Николай Воронков - Реалити - шоу
Двигаясь зигзагами, часа через полтора я всё-таки добрался до такого района. Народ попроще, дороги похуже, да и запахи появились не пойми что. То ли помои, то ли какое-то производство, где много мусора и вони. Но выбирать не приходилось. Да и не из чего особо. Дома стояли серые, обшарпанные. Маленькие лавки попадались, но вот гостиниц, в моём понимании, не было. Вскоре мне надоело ходить кругами, и я подошёл к мальчишке, который сидел на пустой бочке, разглядывая прохожих, и от скуки плевал по сторонам.
— Эй, пацан, где тут можно остановится переночевать?
Мальчишка кинул на меня взгляд.
— А что дашь?
— Могу по шее дать — усмехнулся я.
Пацан презрительно сплюнул уже мне под ноги.
— Да пошёл ты!
А вот это он зря сказал. Во всяком случае, мне, сейчас, и в таком настроении. Я сгрёб нахалёнка за шкирку.
— Могу твоё ухо подарить.
— Это как?
— Сначала отрежу, потом подарю. А могу и собакам выбросить. — Мальчишка задёргался, безуспешно пытаясь вырваться — Но я сегодня добрый, так что могу даже оставить их на старом месте. Ну, так что, покажешь?
Мальчишка задёргался сильнее.
— Ты чо, мужик, совсем свихнулся?! Да ты знаешь, на кого руку поднял?! Можешь считать себя трупом! Да я сам тебе уши отрежу! — и вдруг заорал — Эй, помогите, убивают!
Не успел я удивиться смелости и наглости местной шпаны, как сзади раздался грубый голос.
— Эй, ты чего мальца обижаешь?! А ну отпусти!
Я оглянулся. Троица весьма крупных парней надвигалась на меня с нехорошими улыбками.
То ли у меня за последний месяц характер испортился, то ли взгляды парней я понял не так, то ли стали формироваться специфические рефлексы, то ли всё вместе, но я сдвинулся, поставив мальчишку между нами, и приставил нож к его горлу.
— Да кто же его обижает? — удивился я — И не держу я его, пусть идёт куда хочет.
Воротник я, и правда, отпустил, но мальчишка, чувствуя нож у горла, сам попятился назад и упёрся в меня.
Парни притормозили.
— Ты, это… нож то убери.
— А с чего вдруг? — снова удивился я — Нож мой, что хочу, то с ним и делаю. И люблю я вот так, в согнутой руке, с ним ходить. А ты иди, мальчик, иди, а то тебя, наверное, друзья заждались.
Мальчишка чуть дёрнулся, но сообразил, что лишние движения и разговоры могут окончиться плохо в первую очередь для него.
— Да нет, дяденька, я лучше вас до таверны провожу, а то заблудитесь — и уже обращаясь к парням — Да ладно, проще сходить куда надо — при этом вроде как подмигнул парням.
На мгновение мелькнула мысль прирезать паршивца сразу — ведь до таверны он меня проводит, а потом вернётся и этим же парням адресок и расскажет. А им наверняка захочется разговор продолжить. Хотя, какие сейчас могут быть тайны? Если он меня куда и отведёт, то не дальше чем за две улицы. Для местных меня найти — раз плюнуть. Может сразу и этих прирезать, чтобы проблем не было? Опять же, какой смысл? Будут искать убийцу уже четверых. А, будем решать проблемы по мере возникновения. Полезут — убью, не справлюсь — сам умру. Всего и делов-то.
Отойдя метров на двадцать, я оглянулся. Парни смотрели на меня внимательно, но с места не двинулись. Ну и ладушки. Убрав нож, я пошёл за мальчишкой. Тот несколько раз провёл рукой по горлу, посмотрел на ладонь, будто хотел убедиться, что крови нет, потом зло глянул на меня.
— За нож-то зачем было хвататься? Я бы и так отвёл.
— Если бы отвёл, я бы и не хватался — равнодушно ответил я.
Некоторое время мы шли молча, затем мальчишка заулыбался.
— Как же ты теперь без ножа? А вдруг я сбегу?
— Беги — я не стал улыбаться в ответ — Сразу и проверим, не разучился ли я нож бросать.
Мальчишка помрачнел и молчал, пока не привёл меня к дому, который ничем не отличался от соседних. Ни вывески, ни толпы посетителей, ничего. Пацан правильно истолковал мой взгляд и нехорошо оскалился.
— Что хотел, то и получил — тебе сюда.
Усмешка мне не понравилась, но придраться пока было не к чему.
— Спасибо, что проводил.
Мальчишка оскалился и вовсе злорадно.
— Да на здоровье!
Я вошёл в указанную дверь и настороженно огляделся. На первый взгляд вроде всё нормально. Стандартный обеденный зал с десятком столов, стойка хозяина у двери во внутренние помещения. Чисто, аккуратно, только больно уж тихо. На звук дверного колокольчика вышел хозяин, уселся за стойкой и молча смотрел на меня. Я постарался принять скромный вид.
— Поесть и переночевать.
Хозяин продолжал разглядывать меня, и я даже засомневался — может он глухой? Но тот неожиданным басом спросил:
— Кто тебе показал дорогу сюда?
— Какой-то мальчишка на улице.
— Просто взял и показал?
— Я спросил, он показал. Что-то не так?
— Раз пришёл, то оставайся — хозяин не стал развивать тему.
Достал большой ключ и кивнул в сторону двери за спиной.
— Комната справа.
Уточнение оказалось очень «важным». В маленьком коридоре на втором этаже было всего две двери, так что я не запутался. Комната оказалась чистенькой, аккуратной, и на постели даже белела простыня. Только вот окна почему-то не было. Бросив своё барахлишко в угол, спустился вниз, получил большую порцию жаренного мяса и, неторопливо его жуя, попытался разобраться в своих впечатлениях. Странных впечатлениях. Вроде всё чинно и благопристойно, но как-то чересчур. Немногочисленные посетители сидели компаниями по возможности подальше друг от друга и вели негромкие разговоры. Несколько раз ловил на себе настороженные взгляды, но стоило посмотреть прямо, как все отводили взгляды. И это вроде ерунда, но все посетители имели те неуловимо специфические внешность и повадки, которые у меня ассоциировались с «блатными». Никто не орал, не матерился, не пьянствовал, но… Явно не «малина», но тогда что, место для «оперативок»? Ничего себе пацан мне удружил! Хотя, что с меня взять? Грязную куртку, заляпанную кровью? Хозяин её рассматривал очень внимательно, но купить не предлагал. Да и отбирать вряд ли будет. Я даже усмехнулся от такой мысли. Да и чем это место хуже любого другого? Хотел спрятаться — вот и спрячусь. Могут, конечно, и по каким-то своим причинам прирезать, но я уже столько раз брал у жизни в долг, что смерть сегодня будет ничем не хуже, чем завтра.
Успокоившись, я с удовольствием доел мясо, выпил стаканчик вина, поглядывая на соседей уже без нервозности. После сытного ужина потянуло в сон, потом возникла цепочка — спать — постель — простынь. Но она-то белая! И если я, как обычно, не раздеваясь, в сапогах… Удовольствие будет уже не то.
— Помыться бы и одежду постирать — обратился я к хозяину.
