Галина Львовна Романова - Тайна лорда Моргана
Школьный бал устроили в последний день перед отъездом. Хотя в субботу было два рейса Йотунхеймского экспресса, воспользовались им единицы. Большинство осталось на праздник, ибо, кроме Самхейна и Бельтана, это была единственная ночь в учебном году, когда отбоя нет.
По опыту собственных школьных лет я не любил этот праздник. Нет, не потому, что мои приемные родители дурно обращались со мной — наоборот, я всегда получал подарки, а в первый день каникул мы всей семьей отправлялись в горы или на ярмарку. Семейство Граф и сейчас прислало мне поздравительные открытки, целых три штуки, и посылку — большую монографию о животном мире северных гор и перчатки. Но в школе я никогда не пользовался популярностью на балу и чаще всего скучал в уголке в одиночестве. Вот и сейчас, несмотря на то что был уже одет, я медлил, не решаясь выйти из своей комнаты.
А потом в дверь постучали.
— Максимилиан! — послышался резкий голос Берегини. — Ты еще там? Внимание, я вхожу!
В следующий миг дверь распахнулась от резкого удара ноги. Я, стоящий перед зеркалом в тамбуре, даже подпрыгнул.
— Класс! — Берегиня подняла большой палец. — Ты просто супер! Хватит прихорашиваться, там все уже начинается.
Старый боевой маг относилась ко мне с подчеркнутой фамильярностью, как, впрочем, ко всем в школе. Я привык воспринимать ее как заядлую оригиналку, которая слишком стара, чтобы меняться и бояться увольнения. Но сейчас Берегиня выглядела иной.
— Красавец! — Она взяла меня под руку. — Разрешишь стать твоим телохранителем?
Я даже разинул рот: Берегиня красовалась в угольно-черном с золотыми и серебряными нашивками мундире Особого Легиона. Ее грудь украшал целый иконостас орденов. Даже я, бесконечно далекий от военного дела, сразу узнал их. Берегиня была полным кавалером всех престижных наград — Секиры Перуна четырех степеней, Молота Тора, Молний Зевса и даже Копья Лугга. Чуть ниже этих шестнадцати наград, любой из которых мог гордиться боевой маг, красовались медали и ордена значением поменьше — несколько кельтских крестов, индийская свастика, а также просто нашивки за различные боевые акции.
— Неужели вы участвовали в стольких войнах? — вырвалось у меня.
— Да, милый мой, в свое время меня помотало по свету. — Берегиня довольно ухмыльнулась и достала неизменную трубку. — Я достаточно стара и могу сказать без обиняков, что мало какая кампания обходилась без меня и моего подразделения. Вот, — она ткнула пальцем в нашивку, изображающую египетского бога Гора, — за освобождение Египта от ассирийцев. Это — за войны в Вавилонии. Вот это — за участие в этрусских конфликтах, а это — за секретные операции в Тибете. Ну, а на этой стороне — за Крестовые походы.
Я с удивлением рассматривал несколько довольно невзрачных знаков отличия, какими пользуются простые смертные.
— Да, Макс, — Берегиня потащила меня по коридору, — я принимала участие во многих войнах простых смертных. За одни только походы в составе войск древних славян и русичей я заработала восемь серебряных и шесть золотых гривен! Я ходила с Олегом на Царьград, я сражалась на стороне бодричей против кельтов и на стороне славян против хазар. Меня помнил сам Святослав. А были еще походы викингов и войны короля Артура. Про Владимира Мономаха я вообще молчу. Со дня его смерти еще не прошла тысяча лет, поэтому кое-какие тайны его побед я просто не имею права раскрывать, — старуха подмигнула мне. — Кстати, если бы не я, в русских былинах богатырей было бы намного меньше. Ведь именно я была той самой женой Дуная, которую он якобы зарубил… Дунай был из древнего рода, но я-то была древнее. Я выжила, хотя в былине говорится по-другому. Выжила, — голос ее посуровел, — но детей больше иметь не могла.
— А у вас были дети?
— Я хотела иметь детей. — Берегиня раскурила трубку и обдала меня клубами едкого дыма. Судя по запаху, туда она щедро насыпала Одолень-травы. — Когда твоя жизнь ежедневно висит на волоске, однажды понимаешь, что, если тебя убьют, после не останется ничего. А так — даже умирать легче, если знаешь, что где-то там в надежном месте растет сын. Или дочь. Многие наши девчонки — я ведь стояла у истоков движения амазонок! — сперва рожали, а уж потом кидались воевать. А вот мне не повезло… Зато судьба меня хранила в другом! — продолжала она более веселым тоном. — Кроме меня, такое количество орденов не получил никто! Хотя нет, вру! Есть еще две женщины — Перуница, дочь Перуна, и Афина Паллада.
— А как вы оказались здесь, в школе?
— Тяжелая история! — поморщилась Берегиня. — Хотя именно за это сражение я получила последнюю секиру Перуна и стала полным кавалером этого ордена. Я стояла у истоков движения амазонок — я видела и его закат. Это был 1238 год нашей эры по счету простых смертных. Тогда монголы напали на Русь. В мещерских лесах им противостоял отряд Авдотьи Рязанки. Она была моей ученицей. Какая женщина! В восьмом колене правнучка самого Соловья-Разбойника! По сути это был последний на Руси женский полк, там хранились древние секреты боевой магии. Они вышли на бой от отчаяния — им казалось, что Русь погибла и никогда не возродится. Авдотья уже знала, что разгромлен партизанский отряд Евпатия Коловрата, и хотела умереть, как и он… Их было двести — против двух тысяч. Выжили тридцать шесть. Авдотья попала в плен, потом бежала, подняв восстание и уведя с собой большую часть полона. Вскоре она умерла при родах. После ее смерти я обставила дело так, чтобы никто не узнал правду о судьбе Авдотьи Рязанки, и подала в отставку. Несколько веков просто жила в глуши, ждала смерти и злилась на весь свет. А потом поняла, что сдохну от скуки, если не займусь хоть чем-то. И, скажу по правде, мне нравится такая жизнь!
Берегиня подмигнула мне и распахнула дверь в большую залу.
Она была залита огнями, сверкала украшениями, и все посторонние мысли мигом выветрились у меня из головы. Я словно вернулся в реальный мир и с удовольствием озирался по сторонам.
В центре зала высилась украшенная ель — символ Мирового Древа. У ее подножия горел неугасимый огонь и стояли восемь фигур, символизирующих восемь месяцев[1] года. Вокруг были разложены подарки, обозначающие, чего люди ждут от предстоящего года. Фигурки животных символизировали богатство, защиту и силу. Пироги и сладости — сытную жизнь. Украшения — любовь и дружбу. Некоторые ученики подходили и клали рядом свои собственные подношения, загадывая желания. Воздух дрожал и искрился от мысленных заклинаний.
Нечисть тоже была тут. Привидения носились по залу, и даже Сумасшедший Проповедник на время оставил свои заморочки и с шуточками преследовал Студентку-Неудачницу. Уворачиваясь от Нетопыря, тут и там сновали феи и сильфиды. У огня в кружок расселись саламандры, а по углам шушукались домовые и брауни.
