Маргарет Уэйс - Драконы летнего полдня
Вход охранялся часовыми, одетыми в те же тускло-алые туники, что и у ее конвоира… Помещение, куда привели девушку, оказалось, не в пример улице, уютно полутемным и освежающе прохладным. Аша огляделась. Продавцы о чем-то спорили со стражником – ей было наплевать. Все, что ее окружало, являлось частью невыносимого, ужасного города, который она собиралась покинуть, как только доставит письмо. За столом сидел толстый человек и со скучающим видом что-то писал в изрядно потрепанной книге. Казалось, его нисколько не занимала проблема кражи. За ним находилось обширное пространство, отгороженное барьером из железных прутьев. Камера была заполнена людьми, которые либо сидели, либо спали прямо на каменном полу.
– Тюремщик, вот тебе еще… Мелкая кража. Посади ее вместе со всеми до утреннего судебного разбирательства, – произнес стражник. Толстяк поднял голову, посмотрел на Ашу, и глаза его округлились.
– Ну, если Воровская гильдия набирает таких хорошеньких рекрутов, я готов сам в нее вступить, – сказал он вполголоса стражнику. Так, госпожа, свою поклажу оставишь у меня.
– Как?.. Почему?.. Не трогайте это! – прижала Аша к себе сумки.
– Скорее всего их вернут, – пожав плечами сказал стражник. – Здесь лучше не скандалить. Ты уже и так влипла. Девушка продолжала держаться за свои вещи.
Толстяк нахмурился и предложил взять их силой.
– Не прикасайтесь ко мне! – крикнула Аша и бросила сумки на стол перед тюремщиком. Только предупреждаю вас, – добавила она со злостью, – некоторые из вещей – магические, и с ними нужно обращаться бережно. К тому же там имеется свиток, который я должна вручить какому-то Даламару. Мне не известно, кто он, но я уверена, этот человек будет не в восторге, узнав, что ему предназначенное побывало в чужих руках. Аша хотя и надеялась, но все же не предполагала, что ее слова произведут какое-то особое впечатление. Но тюремщик, рывшийся в поклаже, внезапно отдернул руки, как если бы почуял наличие хитроумного, способного взорваться устройства (гномы-механики были мастаки на такого рода штучки).
Продавец фруктов – со словами «я отказываюсь от обвинений» – поспешно покинул здание суда.
– Ведьма – я так и думала… Сжечь ее на костре, – упорствовала булочница.
– Мы больше этого не делаем, – проговорил потрясенный, побледневший толстяк. Я не ослышался: ты сказала – Даламар?
– Да, именно. Аша очень удивилась, что это имя так на всех подействовало, и решила воспользоваться удобным моментом.
– Со мной вам тоже нужно обращаться должным образом, иначе повелитель Даламар, я в этом уверена, будет недоволен. Стражник и тюремщик чуть слышно переговаривались.
– Что нам делать? – шептал толстяк.
– Послать за леди Йенной. Ей лучше знать, – последовал совет.
– Посадить ее в камеру?
– А что, позволить разгуливать ей здесь?! В конце концов Аша была препровождена за барьер из железных прутьев. Она поразилась, обнаружив там детей. Что они могли такого совершить? Однако в этот момент девушка услышала ругань тюремщика:
– А ну, прочь, кендеры проклятые!.. Эй, где мои ключи?.. Ах ты, негодяй!
Верни мне их сейчас же!.. Найди себе место, милочка, – крикнул толстяк, отбиваясь от кендеров. – С тобой скоро все разъяснится… Что ты делаешь с моей трубкой?.. Ах ты, подлец, отдай табакерку… О, Гилеан!.. С руганью и проклятиями толстяк выбрался из камеры и облегченно вздохнул лишь тогда, когда снова уселся за свой стол. Так вот они какие – кендеры! У Аши была мысль познакомиться с существами, которых Заст называл «потешными воришками Кринна».
И, как выяснилось, знакомство не заставило себя долго ждать, поскольку для любопытных кендеров появление в «их» камере чужака всегда являлось событием.
Они облепили девушку со всех сторон. Все разом задавали вопросы, хихикали, дотрагивались до нее, беспрерывно тараторили. Жара, шум и суета, голод и страх – это было уже слишком. У Аши все поплыло перед глазами. Очнулась она на полу и первое, что увидела, – озабоченное лицо кендера. По сравнению с остальными этот выглядел старше, под глазами имелась меточка морщин, и: уголки рта окаймляли линии, говорившие, впрочем, скорее о смешливости кендера. Длинные, прочерченные сединой волосы на затылке были стянуты в хвостик. В целом его лицо оставалось таким же открытым и дружелюбным, как лицо ребенка или любого другого кендера.
Сразу стало ясно, что собратья его почитают и уважают: все, кто находился в «отстойнике», держались теперь от них на определенной дистанции.
– Что произошло? – пытаясь привстать, спросила Аша.
– Ты упала в обморок, – объяснил кендер. – Я думаю, тебе нужно еще полежать. Самому мне никогда не приходилось падать в обморок. По крайней мере не припоминаю, чтобы со мной такое случалось. Я бы не отказался попробовать…
Как ты себя чувствуешь? Стражник сказал, что ты нездешняя и что ты голодна.
Скорее всего это так и есть. Ты проголодалась? Где-нибудь через час будут давать суп и хлеб. Кормят здесь вполне сносно. В Палантасе хорошая тюрьма – одна из лучших на Ансалоне. Какие удивительные у тебя глаза – со странным золотистым оттенком. У кого-то я уже такие видел… Мы не встречались прежде?
Ты не бывала в Утехе?
– Не думаю, – устало отвечала Аша. Болтовня кендера действовала успокаивающе, но многочисленные вопросы смущали ее. Никогда не слышала об Утехе. Девушку мутило от головной боли и пустоты в желудке. Заст предупреждал:
Ашу быть с кендерами поосторожнее. Но этот – один за весь день говорил с ней с расположением, по-доброму. Еще она заметила, что вместо подушки у нее, судя по зеленому цвету брюк кендера, подложена его накидка. Девушка была благодарна ему за это.
– Кто ты? – пытаясь улыбнуться, спросила она. Кендера вопрос удивил и огорчил одновременно.
– Неужели я не представился? Думаю, нет… Хотя я собирался, но в этот момент ты потеряла сознание. Он протянул маленькую и коричневую, словно орех, руку.
– Мое имя – Тассельхоф Непоседа. Друзья зовут меня просто – Тас. А как твое имя?
– Аша, – пожимая протянутую руку, ответила девушка.
– Просто Аша?.. Насколько мне известно, у большинства людей двойное имя.
– Просто Аша.
– В любом случае – хорошее имя, пусть даже и одно… Знаешь, Аша, ты мне кого-то напоминаешь, – вглядывался в лицо девушки Тас. – И я все думаю – кого?
Ей было. все равно. Чувствуя себя под защитой нового друга, она незаметно уснула. Но сквозь навалившийся на нее сон Аша уловила изумленный шепот кендера:
– Я понял!.. У нее такого же цвета глаза, как у Рейстлина.
5. Чародейка. Госпожа Йенна поражена
Ашу разбудил запах горячего супа. После короткой дремы ей стало гораздо лучше. Затем, сидя у стены, она поглощала куриный суп из обшарпанной глиняной миски и думала о том, что с ней будет дальше. Утешало, что по крайней мере проблема ночлега разрешилась. Наступила ночь. В камере было темно, только у входа в здание, на стене, горели факелы. Новый знакомый быстро покончил с супом, но свой ломоть хлеба предложил Аше:
