Елена Козак - Предсказание
Большинство еды сейчас было съедено, но мне удалось засечь несколько кусочков хлеба, скорее даже сухарей, и один полупустой стакан води. Эта пища не отвечала моим требованиям в выборе еды, да и вода… Но внезапно проснулось чувство голода. Я вспомнила, что ничего не ела с момента попадания в эту камеру. Плюс те два дня, которые я провалялась без сознания. А в прошлой жизни… может, я голодала? Успокоив себя подобным образом, я взяла в рот сухарик, потом другой, третий…Потянувшаяся в очередной раз рука наткнулась на пустоту. Обидно: только вошла во вкус, и на тебе.
Мысли снова отправились в свободный полет, оставив бренную оболочку изнывать от голода. Наверное, именно тогда я, не заметив, уснула. Но проспать всю ночь не удалось: примерно через полчаса я почувствовала холод. Удивительным было то, что замерзла только левая часть моего тела: рука и бедро. В голову пришло, что в этом кто-то виноват, и я уже готова была возмутиться:
"Пора заканчивать пользоваться варварскими методами пробуждения", — но вовремя прикусила язык. На этот раз это была полностью моя вина: я, заснув, уронила стакан с водой, лишив нас последней капли влаги. Ладно, завтра все равно принесут новую. Сейчас же не помешало бы покинуть негостеприимную нишу. Она слишком близко от двери, а значит… Я зевнула и медленно приподнялась.
Каюсь, на новом месте я снова подозрительно быстро уснула: может, они подсыпали что-то в еду? — это была последняя разумная мысль. Я вновь погрузилась в сон.
… На следующий день "тени" пришли за мной. Я кричала, вырывалась с их цепких пальцев, но их было не остановить. В какой-то момент мне так согнули руки, что еще немного и кости сломались бы. Только тогда я прекратила вырываться: становиться калекой не хотелось. Хотя если придется выбирать между жизнью, какой угодно, и смертью, я выберу первое.
Меня начали поднимать по лестнице. Не тащить за шкирки, заставляя саму передвигать ноги, а именно нести. Это удивляло и вселяло надежду. Значит, меня хотят не просто убить — тогда не церемонились бы. Я для чего-то нужна. Наконец, мы прекратили подниматься, но на землю меня так и не отпустили. Впрочем, вчерашняя демонстрация показала: силы у тюремщиков хоть отбавляй. Они не устанут. Вновь послышался звук открываемой двери, потянуло сквозняком:
— Вот сейчас бы броситься от сюда, убежать, скрыться… — жаль, это лишь пустые мысли, несбыточные мечты.
Я снова начала крутится, пытаясь вырваться, заорала:
— Пустите, оставьте меня, кто вы вообще? — один из тюремщиков быстро коснулся моей шее, выискивая там что-то.
— Как вы… — договорить я не смогла: начался неудержимый кашель. Я захлебывалась, но все равно пыталась вымолвить хоть слово. Не получалось. Горло свело судорогой. Казалось, я сейчас задохнусь.
На мгновение я потеряла мучителей из виду, перестала фиксировать происходящее, сосредоточившись на боли и потери голоса. Только сейчас я испугалась по настоящему. Что же меня ждет, если это только начало?
Меж тем меня положили на каменную плиту. Она была ледяной. Я спиной чувствовала холод. По телу начала распространяться дрожь. Я усилием воли пыталась изгнать ее:
— Не думай, только не думай. Мне бывало хуже. Я переживу…, выживу…
У меня почти получилось, но внезапно темнота охватила все тело. Я боролась с собой, пытаясь не впасть в смертельное забытье: впивалась ногтями в кожу ладоней, кусала губы. Но добраться до крови не удавалось. А ведь так хотелось, что бы боль от пореза вернула меня в реальность, изгнала страх с души.
Наконец, когда силы были на исходе, тьма начала рассеваться. То тут, то там ее пронизывали лучики света. Действительность возвращала все свои краски. Вернулись осязание, слух. Я поняла, что лежу на алтаре. Руки и ноги прикованы к нему цепями. Левый рукав платья разорван до плеча. Неглубокое декольте прорвано в центре, оголяя левую грудь. Стало еще страшней…
Передо мной стоял старик с кинжалом в руке. Его глаза горели безумием и… да-да — скукой. Увидев, что я пришла в себя, он, не церемонясь, сделал глубокий порез на моей руке, возле локтя. Я застонала. Боль, пронзившая тело была адской. Я дергалась, извивала как змея. Но не было от нее спасения…
Старик стоял рядом и упивался моими страданиями, впитывал их, становясь сильней. Кровь быстрым потоком лилась с раны. Казалось, все вокруг окрасилось в красный цвет. Смерть — не черная старуха с косой, она кроваво-алая. Я заорала. Мужчина резко схватил нож и всадил его мне в сердце… Я умерла…
Глава 5
— Не хочу, не надо, нет, — я резко поднялась на локтях и села. Мучила задышка, как после тяжелых упражнений, грудь сжималась от боли. В первые мгновения, я не осознавала, что происходит, и просто радовалась, что боль прошла. Потом одолело любопытство. Вокруг стояла темнота — неужели это ад? Я представляла его иным: демоны, злые духи, сатана на троне из костей… Где все?
Я повернула голову сначала в одну сторону, затем в другую. Обстановка не изменилась. Неужели… Сон, это был всего лишь сон. Смерть отступила, но не на долго. Уже скоро ее жертва навечно соединится с ней. Обреченность, безразличие к своей судьбе. Я чувствовала, как моя душа покидает тело, и сейчас не могла поверить в то, что еще жива. Ведь я могла поклясться, что все увиденное и в прям происходит. Да и не может быть этот кошмар простым сном. В нем слишком много деталей, всепоглощающего страха, боли.
Я вновь закрыла глаза, попыталась отрешиться от всего. "Нет, это был не сон". Я начала прокручивать в памяти каждую деталь: приход "теней", отказ горла повиноваться, жертвоприношение, в конце концов. Было страшно и больно. Я ведь все еще чувствовала, как нож пронзает мое тело, как медленно по капле вытекает из раны кровь…
Я поморщилась, отгоняя вновь пришедший кошмар. Бр-р, ужасные ощущения. Врагу не пожелаешь. Хотя… тому старику с печатью безумия ни лице, кого-то он мне напомнил, но вот кого? я бы с удовольствием предоставила алтарь в качестве посмертного ложа.
Внезапно я вздрогнула: в мозгу родилась догадка, боюсь, верная:
— Так вот откуда… нет, не возможно…, но ведь другого объяснения нет. Списать увиденное на излишне бурную фантазию, я не могу. Зачем себя обманывать. То, что мне привиделось, произошло на самом деле, только не со мной, с Леси. Это она кричала, задыхалась от ужаса и она же умерла. А я всего на минуту соприкоснулась с ее душой и была скорее зрителем, чем участником действия. Что же чувствовала она, если мне было так плохо. Скоро узнаю.
Где-то в глубине души проснулась, задремавшая было злость: "зачем, по какому праву, провиденье открыло мне будущие. Ведь этот же алтарь примет и меня в свое время. Не хочу существовать, зная наперед, где и как умру. Это несправедливо. Я хочу жить, вспоминать, что такое радостный смех, свет солнца, любовь…Я ведь потеряла все воспоминания, все, что должно быть у каждого человека, а взамен получила мрачное ведение".
