Марина Добрынина - Отцы и деды
Кабинет у короля Зулкибара для таких случаев давно уже приспособлен. Там имеется не только письменный стол, но и вполне такой обычный столик в окружении удобных стульев с высокими спинками
— Устраивайся, о, разноглазая предметница, — предложил Вальдор призывно булькнув зажатой подмышкой бутылкой.
— Напьемся, — констатировала я.
— Иногда полезно напиться, тем более повод подходящий имеется.
— Валь, да не переживай ты так! Жива твоя Иоханна. Я недавно на нее поколдовала. Где она не смогла определить, но что жива-здорова это сто процентов.
— Не врешь?
— Делать мне больше нечего! — обиделась я.
— И почему я тебе верю, Дульсинея?
— Наверно все дело в моих больших красивых глазах! — предположила я.
Вальдор с ухмылкой посмотрел на меня и решил:
— Наверно. Особенно правый хорош. Только повод я другой имел ввиду. Покушение на меня вчера было.
— Понятно. И ты уже убийц поймал, да? Ну, тогда это дело, конечно, отпраздновать надо.
— Нет, Дуся не поймал я никого.
— А чего тогда так довольно ухмыляешься? Да ты, растудыть тебя в качель, еще немножко и заржешь, как конь ретивый!
— Ты когда эту историю услышишь, тоже ржать будешь. Со мной за компанию. Вовремя ты, Дуся, явилась, а то мне и поделиться не с кем, чтобы посмеяться над этим вволю.
— Рассказывай, — проворчала я, не представляя себе, как это покушение на жизнь может развеселить? Может быть, мыш мой недобитый с ума сошел от горя?
Когда он рассказал мне, как было дело, мне тоже показалось, что я сошла с ума, потому что так я уже давно не ржала. Как лошадь Пржевальского практически ржала, да еще и подвывала при этом. Наверно так было еще и оттого, что пока Вальдор рассказывал, мы успели по парочке рюмашек пропустить.
Дверь приоткрылась, в кабинет заглянул паж, глаза его округлились, он испуганно ойкнул и убежал.
— Валь, мы ребенка напугали.
— Сейчас побежит, расскажет кому-нибудь, что меня здесь ведьма с тапком убивает, — похихикивая, предположил Вальдор и с пьяной нежностью уставился на меня. — Предметница ты моя… ха-ха, ненаглядная! Невестушка несостоявшаяся!
— Хи-хи, женишок блин, конем тебя и сверху пешкой!
— Дуся, давно спросить хотел, — сделав серьезное лицо, изрек Вальдор, — вот что такое конь я знаю. А пешка это что?
— Пешка это круто, — с не менее серьезной миной изрекла я, — игра такая есть, шахматы называется.
— Сексуальная! — оживился Вальдор.
— Интеллектуальная! — строго поправила я и упрекнула, — какие глупости у тебя в голове живут, король ты мой недобитый! Ты вот лучше скажи, отчего ты такой подозрительный стал? Чуть голову мне не снес? Вот не поверю, что из-за покушения этого дурацкого…. Хи-хи-хи… "Умрииии!" Это надо же до такого додуматься! И что ж за некромант тупой Деларона поднял?
— Точно тупой. Терин бы такую глупость никогда не совершил, — со странной тоской сказал Вальдор, — Терин бы так все устроил, что я бы уже давно в гробу лежал.
— Ага, в белых тапочках, — проворчала я. — Ты что ж, мыш недобитый, думаешь, что Терин смерти твоей хочет?
— Не думаю. Если бы он хотел, я бы уже умер давно. Терин это… как ты говоришь — круто.
— Так мирись с ним! — я решила, что это подходящий момент
— Мириться? Да ни за что! Он… он…а впрочем, не надо, Дусь, а то мы с тобой опять поссоримся.
— Между прочим, Валь, не верю я, что твой придворный недоумок правильно вычислил следы колдовства в спальне Иоханны. Ну, сам подумай, зачем Терину или Лину это надо?
— Не знаю, Дуся. Не знаю.
Вальдор как-то сник, хлопнул рюмку и задумался.
— Ты это, закусывай, давай, тощее белесое существо. Посмотри, на кого похож стал. Да, на тебя дунешь, и ты улетишь! — прикрикнула я.
— На себя посмотри, — огрызнулся король и ни с того ни с сего вспомнил, — вот Терин твой говорил, что мне похудеть надо.
— Да мало ли что Терин говорит, — отмахнулась я и сочла своим долгом нажаловаться, — гад он и больше никто, Терин этот! Ходит с замороженной миной, типа весь такой крутой как яйца динозавра и ни фига не переживает за Лина нашего. Мне вот пожаловаться кому-нибудь хочется, а он только морду кирпичом делает и твердит: "Для переживаний нет повода, Дульсинея. Лин с Мерлином по другим мирам путешествует, нагуляются и вернутся". Как будто мне от этого легче сделается, и я переживать перестану!
— Вот и мне тоже пожаловаться некому, — подхватил Вальдор, — Аннет, она же дура… люблю я ее… наверно… но она дура набитая! Как с ней можно на серьезные темы разговаривать? Она же сразу в слезы или того хуже — в обморок. А Терин, значит, считает, что Лин с Мерлином в другой мир ушли?
— Да, считает, — подтвердила я, разливая водку по рюмкам, — или не считает, а специально так говорит, чтобы я особо не переживала. Заботливый блин! Что б ему ежей рожать всю жизнь!
Вальдор взвыл от смеха. Я сначала даже не поняла, чего это его величество зулкибарское ржет и чуть ли не головой об столешницу от смеха бьется. Мож и, правда, рассудком повредился? А нет, оказалось, что это его мой выражанс про "ежей рожать" на такое веселье вдохновил. Не слышал он его, оказывается, раньше. Приятно все-таки, что я еще могу чем-то старого друга удивить и насмешить до икоты.
Чтобы не икалось, мы еще по одной приняли.
Вот не знаю, чем бы все это закончилось, но тут в кабинет ворвался Гудрид этот, балбес несчастный, вякнул что-то и… я-то успела от его магии отмахнуться, но спьяну забыла Вальдора прикрыть. И нет мне прощения! Весь вечер насмарку! Это было отрезвляющее заклинание, и стал мыш мой разлюбезный трезв как стеклышко.
Я грозно икнула и на Гудрида тапком замахнулась.
— Не надо, Дуся, я сам! — отрезал король. Да воистину король!
Как он отчитал этого своего недоумка придворного! Вот бы мне так научиться — приличными словами уничтожать человека, будто последнюю козявку. Бедняга Гудрид сжался, как понурый ослик, только исподтишка гневные взгляды на меня бросал, а я в ответ слала гнусные пьяные ухмылки.
— Как ты объяснишь свою выходку? — в заключение задал Вальдор главный вопрос.
— Мне доложили, что на Вашу жизнь покушаются.
— А ты веришь всему, что тебе сопливые пажи говорят? — хихикая, осведомилась я.
Гудрид покраснел как-то совсем уж несимпатично.
— Спаситель ты мой! Даже заранее просчитал, что меня тут алкоголем убивают, и ворвался с отрезвляющим заклинанием наготове! Прямо-таки мастер своего дела! — прошипел Вальдор.
— Ваше Величество! — вот еще на тон выше и я бы с уверенностью сказала, что Гудрид поднял голос на своего короля, — позвольте объяснить.
