Роберт Асприн - Тени Санктуария
— Тебе она не нужна, — донесся до Ганса ее голос, в то время, как тонкие пальцы аккуратно потянули цепочку на себя. Где-то далеко амулет упал на пол, и в этот момент Ганс понял, что ему и впрямь нужен не непонятный знак на шее, а нечто иное. Он желал Ишад. Ему пришло в голову, что Сджексо испытал то же самое, прежде чем его нашли мертвым и окоченевшим на пороге таверны, но для Ганса это уже ничего не значило. Их губы слились, и еще никогда она не была столь желанна, как сейчас.
Все поплыло перед глазами, кружась в порыве наполненного неведомыми благовониями ветерка…
— Прошу прощенья, — неожиданно донесся голос Инаса Йорла, и Ганс и Ишад испуганно отшатнулись друг от друга. Ишад глядела на мага широко раскрытыми глазами, а на лице воришки читалось отчаяние. Ветерок неспешно колыхал висевшие на окнах занавески.
— Кто ты? — спросила Ишад. На мгновение маг почувствовал, как его защиту проверяют на прочность. Парировав вызов, Йорл заметил озабоченность на лице женщины.
— Дай ему уйти, — приказал маг, махнув рукой в сторону вора. — Он очень ловок, и нравится мне. Уходи отсюда, немедленно.
Подойдя к двери, Ганс повернулся с видом оскорбленной невинности.
— Прочь, — снова послышался голос волшебника.
Открыв дверь навстречу потокам ветра, вор стремглав вылетел из дома.
Ганс бежал вниз по ступенькам, ничего не замечая вокруг. Уже почти у самой земли он заметил острие кинжала, направленное ему прямо в живот.
Оттолкнув в сторону клинок, он ухватился за одежду противника, увлекая того вместе с оружием на землю. В борьбе Ганс не сразу заметил, что выронил кошелек, отчаянно сражаясь за свою жизнь. Упав на спину, вор ухватился за рукоять кинжала Мрадхона, который навалился на него всей тяжестью своего тела. Гансу пришлось защищаться левой рукой, той самой, которой он обычно орудовал. Отчаянно пытаясь преодолеть ломоту в суставах, он лихорадочно пытался достать правой рукой кинжал, чувствуя, как ноет левая.
Неожиданно Вис подался вправо и рухнул на Ганса, навалившись грузным телом на руку противника. Лицо Виса исказила гримаса, и изумленному вору предстал Каппен со шпагой в руке.
— Ну, что, ты собираешься бежать или это твое новое задание? — спросил церемонно Варра.
Изогнувшись, Ганс сбросил с себя бесчувственное тело противника и в страхе схватился за кинжал. Варра осмотрел его руку, и гнев вора прошел, оставив лишь легкую дрожь.
— Черт побери, — заметил он с легкой нервной усмешкой, — ты что, не мог приложить его полегче и оставить последнее слово за мной?
В эту секунду Ганс внезапно осознал, чем вызван струящийся из дома свет. Там, за открытой дверью, сейчас находились два человека — чародеи.
— Боже, — пробормотал он, вскакивая на ноги и хватая Каппена за руку.
Вдвоем друзья что было сил припустили по улице.
— Моих рук дело?
— Разве нет? — Инас Йорл почувствовал, как немного распрямились его плечи и изменились черты лица. Из гордости маг даже не взглянул на руки, чтобы узнать в чем дело. Возможно, что вид его был не слишком ужасен, ибо Ишад выглядела взволнованной, но не испуганной.
— Я не виновата ни в одном из тех убийств, которые интересуют тебя, — заметила она. — Я действую иначе, к тому же уверена, что адептам магии известно, кто я и чем занимаюсь. Впрочем, не более чем ты, Инас Йорл.
Тот легко поклонился:
— У меня есть отличительная способность.
— Да, твоя история известна.
Йорл наклонился, поднимая с пола амулет. Украдкой взглянув на руку, он заметил на ней чешуйки. Внезапно они исчезли, и рука сделалась чистой и гладкой. Запрятав в складках одежды амулет, маг выпрямился и посмотрел на Ишад уже более дружелюбно.
— Значит, это не ты. Не буду спрашивать, кто нанял тебя. Я могу судить о твоих работодателях, зная, чем ты занималась. Мне они знакомы. К утру жрецы обнаружат пропажу и быстро произведут подмену, ведь войны богов всегда сопровождаются политикой, не так ли? Какое им дело до одной или нескольких краж в Санктуарии? Это никого не волнует.
— Тогда что волнует тебя?
— То, как они умерли — твои любовники. Ты знаешь это? Или у тебя только догадки?
— Тебя интересует что-то конкретно?
— Нет, ничего особенного, я просто спрашиваю.
— Я ничего не делаю. Вина лежит на них самих… невезение, надорванное потрясениями сердце, случайное падение… откуда мне знать? Правда то, что они покидают меня живыми и здоровыми.
— Однако к утру каждый из них мертв.
Ишад пожала плечами:
— Ты должен понять, что ко мне это не имеет отношения.
— И впрямь в наших злоключениях есть нечто общее. Я знал это и когда ты появилась в Санктуарии…
— Мне понадобилось несколько дней на то, чтобы привыкнуть к здешней жизни. Я верю, что не причиняла тебе беспокойства и в будущем наши пути, надеюсь, не пересекутся.
— Ишад… как я сейчас выгляжу?
Женщина взглянула на мага, неуверенно перебегая глазами с одежд на руки.
— Ты помолодел, — вымолвила она, — и честное слово, похорошел. Куда красивее, чем я слышала.
— Значит, ты способна смотреть на меня. Вижу, что так, а ведь это доступно немногим.
— У меня есть дела, — провозгласила Ишад, которой такой оборот дела нравился все меньше и меньше. Она не привыкла чувствовать страх… пускай и любила бродить по ночным аллеям городов в надежде обнаружить меру жизни.
— Мне нужно заняться ими.
— Что, какое-то новое поручение?
— Не связанное с убийствами волшебников, если это тебя волнует. Мое дело сугубо личное и тебя никак не коснется.
— А если я найму тебя?
— С какой целью?
— Провести со мной ночь.
— Ты безумен, — отозвалась Ишад.
— Я могу сойти с ума — ты видишь, что годы надо мной не властны. От этого мне только тяжелее.
— И ты не боишься? Неужели все дело в том, что ты ищешь смерти?
— Порой я боюсь ее, особенно в такие минуты, как сейчас, когда я становлюсь молодым и красивым. Но это продлится недолго… в другие времена приходят иные обличья, а я, Ишад, по-прежнему не старею. Я не могу определить возраст, и это меня пугает.
Она еще раз взглянула на него… невольно отметив красоту мужчины. Ишад пришла в голову мысль, что, возможно, именно его красота и навлекла на него беду в те минувшие дни. Прекрасные глаза были полны боли. Ишад почувствовала, как в ней вспыхивает сочувствие к нему.
— Сколько времени прошло, — спросил Йорл, нежно обнимая ее, — с тех пор, как у тебя был по-настоящему достойный любовник? Как давно я перестал надеяться. Мы можем стать ответом друг для друга, Ишад. Если мне суждено умереть, да будет так, а если нет, то значит, что твое проклятье имеет предел. Возможно, что некоторые мои обличья не придутся тебе по душе, но другие… тебе не нужно страшиться.
