Виктор Обухов - Тайна болотных демонов
— Как вы понимаете, после всех событий, произошедших со мной, нужно было ожидать либо какого-то ужасного продолжения, либо считать себя безнадежно спятившим. Я — на всякий случай — считал вероятными обе возможности, хотя предпочтение отдавал первой. — То есть ждал чего-нибудь ужасного изо дня в день. А по ночам, естественно, предавался своим постоянным кошмарам.
А кошмары мои, дорогой Костя, становились все любопытней и загадочней… Впрочем, это позже. Сначала нужно сказать, что я некоторое время опять жил в M-е. Во-первых, потому, что больше было негде, а во-вторых, вследствие того, что причина, выжившая меня из этого милого городка, по моему разумению, больше не существовала. — Я имею и виду Ольгу…
— Ольга, Ольга!.. — Не было такого дня, когда б я не вспоминал отвратительные последние дни нашего знакомства, и не содрогался бы вновь… — Такого дня, когда б я не вспоминал ее… и Надюшу. Иногда — со страхом… Чаше со стыдом… с раскаяньем… — С ощущением вины… Неизбывной… Или — неизбываемой… Ибо мне тогда и в голову не могло прийти, — где они сейчас, что с ними сейчас?..
Так прошло некоторое время. Я, в конце концов, обрел крышу над головой (один из сослуживцев помог мне найти — довольно недорого — небольшой домик па окраине М-а). Начал возвращаться к жизни, присущей обычным людям. — Но, конечно, недавних событий, так решительно вырвавших меня из повседневной жизни, забыть не мог. — Пусть даже не всегда со страхом, но, по меньшей мере, всегда с тревогой, я вспоминал все этo… — По вечерам, забравшись на кровать, поставив на столик кружку с чаем, я сворачивал самокрутку и — медленно, полутревожно-полумечтательно перебирал события…
…Володя нежданно фыркнул и посмотрел на меня.
— Что?..
— Анекдот!.. — Князь какого-то Наура, — небритый, в обшарпанном домике, с самокруткой в зубах… — Князь-разбойник!.. — Каково?..
— Да. Очень забавно…
— Кстати сказать, это была одна из наиболее интересующих меня загадок. — Кто такие Науры?.. — Я никогда в жизни не слышал о них, и следовательно, это должно было быть в такой древности, что никакой археологии не поддается. — Кем они были? Какими силами владели?.. — Если им покорялись неведомые чудовища и их опасались древние боги?..
Эта загадка мучила меня. Мне поведано было, что я тоже из этого рода. — Как это могло быть?.. Как — из неведомой древности — дотянулись живучая кровь Науров до наших времен?.. И, наконец — почему я раньше ничего не знал?.. Ведь есть же генетическая память (если хоть в этом ученые не врут)?.. — Правда, о принадлежности моей к этому до-сказочному роду мне говорил человек, которому я предпочел бы не доверять, будь у меня такая возможность…
…Ну и, конечно, едва ли не больше всего заботило меня полное неведенье грядущего. Я чувствовал себя очень неуютно. — Не устроят ли мне что-нибудь пакостное?.. Вроде Ольгиных проделок?.. Ведь я, кажется, достаточно им насолил. (Я не очень догадывался, кто это — они, но считал их — за неимением более точных знаний — какой-то сектой, ветвью сатанизма, со специфическим М-ским уклоном). И, хотя со времени последних событий уже прошло около месяца, а со мной еще ничего серьезного не случилось (правда, однажды я по рассеянности наскочил на стол и чувствительно ушиб ногу, но почитатели демонов здесь были явно ни при чем). — И все же остерегался чувствовать себя в безопасности. — То, что местные бесолюбы не предпринимали против меня никаких шагов, ничуть меня не успокаивало. Я еще не забыл, как они легко и непринужденно обвели меня вокруг пальца, вручив свой Талисман, а позднее — заманив в этот проклятый дом с зеленым пятном на земле… Я не забыл, как внимательно следили за каждым моим шагом, оставаясь сами незамечаемы мной, — тот человек… да и Ольга… — Я опасался изощренной хитрости…
Еще я часто думал о своем мече, оставшемся у клада Иг-Наура. О победном оружии, спасшем мне жизнь… Или, возможно, что-то большее, чем жизнь. — Да, мне даже так казалось. — Я все не мог понять смысла слов того человека, когда он говорил Ольге, что смерть — легкое наказание для ее вины; смысла понять не мог, но вполне полагался на то, что человек знал, о чем говорит…
Вот эти все темы: человек, демоны, женщины, пятна, Талисман и многое другое, — постоянно присутствовали в моей голове, сплетаясь в такой клубок, что я, чем больше думал, тем больше запутывался. — Но из всего вышеупомянутого я с наибольшим удовольствием думал о мече. Я со временем даже стал приберегать его напоследок, и когда размышления над другими темами доводили меня до ужаса, до омерзения, — тогда я торжественно грозил своим думам бледным мечом, — и это немного скрашивало мое существование…
Я жалел о том, что не догадался прихватить меч с собой; с ним бы я чувствовал себя гораздо уверенней. У меня даже мелькнула однажды идея — съездить и забрать, его, но я, конечно, сейчас же ату идею оставил. Но вспоминал о своем мече я постоянно, и зачастую до того сосредоточенно, что даже ощущал легкое гудение в висках и покалывание в ладони; словно думы мои дотягивались до неведомых глубин, в которых дремлет меч, ожидая вызова; и он, услышав, тянулся ко мне… И так продолжалось, пока я не уставал от напряжения.
Да, меча мне явно не хватало. Тем более, что в какое-то время мне начало казаться, что за мной все-таки следят. — Может быть, это я сам себя довел. Постоянным ожиданием. А может, и впрямь следили. По ночам я слышал какой-то осторожный шум то за дверями, то за окнами; я распахивал дверь (предусмотрительно — хотя, видимо, не очень основательно — вооружившись кочергой) — но за дверью никого не находил. — За окнами порой, казалось мне, стояли черные тени — и постояв, уплывали из виду, стоило мне приблизиться к окну… Однажды с грохотом свалилось с полки пустое ведро в сенях, — и, хотя его могло сдуру скинуть какое-нибудь домашнее животное, крыса или кошка, могло ведь и не животное… Вот что было обидно. Никак нельзя было угадать, — то ли это случайные события, происходящие очень некстати и и все больше расшатывающие мои нервы, — или действительно слежка… только очень грубая и неискусная. — А иногда думалось, что они злонамеренно производят шум, — словно бы имея задание не предпринимать против меня никаких решительных действий, а издеваться надо мной. Сводить меня с ума. — Я должен признать, что, если они преследовал такую ведь, то они весьма успешно продвигались в ней. А иногда случалась передышка на несколько дней. — ровно на столько, чтоб я только-только успел отдышаться… А потом все начиналось сначала… И снова я, обливаясь холодным потом, сидел ночи напролет на кровати с кочергой в руке, готовый вот-вот броситься хоть к двери, хоть к окну, и подороже продать свою жизнь… А потом незаметно засыпал, и утром, невыспавшийся, с тяжелой головой, отправлялся на работу, мечтая только о том, чтобы день был спокойный и выпала возможность вздремнуть где-нибудь в уголке… Приготовиться к следующей ночи… — О, как мне недоставало моего меча!..
