Владимир Кучеренко - Серая эльфийка (Эльфийка Серого)
Пользуясь моментом, я решил урегулировать конфликт. Достал из кармана все деньги и сунул командиру:
— Ну, раз всё нормально, мы пойдем. Вот штраф за нанесенный ущерб. Спасибо. До свидания.
— Стоять! — рявкнул старшина, но деньги взял и ловким отработанным движением спрятал в кармане. — Объясните, при каких обстоятельствах разбили витрину.
Тут эльфийка нарушила обет молчания:
— Вам же сказали, что я танцовщица. У меня номер с режущим оружием. А в этой лавке продаются такие замечательные клинки. Случайно я прильнула к стеклу, чтобы полюбоваться и не заметила, как нечаянно надавила. Извините, пожалуйста, за беспокойство и отпустите нас домой.
— «Умница, Теоночка!»
— «Знаю!»
— А-а. Так ты исполняешь танец с саблями? Видел как-то, впечатляет, — совсем уже по-дружески заговорил милиционер. — Но отпустить вас не могу: у девушки нет документов, а «на слово» верить не положено. Требуется произвести досмотр на предмет похищенных вещей. Сделать запрос по вашим личностям. А вдруг, вы объявлены в розыск, как опасные преступники?
— Понимаю. Но может, все-таки, договоримся? — не терял я надежды и уже хотел оставить вохровцам в залог паспорт и попросить подождать, пока принесу недостающую сумму. Если денег не хватит — попрошу у соседки. Отношения с бабой Полей хорошие, не откажет. Правда много не займёт — сама еле перебивается от пенсии до пенсии.
— Не могу — не та ситуация, — тихо произнес старшина и взглядом указал на «джип». Затем демонстративно командным голосом прокричал: — Руки за спину! Вам придется проехать с нами, следуйте к дежурному автомобилю.
Наконец «тёмная лошадка» удосужилась показать свое лицо. Сразу все двери чёрного внедорожника распахнулись («крутые» любят применять любят этот дешёвый штамп из кинофильмов о такой же тупой «братве») и оттуда вылезли четыре человека: три «шкафа» и «хозяин».
— Отпусти бедняг, Сидорчук! — ласково попросил пожилой толстячок. — Видишь же, что не злодеи они. Езжай, мы тут сами разберемся. Зафиксируешь ложный вызов.
— Но… — начал, было, милиционер, потом опомнился, отдал честь и отпустил пленников. — Как скажете!
— Вот и хорошо! Спасибо за службу, — мерзко улыбнулся лысеющий седой мужичок и обратился к своим: — Колян, дай ребятам «на бензин».
Крайний из верзил сунул старшине стодолларовую бумажку. Милиционеры сели в «УАЗик», но уезжать не спешили.
«Радоваться нам или нет? — размышлял я. — Что-то не нравятся мне наши спасители». Но всё же поблагодарил толстяка:
— Спасибо, что вошли в ситуацию и не позволили этому небольшому недоразумению вылиться в никому ненужный скандал.
Тот согласно кивнул, однако ехидная улыбка не покидала его лица:
— Мелочь, с кем не бывает. Кстати, разрешите представиться: Добровольский Леонид Семёнович — жертва ваших деяний и по совместительству хозяин этого магазина.
— «Как же, наслышаны. Депутат думы. А так же глава одной из крупнейших бандитских группировок. Вот же угораздило встрять, блин».
«Ну, можно, хоть этих убью?» — спросило разрешение «невинное» создание за моей спиной.
«Нет, Теона, прекрати даже думать об этом», — запретил я ей. А Добровольскому ответил:
— А меня зовут Сергей. Извините, пожалуйста, ещё раз. Так неловко получилось. Готов оплатить восстановление витрины и компенсировать моральный ущёрб.
— Ох, юноша, полноте. Я все прекрасно слышал. Ты тут совершенно ни при чём. Стекло разбила девица, она и возместит убытки. Или отработает. Как величать тебя нимфа? — откровенно разглядывал прелести Теоны толстяк. Того и гляди слюни закапают.
— Это моя девушка, значит, рассчитываться мне, — повысил я голос.
— Твоя девушка, говоришь?
— И не просто подружка, а моя невеста, — сказал я это в надежде на то, что хоть это их остановит.
Надежды обманулись. Один из телохранителей двинулся на меня. Я кинул взгляд на автомобиль вохровцев. Те вмешиваться, похоже, не собираются.
— Леонид Семёнович…
Но договорить мне не дали — громадный татуированный перстнями кулак верзилы попал в челюсть. Удар сбил меня с ног, во рту стало солёно. Бандит добавил ногой в живот. После этого дыхание спёрло. Стоя на коленях, я сплёвывал кровь и беспомощно хватал воздух.
Главаря вдруг, как подменили, лицо его стало мерзким:
— Слышишь, фраер, тебя ясно сказали: расплачиваться ей. И сделает она это так, как я захочу. Можешь не втирать, что девка твоя. «Ментам» сказал, что тёлка знакомая. Всё, свободен. Пошёл вон и благодари бога, щёнок, что легко обделался.
Решив, что дело сделано, Колян повернулся спиной и пошёл к хозяину. Я резко вскочил на ноги, и со всего маха заехал верзиле по затылку.
— Ах ты, падла, — вскрикнул он, разворачиваясь, но тут же получил в пах коленом и согнулся.
Не мешкая, же я схватил бандита за голову и руку и провёл приём «лампочка со стойки через мост» — шея Коляна при этом издала неприятный хруст и всё тело с большой амплитудой больно (надеюсь, невыносимо больно) приземлилось на тротуар. Дальше я сделать ничего не успел. Меня остановили второй и третий телохранители, наведя на пистолеты и звонко клацнув предохранителями. Пришлось замереть. «Все будет хорошо, Теона, не влезай», — постарался я первым делом успокоить эльфийку.
— Не троньте его. Я согласна, отработать! — заговорила девушка.
Добровольский вновь переменился в лице:
— Конечно! Куда ж ты денешься.
— Что нужно делать? — наивно спросила тёмная эльфийка.
— «Что ты задумала, Теоночка?»
«Пытаюсь спасти своего ЖЕНИХА», — ответила «королева клинков», сделав акцент на последнем слове.
* * *Теона. «Извини, если по законам твоего мира, я снова оскорбил тебя тем, что назвал своей девушкой, и даже невестой. Просто пытался таким образом оградить от неприятностей», — заявил мне Сергей.
— «За защиту, спасибо. А за то, что думаешь, будто мне не нравится быть твоей возлюбленной — ещё подуюсь». Это я сказала или не я? Да что со мной творит этот человек? Вот и проговорилась.
От моих откровений глаза Вотара расширились.
«Знаешь, ведь я тоже тебя люблю и с удовольствием согласна забрать в мужья!» — очередной мой телепатический сигнал вновь удивил нас обоих.
Но этот момент встрял хозяин лавки:
— Я так понял, тебе понравились те сабли. Вкус, вижу, есть! Это же семнадцатый век — оружие знаменитого атамана донских казаков. Гордость моей коллекции. Стоят баснословных денег и совсем не продаются. Теперь понятно, почему я их так берегу?
«Его обманули. Клинкам максимум лет восемдесят-девяносто», — передала я Вотару.
