Ирина Юрьева - Только любовь
– Во-первых, я вижу и в темноте, а ты нет. Во-вторых, я… Я чувствую правильный путь. В третьих, если мы снова столкнемся с чужой Силой, я смогу дать ей отпор.
– Все опять будет виться, сверкать и искриться? – спросила Илана с глухой неприязнью.
– Увидишь.
Они помолчали какое-то время.
– Скажи, почему ты простил? Почему ты не хочешь меня наказать? – вдруг спросила Илана. (В словах звучал вызов.) – Ведь именно я…
– Потому что я понял тебя, – ровным тоном сказал Ливтрасир.
– То есть?
– Ты не хотела меня подвести. Ты считала, у нас общий враг.
– Но ведь я не вмешалась, когда было нужно!
– Я знаю, что Сила пугает.
– Ага! Начинаем играть в благородство? – почувствовав сильный прилив раздражения, заговорила Илана. – А ведь клиры правы! Без Силы нам было бы проще.
– Ошибочный вывод. Они хуже «Службы», – прервал Ливтрасир.
– Чем? И для кого? – вопрос Иланы звучал с откровенным сарказмом.
– Для всех. В том числе и для вас, для людей. Мастер «вбирает» чужую энергию с жизнью, но он понимает – без Силы ему не прожить. Клиры глушат ее, обрекая поверивших им на безумие и вырождение.
– Но клиры ведь заявили тебе, что они непричастны к истории Ионна?
– Представь, – снова делая вид, что не слышит ее, продолжал Ливтрасир. – Поначалу клиры начнут гасить Силу таких, как мы, Наделенных. Но ведь проявления Мощи различны. Илана, ты думаешь, ты человек?
– Разумеется!
– Но ты заметила фетч. Ни один из мужчин у ворот не увидел его.
– Что из этого?
– Да ничего. А потом, в степи…
– Хватит! – перебила Илана, решив оборвать разговор, становящийся скользким.
– Хейд мне говорил, что ты чувствуешь, видишь опасность быстрее, чем многие люди, – не обращая внимания на протест в голосе спутницы, продолжал Ливтрасир.
– Что ты хочешь сказать? То, что я Наделенная?! – расхохоталась Илана.
«Не можешь достичь цели логикой, бей на эмоции и демонстрируй свою беззаботность, незаинтересованность в том, что для тебя важно,» – обучали их в «Ордене Правды».
– Так я – Наделенная?
– Нет. Не совсем. Той искры, что живет в тебе, мало для магии, хотя она не раз выручала тебя, – не поддавшись на смех, говорил Ливтрасир. – И таких людей много.
– Природный талант!
– А еще, разумеется, навык и практика? Теперь представь: Мастера и волшебники стали простыми людьми, не способными к бою при помощи Силы. Нас нет. Кто теперь станет главным врагом клиров?
– Никто не станет!
– Ошибка. Клиры займутся такими, как ты. Потом будет черед остальных, кто хоть чем-то отличен от всех. Усреднение. Любой талант, выходящий за рамки объявленных норм, будет уничтожаться. У нас, в Агеноре, подобное сотни лет делала «Служба». И клиры охотно продолжат традицию. Разница в том, что обряд…
– Мне без разницы! Я знаю, что ни один человек не способен бороться с такими, как вы. Мы беспомощны! – вновь перебила Илана, почувствовав, что ненавидит холодную логику, с которой маг расписал перспективы «спасения».
– Там, наверху, ты совсем не хотела бороться, – бесстрастно сказал Ливтрасир.
Если он собирался задеть ее пошлым намеком, то справился с этой задачей.
– Я просто не знала, кто ты!
– Неужели?
– Одно дело – слышать, другое – увидеть самой. Эту сферу! Огонь! А потом еще жуткий обугленный труп!
– Мы – враги?
– Я не знаю. Сейчас я хочу одного – поскорее подняться наверх. Остальное мне просто без разницы.
– Правда?
Вопрос повис в воздухе.
Когда Илана решила, что больше не ступит ни шагу, Ливтрасир сам предложил отдохнуть в одном из небольших коридоров. Илана уже обратила внимание, что здесь намного теплее, чем у реки.
Расстелив плащ, Илана легла в углу. Камень был словно нагретым. Наверно, внутри, глубоко, был какой-то источник тепла. Этим и объяснялся сухой воздух узких проходов. Хотелось пить, и она взяла фляжку. Оба за весь переход сделали только пару глотков, понимая, что путь не закончен. Илана надеялась, что уснет сразу, однако ошиблась. Усталость и разные мысли прогнали сон.
Ливтрасир ей заявил, что простил, сделав вид, что он все понимает. И тут же унизил, дав ясно понять, что считает Илану ничтожеством. Его корректная вежливость и вера в то, что он прав, раздражала. И этот последний намек… Да нормальный мужик десять раз бы использовал выпавший шанс хорошенько потискать ее! И потом, у реки…
– Спи! Или завтра не сможешь идти, – повернувшись, сказал Ливтрасир.
Только тут до Иланы дошло, что он чувствует мысли, которые лезут ей в голову. В первый момент это вызвало вспышку стыда. Потом стыд перерос в торжество, и Илана начала представлять, как могла бы заняться любовью со спутником. Ярко. В деталях. Со множеством мелких подробностей…
В этих фривольных картинках, рожденных свободной фантазией, они менялись ролями. Илана была робкой скромницей, а Ливтрасир прямо шел к цели, зная, чего добивается. Ей это нравилось. Очень! Ее возбуждали напор и борьба. Протестуя, она заводилась еще больше, и вынуждала мужчину быть грубым.
– Как долго он сможет терпеть, не давая отпора? – мелькнула ехидная мысль. – Я его все равно спровоцирую! Заставлю действовать так, как мне нужно… Потом разыграю роль жертвы и вызову чувство вины. Будет очень забавно взглянуть, как он это воспримет…
– Никак, – неожиданно громко сказал Ливтрасир, повернувшись к Илане и сев. – До тебя в эти игры играли другие. Им быстро наскучило.
– Это о чем? – с обольстительно-ясной улыбкой спросила Илана, жалея о том, что не может увидеть его лицо.
– О твоих пылких фантазиях. Мне не пятнадцать, и я знаю, что тебе нужно. Действительно нужно.
– Считаешь, что мне нужен ты?
Ливтрасир промолчал. Вокруг было темно, но Илана легко представляла, как он усмехнулся, считая вопрос глупой шуткой.
– Ты хочешь меня, Ливтрасир? – очень нежно сказала Илана. – Тебе ведь нравится, как я стараюсь тебя раздразнить? Ты такой же, как все… Даже хуже! Другие открыто стремятся меня получить. И они не стыдятся, а ты… Ты стремишься казаться хорошим в любой ситуации. Так? Еще там, наверху… Когда ты целовал меня, ты думал только о том, где бы нам с тобой… И как бы нас не застали! Признай, что это так. Перестань притворяться! Бери все, что хочешь, не думая…
Два узких черных зрачка, окруженных голубой светящейся радужкой, сдвинулись с места и медленно двинулись вверх, а потом вдруг пропали. Встав с пола, Ливтрасир повернулся к Илане спиной. Или просто закрыл глаза.
– Думай, что хочешь, – тон был ровным и ледяным. – Наверху ты казалась мне смелой и искренней. Я был тебе благодарен за тот порыв. Здесь ты считаешь свою красоту, свое тело, свой опыт разменной монетой для выгодной сделки. Наживкой на остром крючке. Способом подчинить… И расчет убивает желание.
