Елена Белова - Сердце феникса
Не дождавшись подопечного, девушка заглянула в ванную сама.
— Ты как?
— Уйди! — простонал юноша, повисший на раковине. — О-о-х…
Лина дождалась, пока новый спазм стихнет и, на автомате включив воду, Алексей дрожащими руками сполоснет лицо.
— Подожди, и протянула остаток зелья, — Допивай.
— Что?!
На миг, заглянув в измученные зеленые глаза, Лина действительно ощутила себя… садисткой. Но голос ее остался ровным (мама бы порадовалась):
— Пей.
Алексей помотал головой, кажется, не в силах подобрать для нее подходящих слов. Лицо уже не просто бледное, а какое-то зеленоватое. Плохо.
— Будет хуже, — предупредила девушка.
— Плевать!
— Ты что, любишь боль? Хочешь проваляться неделю, воя в подушку?
Юноша сглотнул комок в горле, но в голосе по-прежнему звучал вызов:
— А говорила — пытки не твоя специальность.
— Лечение — тоже не моя. Но яд, что был на звездах, из организма надо вывести, иначе если не неделя, то ближайшие три дня медом не покажутся.
Алексей как-то беззащитно посмотрел сначала на стакан, потом на нее.
— Это что, антидот?
— Ага.
Ну и глаза! У Лины дрогнуло сердце. Предостережение Беатрисы непрошено всплыло в памяти, и, злясь на себя, она сделала голос жестким, как чешуя василиска:
— Ты будешь пить или нет?
Молодой светлый вздохнул… как-то прерывисто, как ребенок после долгих слез… и, взяв из ее пальцев стакан, попросил:
— Может, выйдешь?
Лина задумчиво доплетала косу на ночь. Больше всего ей сейчас хотелось лечь, уткнуться в подушку и разреветься. Теперь она совсем одна, больше никого не осталось… Сначала мама, теперь Триш. Лина старательно гипнотизировала взглядом стену, еле сдерживая слезы. Слезы не помогут.
Беатриса… Беатриса бы сказала: Плюнь, что случилось, то случилось, и будем жить дальше. Триш, я даже похоронить тебя не могу… Ад и демоны!
Зато я могу попробовать закончить то, что мы начали! Пусть будет так! Пусть мы с тобой не совсем люди, но если некому больше спасать этот чертов мир!
Только мы…и… Лина перевела взгляд на дверь ванной…. И Алексей Соловьев. Странно связывать свои надежды с человеком. Пусть бывшим магом, но…
Что ж, ладно! По крайней мере, есть, с кем связывать.
К ее подопечному быстро возвращаются и воля, и способность соображать. Кажется, проблем больше не будет…
Столкновение
Утро показало, как она ошибалась.
Стоя по разные стороны от накрытого стола, ведьма и бывший маг мерили друг друга сердитыми взглядами, как бойцовые петухи перед схваткой.
— Что значит не буду есть"?! Ты должен!
— Я никому ничего не должен!
— А ну ешь немедленно!
— Я больше не выполняю приказов, ясно?
— Выполнишь!
— А что, заставишь?!
Лина молча уставилась своему подопечному в лицо, в точку чуть выше переносицы. Она почувствовала, как ее глаза становятся очень холодными, а лицо — замкнутым. Пустым. Маска бесстрастного убийцы привычно легла на лицо, отсекая эмоции. Когда феникс заговорила, в ее голосе хрустнули льдинки:
— Тебе выбирать. Я вернусь к обеду. Если будешь продолжать упрямиться — заставлю.
Она еще увидела, как, закусив губу, юноша упрямо качнул головой, но тут краски стремительно выцвели и мир перед глазами привычно качнулся… Телепорт.
Оказавшись на усыпанном камнями морском берегу, Лина первым делом ухватила камушек потяжелее и от души размахнувшись, забросила тридцатикилограммовый валун подальше в воду. Туча брызг распугала чаек, а, когда следом гулко плюхнулся второй камушек, они и вовсе решили поискать местечко потише и, шумно браня зловредную ведьму на своем птичьем языке, стая исчезла в сияющем лазурью небе.
Немного спустив пар, девушка заходила по песку, пиная мелкие — не больше килограммчика — булыжники.
Нет, ну вы такое видели?! Называется, за что боролись, на то и… вот, получите и распишитесь! Хотела, чтобы к подопечному вернулся характер? Так вот вам, пожалуйста!
Два месяца с ним нянчиться, чтобы… М-м-мальчишка! Ангелочек!! Дурак неблагодарный!!!!
Или… Лина вдруг замерла на полушаге и обеими руками отвела с лица спутанные волосы (ветер трепал их нещадно). Или не дурак…
Так, Лина, успокоимся и расставим факты по полочкам.
Беда в том, что их мало… Новый характер подопечного ей совершенно незнаком.
Итак, у сегодняшнего (мягко говоря — неожиданного) поведения подопечного может быть несколько причин…
Во-первых, вчерашний яд… яд, которым дорогуша Зоя смазала свои звездочки. Мог он вызвать отвращение к еде? В общем, да. Не говоря уж в противоядии. Вместе две этих «прелести» так встряхнули организм, что он просто… бунтует. Может быть, может быть… И с ней такое бывало пару раз… когда мать тренировала ее на выносливость к ядам. Вспоминать тошно.
Может быть, дело не только в яде. Возможно, характер, который она так старалась воскресить в своем подопечном, просто изначально такой… противный. Ха, это вряд ли!
Если почитать ту папку из Школы магов и ведьм, то по ней Алексей Соловьев — ангел во плоти, всеобщий любимчик и так далее. Видели бы педагоги его сегодня!
Лина невидящим взглядом уставилась на пляшущие волны. Таких может быть" она способна назвать еще три-четыре, причем за минуту, не больше.
Вот только она чувствовала, что дело не в этом. Точнее, не только в этом. Смутное подсознательное ощущение постепенно оформилось в подозрение, которое здорово встревожило… Черт!
Девушка с размаху села на песок.
Вот оно что!
Осознанно или нет, но Алексей вел себя так, словно опять ее прощупывал. Испытывал своего стража на жесткость.
Пррроклятье!
Нет, она конечно, рада, что к молодому магу вернулись ум и воля. Она ведь для этого старалась.
Но, Ад и Пламя, ей-то что теперь делать? Еще рано! Она еще не готова доверить ему все! И у них еще ничего не готово! Почти уничтоженное Сопротивление зализывает раны. Триш даже не успела наладить контакт с уцелевшими как следует… Очень не вовремя Алексей решил испытывать своего стража…
Так, Лина, хватит причитать, соберись.
Итак, проблема номер один: как добиться от подопечного послушания. Причем так, чтобы это не вылилось в войну характеров. Ничего себе задачка! Добиться послушания от младшего Соловьева не удалось даже Вадиму. По крайней мере, пока Алекс был в себе.
Для этого потребовалось "всего лишь" свести его с ума. Мило!
А добиться — надо. Так, стандартные средства отметаем сразу: ни боль, ни угрозы на него не действуют. Унижение… м-м-м — возможно, но она же не собирается его ломать! Его вновь обретенное душевное равновесие еще слишком хрупкое.
