больше, а губы искривила гримаса отвращения.
- Зачем?!! Он же все сказал! Неужели не жалко?! К чему такая бессмысленная жестокость?
Вот оно как… Жалко ему стало… Чистоплюй.
Я встал и тихо, чтобы не слышали чужие, сказал, - Если ждешь что я стану оставлять в живых всякую сволочь, которая хотела отправить меня на тот свет, то ты ошибся с выбором попутчика. Если не можешь принять это, давай расстанемся. Я высчитаю причитающуюся оплату, и дальше иди сам.
